— Ура, капитан Бэгг! — кричал старый американец, торжествуя, — 4 из 12, осталось 8, да и то полупьяных мерзавцев, вооруженных только ножами, не опасными в дрожащих руках. Вперед! Мы пробьемся между этими злобными животными!

Я бросился вперед, побуждаемый необходимостью, быть может, даже поддерживаемый нервной экзальтацией отравы. Что произошло дальше, я и сам не знаю. Не знаю хорошенько и того, как нам удалось пройти мимо врагов. Знаю только то, что мы очутились по другую сторону скал прежде, чем кто-либо из разбойников смог удержать нас. Затем смутно помню отчаянную погоню, дикие крики и громкую ругань негодяев. Помню какие-то трупы у берега, о которые мы чуть не споткнулись. Помню страшную усталость, исчезающие силы, настигающую погоню и вдруг мягкий свист чего-то тяжелого, промчавшегося над нашими головами и с треском рассыпавшегося по камням... Это была картечь. Но стреляли не с нашей батареи, закрытой скалами, стреляли с яхты мистера Кчерни... Еще раз спас он своих врагов, не желая и не подозревая этого. Есть Бог на небе! И пути его недостижимы слабому разуму человеческому!

Перепуганные разбойники остановились на мгновение. Затем быстро повернули, оставив жалобно стонущих раненых, и кинулись в лес, осыпая адскими проклятиями своего начальника.

Мы были спасены! Я чувствовал, как дрожат мои ноги, как руки отказываются нести тяжелое тело бесчувственной девушки. Но уже к нам навстречу бежали Питер Блэй и Сэт Баркер, привлеченные криками разбойников и звуками выстрелов. Спустя минуту мы уже сидели в лодке и с восторгом вдыхали живительный морской воздух, медленно приводивший нас в нормальное состояние.

От Питера мы узнали, что к тому месту, где мы вышли на берег, не приставала ни одна лодка. Очевидно, разбойники, числом около 20, высадились где-нибудь выше и, идя по берегу, нечаянно наткнулись на нас. Их более продолжительное пребывание на земле объясняло и то, что 8 человек свалились еще раньше нашей встречи с их товарищами. На эти-то бесчувственные тела мы и наткнулись, спускаясь к морю... Остальных разбойников ожидала не лучшая участь! Не успели мы отплыть несколько сот футов от берега, как на яхте мистера Кчерни опять вспыхнуло пламя, и тяжелое ядро грузно шлепнулось в воду, не долетев до нас.

— Ого! Он не унимается. Уж не принимает ли он нас за милых подчиненных? За такое оскорбление его следовало бы на дуэль вызвать! — шутливо заметил Питер Блэй, направляя лодку под тень береговых скал, где она уже не могла служить целью для выстрелов неприятеля.

У берегов Кеннского острова. Тогда же, после полуночи.

Мы не решались вернуться домой до тех пор, пока существовала хоть какая-нибудь надежда спасти еще кого-либо из несчастных пассажиров погибшего судна. Медленно продвигалась наша шлюпка на возможно близком расстоянии от берега, и с напряженным вниманием прислушивались мы все к каждому звуку, ежеминутно ожидая, не долетит ли до нас призывный крик просящего о помощи. Но скоро до нашего слуха перестали доноситься даже дикие завывания и отвратительные проклятия подчиненных мистера Кчерни, очевидно, уже засыпавших под влиянием ужасного тумана.

Окинув последним пытливым взглядом остров смерти, как бы застывший в очарованном молчании теплой южной ночи под покровом своего ужасного золотисто-зеленого тумана, я скомандовал: «назад!» Шлюпка наша, как птица, понеслась по волнам, и все облегченно вздохнули, когда свежий морской воздух унес последние испарения ядовитого берега, оставшегося за нами грозной призрачной массой, точно таинственный маяк, остерегающий неосторожного плавателя от приближения к гибели. Не успели мы выехать из тени прибрежных скал в ярко освещенную луной полосу моря, как выстрелы стали чаще и опаснее. Ядра начали падать ближе, и одно из них упало в воду в двух шагах от нас, окатив сидевшего на корме Питера целым фонтаном брызг. К счастью, эта опасность уменьшалась по мере приближения к нашей крепости. Уже я мог разглядеть в бинокль стоящего на верхней площадке старого француза, седая грива которого развевалась на ветру и казалась серебряной в волшебных лучах луны. Рядом со стариком стояла стройная молодая фигура Долли Вендта, небрежно опиравшегося на свою любимую пушку, а еще дальше виднелась грациозная темная тень, в которой мое сердце сразу узнало мисс Руфь. О, дорогое прелестное создание! Она не сводила своих чудных синих глаз с того места, где скрылась наша шлюпка и где, по ее мнению, она должна была вновь появиться, возвращаясь домой.

