Подобная предосторожность, конечно же, никогда не бывает лишней.

Она поставила блюдо на элегантный длинный поднос, где уже стояла кристально-прозрачная ваза с одной желтой розой, и пошла в гостиную. Здесь было как в настоящем дворце. Из окна во всю стену открывался потрясающий вид: ряды зданий, горящих светом окон, и вспышки реклам.

Поставив поднос, Мимс открыла дверцу бара, налила себе стаканчик мартини, затем вернулась к обеду. К тому времени как зазвонил телефон, она уже окончательно убедилась, что еда не радует ее и что нет ничего лучше хорошего вина.

— Мимс Полинг у телефона, — сказала она.

— Привет, Мимс! Это я, — ответила Кэйт.

Голос ее звучал слишком уж весело для женщины, которой пришлось бросить карьеру и ухаживать за смертельно больным отцом.

— О Кэйт! — Мимс зажала трубку между плечом и щекой и направилась к бару, чтобы вновь наполнить стакан вином. — Как Хэнк?

— Не лучше с тех пор, как мы разговаривали с тобой в последний раз. Но и не хуже, слава Богу. А как ты?

— Я хотела бы ответить, что ты отрываешь меня от интимного разговора с красавцем-мужчиной. Но увы, я, как всегда, одна. Ах, Кэйт, мне так тебя не хватает. Раздобыть симпатичненьких девочек, чтобы заменить тебя на презентациях, было делом не из легких. Но что еще ужаснее, с Кимберли что-то случилось, и мне пришлось отменить все ее приглашения на завтра.

— Вообще-то звучит, как обычная рабочая суета.

— Да, боюсь, что так… А как ты? Ты уже решила что-нибудь с ранчо? Я по-прежнему не могу представить тебя в качестве смотрительницы животноводческой фермы.

Прежде чем ответить, Кэйт замялась:

— Я решила преобразовать ранчо в заповедник. Честно говоря, я сейчас в Хьюстоне, пытаюсь достать деньги.

Мимс слушала со все возрастающим удивлением, пока Кэйт объясняла ей свои планы относительно Аутбэка Прайдов. Кэйт всегда любила животных. Она отказывалась демонстрировать вещи, сшитые из натурального меха, и регулярно вносила деньги в фонды организаций, занимающихся защитой окружающей среды. Однако теперь дело зашло слишком далеко, чтобы это можно было назвать дилетантским жестом.

Слушая уверенный, полный энтузиазма и решительности голос, Мимс не могла не позавидовать подруге. Ей нравилось заведовать своим агентством, но с тех пор как мир узнал о СПИДе, каждое новое знакомство сулило много неприятностей. Халстон, Вилли Смит, Перри Эллис — все они погибли. Она устала от слишком частой и сильной скорби, и конца-краю не было этой череде горестей.

— Что ж, это все звучит заманчиво, — подытожила Мимс рассказ Кэйт. — Как-нибудь в один из летних деньков я обязательно прилечу к тебе на своем аэроплане, чтобы уже наг месте разобраться в твоих делах.

Нежно попрощавшись с Кэйт, Мимс повесила трубку и пошла в ванную комнату, чтобы вылить в раковину

Остатки вина, от которого у нее разболелась голова. Она скучала по Кэйт. Что еще досаднее, она завидовала тому, что Кэйт получила шанс начать новую жизнь.

Смахивая с лица слезы, Мимс вернулась в гостиную, выключила свет и, усевшись в кресло, стала смотреть на вечерний город, чувствуя себя абсолютно изолированной от всего живого и человеческого в своей великолепной, роскошной квартире.

Ей было сорок пять лет, и, по всем стандартам, она достигла невероятного успеха. Но радость и легкость оставили ее, и Мимс не знала, как вернуть себе прежнее состояние.

Кэйт улыбалась всю дорогу, пока шла к «кадиллаку». Она не могла вспомнить, когда последний раз была так счастлива. Даже впервые увидев свой портрет на обложке знаменитого журнала, Кэйт не радовалась так, как сегодня. В Хьюстоне ей повезло куда больше, чем можно было ожидать.

— Не знаю, как тебя благодарить, — сказала она, оборачиваясь к Авери.

— И незачем. Ты же знаешь меня. Я пропускаю мимо ушей всякие штучки подобного рода. К тому же в этот раз это не составило большого труда.

