Мать: Добрый он был ребенок. Когда первый раз получил зарплату, нам двоим купил часы. Каждый раз, когда приезжал к нам, привозил племяшам подарки. Из командировок в Америку и Канаду тоже всегда привозил подарки.

Асука еще не родилась, а он уже покупал ей подарки. Не так давно Асука приходила к нам в том платье, которое Эйдзи купил ей в Америке. Вот как он ждал своего первого ребенка… А эти идиоты взяли и убили его просто так.

Отец: Когда произошел инцидент с зарином в Мацумото, полиция префектуры Нагано не провела тщательного расследования. Если бы она это сделала, в Токио ничего бы не случилось. Я так думаю. Если б они в тот раз приложили больше усилий.

Мать: Хорошо, что невестка здорова. Она родила нам хорошую внучку. Я стараюсь об этом не забывать. Если б я все время плакала, как бы я ей после родов помогала? Вот и надо было взять себя в руки, так и держусь.

Отец: А нам надо в поле работать — мы тем и живем. Рис пересадим — надо чеки засаживать, потом цветы с яблонь обирать, опылять… Работа без отдыха. Приходиться держаться. Много работая, устаешь, а если устал, то хорошо спишь. У нас не бывает неврозов, и нам не нужно снотворное. Вот такова крестьянская доля.

Вада-сан была беременна, когда погиб ее муж; затем родилась Асука-тян. Средства массовой информации много писали о Вада-сан, поэтому многие о ней знают. Я тоже, прежде чем встретиться с ней, пробежал глазами эти статьи в газетах и журналах, и меня поразила разница между тем образом, который я себе создал, и реальным человеком. Конечно, я произвольно создал у себя в голове этот образ, и никто мне его не навязывал, но влияние СМИ все-таки не могло не сказаться. Короче говоря, они создают тот образ, который хотят создать.

Представшая передо мной в оригинале (а кроме оригинала ничего и не должно существовать) Ёсико Вада произвела впечатление умной молодой женщины. Четко выражает мысли. Когда я говорю «умной», то имею в виду ее здравый смысл, который проявляется по отношению к жизни, к тому, что она предпочитает, к выбору слов. Разумеется, я не встречался с погибшим Эйдзи Вада, но если он выбрал такую жену, думается, сам он был честным и хорошим человеком.

Хотя шок от потери мужа должен быть огромен, и оправиться от него нельзя, все длинное трехчасовое интервью улыбка не сходила с ее лица, и она живо отвечала на самые щекотливые вопросы. Только однажды в конце беседы не удержалась и уронила слезу. Я попросил прощения за то, что вынужден ее расспрашивать.

На обратном пути она проводила меня до ближайшей станции с Асука-тян на руках. Стоял жаркий летний день, и улица была совсем пустынна. За соседскими заборами виднелись счастливые домохозяйки. При расставании я хотел еще что-то сказать, но смог только вымолвить: «Будьте здоровы. Живите счастливо». Вероятно, это и хотел выразить. Но в тот момент я подумал, что слова здесь, наверное, бессильны. Однако мне как писателю можно продолжать работу, опираясь только на них. Возвращаясь один в поезде, я многое передумал.

Ёсико-сан — стопроцентная йокогамка. В ее словах чувствовалось мужество — возможно, потому, что они будут положены на бумагу. Однако в действительности ее речь была естественной, мягкой, полнилась стыдливым юмором. Вновь слушая записанное на пленку интервью, я уловил в ее словах горе тяжелой утраты.

Я родилась в префектуре Канагава[104], но когда училась в начальных классах средней школы, мы переехали в Йокогаму. Там я и жила. Там окончила школу, там же работала в фирме. Я йокогамка и очень люблю этот город. Там все мои друзья — и по школе, и по работе, и по лыжам. Друзья меня спасают. Хотя они почти все имеют свои семьи, но мы иногда встречаемся за барбекю или играем в боулинг. В прошлом году после родов я долго прожила у родственников в Нагано. Воздух там чище, совсем другая среда — это здорово и все такое, но когда я вернулась сюда, то чуть не расплакалась от счастья.