Увы, ее молитва не могла предотвратить последней опасности. Принужденные поисками на берегу, мы неосторожно приблизились к яхте Кчерни настолько, что передовые лодки разбойников могли заметить нас. Подобно стае голодных волков, мимо которых пробегает раненый олень, пустились они за нами в погоню. Погоня эта не особенно смутила нас, так как мы были уверены в том, что им никогда не удастся догнать нас раньше, чем мы очутимся под прикрытием нашей пушки. Питер Блэй даже громко расхохотался, видя отчаянное старание разбойников, гребущих изо всех сил! Он не переставал сыпать ирландскими прибаутками, называя их ершами, затеявшими ловить щуку в море. Он забыл, что у ерша есть щетина, как у щуки зубы. На нашей батарее уже наводили орудие на передовую лодку разбойников. Я ясно видел, как Долли Вендт поспешно распоряжался, как вдруг один из негодяев, преследующих нас, поднял ружье. Раздался выстрел, и наш правый гребец громко вскрикнул, схватившись за грудь. Пуля попала ему прямо в сердце. Несчастный судорожным движением вскочил на ноги, зашатался и свалился в море, прежде чем кто-либо успел удержать его. Мы все ахнули, но было уже поздно! Труп бедного американца, как ключ, пошел ко дну. Вторая жертва сложила свою голову в защиту справедливого дела... Однако этим и окончилось дело, — мы без дальнейших приключений возвратились домой.

Понедельник. Шесть часов утра.

Я не мог заснуть и опять сменил часового на площадке. Только на этот раз на часах стоял старик Оклер, не захотевший уходить отдыхать.

— Я не устал, капитан Бэгг, — спокойно сказал он, — и если позволите, предпочитаю остаться с вами. Какое-то смутное предчувствие подсказывает мне, что сегодня надо ожидать чего-то нового, и это не дает мне покоя!

— И мне тоже, добрый друг! Я сам не знаю чего, но с минуты на минуту я жду чего-то. Быть может, окончания сонного времени! — отвечал я, вопросительно оглядывая берега острова.

— Пожалуй, что ждать придется уже недолго! — с внезапной торжественностью перебил меня старик, быстро наводя бинокль на чернеющее вдали судно. — Если я не ошибаюсь, на яхте и на лодках начинается какое-то необычайное движение. Посмотрите сами, капитан Бэгг, у вас глаза помоложе моих!

С понятным волнением схватил я сильный морской бинокль. Действительно, среди шлюпок, окружающих яхту, заметно было волнение. Они, видимо, приготовлялись к нападению. Я даже мог разглядеть, как через борт судна передавали в лодки съестные припасы и оружие. Косые лучи утреннего солнца ярко отражались на блестящих стволах ружей и на широких лезвиях кинжалов. Команда мистера Кчерни приготовлялась к решительной атаке на подводный замок.

Понедельник. Три часа пополудни.

После завтрака собрался военный совет в большой гостиной, на котором все оказались одного мнения. Никто не сомневался в том, что мистер Кчерни должен атаковать нас сегодня и, конечно, не раньше наступления полной темноты.

Измученный несколькими бессонными ночами, я немного заснул после нашего военного совета и был разбужен приятной новостью. Четверо из оставшихся в подземелье разбойников явились с повинной, прося пощады и пищи. Их, конечно, напоили и накормили и заперли, вместе с повинившимися раньше товарищами, в одну из комнат верхнего этажа. Наши пленные пожелали переговорить с Бенно Ренато и просили его передать нам свое желание сражаться с нами заодно. Я послал Оклера узнать действительное настроение этих людей. Он скоро вернулся, уверяя нас в том, что бедняги искренне раскаиваются и желают заслужить свое прощение, защищая подводный замок. Тогда мы решили простить всех шестерых.