Кэйт была тронута. Как это похоже на Авери! Ведь ее поддержка прочна и надежна, как стена, а ее энтузиазм пьянил окружающих лучше шампанского. Несмотря на то что семья для нее была превыше всего, она была женщиной, которая не могла оставаться в стороне, когда кому-то нужна была помощь. Так и в этот раз Авери устраивала для Кэйт ленчи и званые обеды в таких изысканных местах, как Кантри-клуб Ривер Окс и клуб Тони, и даже в ресторанах «Ла Григлия» и «Сед Кост». А где как ни здесь можно было встретиться и переговорить с людьми, чье покровительство гарантировало бы успех Аутбэка.

— Но все равно я твоя должница. И твоего отца тоже. Я заказала отвезти дюжину роз к нему в офис. До сих пор не могу понять, как быстро он поверил в успех моего дела. Сначала пытается убедить меня продать ранчо, а через минуту уже объявляет, что представит меня одному известному бизнесмену, который любит риск!

— Я как-то пыталась вспомнить хоть одно крупное дело, за которое взялся отец за последние двадцать лет и которое не увенчалось бы успехом. Так вот, могу тебя уверить, я так и не вспомнила!

— Я счастлива, что сенатор на моей стороне. Он даже предложил свою помощь в транспортировке, когда основная часть дел будет улажена… — Кэйт глянула на часы, — лучше всего было бы выехать прямо сейчас.

— Ты уверена, что не хочешь остаться отобедать?

— Мне бы очень хотелось, но я и так немного опаздываю.

— Но ты же была вынуждена задержаться, чтобы подписать деловые бумаги, связанные с договором о займе.

— Хэнк будет волноваться. И потом ты же меня знаешь…

Авери расхохоталась в ответ.

— Естественно, знаю! Когда дело касается времени, ты становишься занудой: «Надо, чтобы все было вовремя…»

— …И никогда не надеяться на то, что часы спешат, — сказала Кэйт, завершая фразу, оставшуюся, как воспоминание о школьных днях.

— Уж теперь-то, когда мы с тобой живем в одном штате, надеюсь, ты не будешь надолго пропадать?

— Нет, конечно. Авери, большое тебе спасибо… за все. — Кэйт смахнула слезы, которые вот-вот были готовы побежать по щекам.

Авери молча подняла руку в знак прощания. Кэйт, смеясь, надавила на газ.

В этот раз, выезжая на шоссе, она уже не обращала никакого внимания на респектабельность Ривер Окс-сквер. Кэйт предвкушала, как обрадуется Хэнк, когда узнает, что благодаря сенатору Моргану ей удалось договориться о мультимиллионном долларовом займе, В ее деловой папке находились документы, вступление в силу которых зависело только от того, когда Хэнк поставит под ними свою подпись.

Когда дела с финансами будут улажены, Кэйт позвонит Гарнеру Холланду с официальным предложением работы постоянного консультанта. Этим утром он должен был заехать на ранчо для составления списков животных, которых необходимо приобрести в первую очередь. К тому же не мешало бы обсудить и организационные проблемы. Кстати, один из друзей Кэйт, работающий на агентство Рейтер в Нью-Йорке, поместил ее адрес в объявлениях о поиске управляющего сафари-ранчо в одной из крупных африканских газет.

Резкий запах пороха и еще более резкий запах собственного пота раздражал двенадцатилетнего Байрона Невилла. Он сжал винтовку, подаренную ему отцом в прошлый день рождения, и стал пристально вглядываться в разбитое окно зала. Неделю назад ему не удалось с достоинством выдержать тест на мужество. В этот раз за провал он может поплатиться жизнью.

Резкие крики мародеров разрывали тишину ночи: «Ухуру, ухуру», — голосили они так, будто этот звук обладал магической силой, предохраняющей от метко пущенной пули.

Байрон услышал, как из окна соседней комнаты глухо отвечает на крики винтовка отца. Сестра Винифред, припав к подоконнику, с королевским хладнокровием стала целиться из ружья. Ни одна черточка ее осунувшегося лица, не выдавала того ужаса, который наверняка переполнял ее душу. Пятеро преданных слуг, верностью которых так гордился отец, вскоре присоединились к хозяину.