Закончив старшую среднюю школу, я стала работать в Йокогамском Сбербанке, откуда ушла вскоре после того, как вышла замуж. Проработала я там девять лет и одиннадцать месяцев. Если бы проработала еще месяц, получила бы отпуск и премию за десятилетний стаж. Работу я любила, начальство тоже меня уважало, не боялось поручать мне любую работу.

До замужества я жила с родителями, единственный ребенок. Родители часто ссорились, особенно отец был ужасным, но в основном по пустякам. «Ты так сказала!» — «Ничего я не говорила!» — на таком примерно уровне. Сейчас я живу с отцом, и подобных вещей не бывает.

С мужем я познакомилась, когда мы катались на лыжах в префектуре Нагано, — через свою подругу, которая дружила с сотрудником «Джей-ти». Хорошо помню, что это было в феврале 1991 года. Муж очень любил лыжи, в один сезон провел на склонах в общей сложности почти целый месяц. Я начала кататься только в двадцать лет, и наш уровень, конечно, отличался, но в один сезон я раз пять ездила кататься. Хотя мои родители были против — говорили, что это опасно. Два раза в месяц они разрешали, а три считалось уже много. Родители у меня очень нервные, и до 25 лет я должна была возвращаться домой до 10 часов вечера (смеется).

Ну и вовремя вы возвращались?

Еще чего (смеется). Но если было поздно, в дом уже нельзя было войти, дверь на замке. Поэтому я останавливалась у подруг, хотя и чувствовала, что нехорошо так поздно возвращаться (смеется). Но родители обо мне очень беспокоились, и сейчас я понимаю, что вела себя неправильно. Когда сама родишь ребенка, понимаешь, насколько он тебе дорог.

Мама умерла четыре года назад. У нее был рак груди, который перешел на все тело. Отец оставил работу и ухаживал за мамой. Было очень тяжелое время. Но даже тогда мы с ним постоянно ссорились. Я знаю, что это гадко, но тогда ничего не могла с собой поделать. С другой стороны, может, потому что тогда столько ссорились, теперь уживаемся прекрасно.

Папа говорит, что я сильно изменилась. Стала немного мягче, что ли. Может, повзрослела. Наверное, дело в Асуке. Смотрю на нее, и хоть внутри может все кипеть, я не могу не улыбнуться.

Когда я познакомилась с мужем, он попросил мой домашний телефон, и хотя я его не дала, он все равно его как-то узнал, видимо через того товарища, который работал с ним в «Джей-ти». Позвонил мне, и после этого мы разговаривали почти каждый день. Примерно через месяц он пригласил меня на лыжи. Тогда мы поехали группой в шесть человек, все мужчины из «Джей-ти», и среди них я была только одна женщина.

Какое у вас было первое впечатление о муже?

Когда он спускался по склону, выглядел очень суровым. Никакого дружелюбия в нем не чувствовалось. За лыжными очками виднелись его обычные очки в черной оправе. «Что это с ним такое?» — сначала думала я. Он был так занят своим спуском, что на других ему было наплевать. Но нам обоим надо было спускаться, на склоне не до разговоров.

Однако после лыж, когда что-то выпили, он совсем изменился, стал разговорчивым. Даже много шутил. Было интересно наблюдать такую перемену в поведении. Поездка была рассчитана на две ночи и три дня, но за это время я не почувствовала между нами никакой особенной близости, хотя мы, видимо, понравились друг другу.

Откровенно говоря, когда я в первый раз встретила этого человека, я интуитивно подумала: мы, наверное, подружимся и даже поженимся. Женщина может такое почувствовать. Поэтому я решила не давать ему номер своего телефона. Вероятно, он и так со мной свяжется, подумала я (смеется). Такая была уверенность.