Современный европейский мир, который расцвёл в Европе за последние сто лет, есть совместное порождение капитализма и либерализма. Капитализм, ради своего комфортного существования, должен был предоставить европейским народам свободу, политические права, материальный достаток. В либерализации общества капитализм стал видеть источник своих доходов и всячески поддерживал шаги либерализма. Но либерализм, словно джин, выпущенный из бутылки, сам начал диктовать условия дальнейшего развития общества. И вот мы видим результат этого буйства либерализма — вымирание коренного европейского населения. Тотальный отказ от нематериальных ценностей и бездумная погоня за материальным достатком, лежащие в основе капитализма, привели Европу, в конце концов, к депопуляции низкой рождаемости.
Вообще говоря, вымирание есть логический конец цивилизации, существующей только ради удовлетворения вещных, материальных нужд собственного населения — такая эгоистическая цивилизация не нужна ни Богу, ни самой себе. Если человечество есть Бог, тогда вполне понятно вымирание людей, отказывающихся бороться за идеальные всеобщие ценности: всеобщее, а не частное, для своих граждан, равноправие; свобода для всех, а не только для граждан "цивилизованных стран"; братство действительное, а не мнимое, для избранных; достаток для всех, а не для "золотого миллиарда". Попытка создать ограниченный рай на земле для избранных проваливается так же бездарно, как попытка "построить коммунизм в отдельно взятой стране".
Вымирание коренных европейцев есть вполне заслуженный результат попытки похерить общечеловеческие ценности и жить только ради удовлетворения собственных нужд. В результате, они становятся не нужны самим себе — падение рождаемости ясно говорит о невозможности соединить эгоизм безмятежного материального достатка для избранных и общечеловеческие ценности. Сначала идёт формализация веры, отказ от духовной нравственности в быту, затем идёт отказ от единого Бога, а затем возникающее вместо единобожия язычество извращает все общечеловеческие ценности и развращает жизнь людей настолько, что они начинают вымирать от осознания никчёмности своего существования.
Рекламный капитализм извратил все представления людей, сведя любые человеческие действия к товарно-денежным отношениям. Спорт, вместо того, чтобы стать достоянием всех людей, вместо того, чтобы приобщить всех людей к совершенствованию своего тела, стал поприщем профессионалов, старающихся обменять свои физические данные на деньги. Культура служит тиражированию потребительского образа жизни, навязывая обществу психологию потребления. Искусство, вместо того, чтобы представлять внешнюю красоту как атрибут красоты внутренней, стало абсолютизировать оторванность эстетического от этического, исповедуя формулу "искусства для искусства". И с этого момента порок и внешняя красота стали дополнять друг друга, способствуя всеобщему падению нравственности, лишив человека всяких нравственных ориентиров.
В конце концов, только в бездуховном обществе, лишённом нравственности и веры мог возникнуть национал-социализм. Германия — передовая страна научно-технического прогресса, к ХХ веку начисто лишилась веры в Бога. Но немецкий народ, в отличие от немецкой интеллигенции, не стал атеистом — он стал язычником. И феномен Гитлера заключался в том, что он сформулировал новую языческую веру для немецкого народа — языческий культ свастики. Язычество разделяет народы, в отличие от монотеизма — вот почему немцы и поверили в свою исключительность. Фашизм в виде национал-социализма в принципе не мог возникнуть в среде искренне верующего в христианского (евангельского) Бога народа, ибо сказано было "нет грека и нет иудея". Надо было сначала разрушить веру народа, ввергнув его в абсурд атеизма, а затем дать языческий культ под знаком избранности — вот рецепт фашизма для всех народов.
Капитализм есть способ удовлетворения своих потребностей (эстетических, физиологических, психологических, в том числе и потребность в деятельности, и т. д.) за счёт удовлетворения потребностей других людей, общества, государства. Сначала в истории это взаимное удовлетворение происходит чисто материально, путём бартера, например, а затем при посредстве денег.
Предпринимательство всегда служит людям, удовлетворяя человеческие потребности в том или ином продукте, будь то античный мир, будь то эпоха средних веков, будь то эпоха капитализма. Но есть существенные отличия в осуществлении предпринимательства на разных ступенях истории человечества.
Предпринимательство средневековья, например, было ограничено религиозной нравственностью христианства, духовно-нравственными условиями существования общества. Эти духовно-нравственные условия определяли общественные законы, по которым жило общество и государство.
Но со временем, по мере развития производства, люди, занятые в нём, собственники, стали тяготиться духовно-нравственными условиями, задающимися католической церковью, и законами, принятыми властями на основе христианской нравственности. Предприниматели начинают размышлять про освобождение предпринимательства от "излишних" ограничений.
Власти также заинтересованы в снятии барьеров для бизнеса, так как нуждаются в звонкой монете, поступающей в их карманы в качестве налогов от предпринимательства. Они начинают подталкивать церковь к ослаблению духовно-нравственного диктата веры. И католическая церковь, сама активный участник хозяйственных и политических отношений, чем дальше, тем больше идёт на уступки нуждам капиталистического развития.
Точно так же, как до этого церковь разрешила почитание икон и песнопения в религиозных обрядах, идя на уступки ценителям эстетики, в основном женщинам, она недолго сопротивлялась настойчивости общества, в основном предпринимателям из разных слоёв общества и интеллигентам, по ограничению норм религиозной нравственности. Снятие религиозно-нравственных барьеров для бизнеса в католическом мире и привело к росту производства в Европе, к научно-техническому прогрессу.
Признание Бога делает человека свободным, независимым от материального мира, то есть, человек становится свободным во всех сферах. Напротив, отрицание Бога делает человека рабом вещей, полностью зависимым от материи существом, вынужденным всю жизнь гоняться за материальным благополучием и умирающим неудовлетворённым. Призыв атеистических либералов к свободе — это призыв капиталистов покупать их товары. Либерально-атеистическая свобода оборачивается развязыванием безумной, ничем не ограниченной гонки за материальным потреблением, ради которого губится природа и человек.
БЕЗГОЛОВЫЙ КАПИТАЛИЗМ.
В названии "безголовый капитализм" нет ничего обидного для капитализма. Ведь это действительно так. Капитализм свободной конкуренции предполагает товарно-денежный обмен между людьми, по возможности ничем не ограниченный. Когда-то давно считали, что капитализм автоматически приведёт общество к благоденствию, если ему не мешать. Не надо его регулировать, мешать развитию товарно-денежных отношений, надо сбросить феодальные узы и сделать людей равными и свободными, и тогда они, конкурируя в производстве товаров, автоматически создадут на земле братство людей.
Однако простота капитализма оказалась обманчива. Давно минули дни, когда экономисты считали, что рынок в условиях свободы конкуренции является автоматическим регулятором успешной экономической жизни. Человечество прошло через ряд экономических кризисов прежде, чем осознало, что без внешнего регулирования рынка не обойтись. Вопрос в том, какое регулирование нужно капитализму, частному предпринимательству, чтобы достичь благоденствия.
Марксисты возможно первыми осознали до конца всю безголовую порочность и губительность капитализма свободной конкуренции для человечества. И тогда коммунисты — левые либералы, самоуверенно предложили другую крайность: во имя всеобщей справедливости просто отказаться от частной собственности. Но, строя свою теорию, они совершили самую главную ошибку, о которой в конце жизни задумался Энгельс. Суть этой ошибки в том, что коммунисты, отказываясь от частной собственности, лишили человека стимула к работе.
