Мысль о побеге пришла одновременно с действием. Едва только осветилась комната, как он уже всем телом бросился в окно. Он слышал позади себя крики, раздавшийся выстрел и упал на землю. Затем собрался с силами, вскочил и побежал. Пробежав саженей двадцать пять, остановился и оглянулся назад. Куэд и Ранн стояли у окна. Затем они исчезли, и еще через мгновение свет в комнате опять погас.

Альдос побежал к месту стоянки Мак-Дональда. Он чувствовал, что, несмотря на драпировку, он все-таки порезался о стекла. Теплая кровь струилась у него по лицу, обе руки были мокрыми от крови, Рука, по которой пришелся удар электрической искры из невидимого аппарата в комнате, причиняла ему чувствительную боль, к тому же при прыжке из окна он больно расшиб себе коленку, так что теперь приходилось хромать. Но его ум был ясен, так ясен, что несмотря на испытываемую физическую боль, он раза два поймал себя на том, что смеялся над комизмом создавшегося положения.

Не ослеп он и настолько, чтобы не видеть, какую колоссальную глупость допустил и насколько серьезными могут оказаться неожиданные последствия. Ограничься он одним только подслушиванием того, о чём говорили между собой заговорщики, — и он имел бы перед ними громадное преимущество. А теперь из-за его глупости это преимущество оказалось на стороне Куэда и Кульвера Ранна. Теперь, что бы они ни задумали, каков бы ни был их план, они смогут легко привести его в исполнение. Они не потеряют ни одной лишней минуты.

Альдос боялся не за себя. Не боялся он и за Иоанну. Каждая капля бушевавшей в нем крови побуждала его к дальнейшему действию, и он твердо решил не предоставлять Куэду ни малейшей возможности, ни малейшего удобного случая к выполнению его планов относительно личности Иоанны. С другой стороны, он сознавал, что шансы Кульвера Ранна овладеть золотом с каждой минутой могли улучшаться. Он, Альдос, не должен терять ни одной минуты, чтобы защитить Иоанну. Мак-Дональд должен принять такие же меры против Ранна и его шайки, если они вздумают сначала посчитаться с ним; освободившись от них, Мак-Дональд должен помешать дальнейшему выполнению их плана.

И чем дольше Альдос думал о том, какую кашу заварил своим поступком, тем больше проклинал свою опрометчивость. Двадцать раз на своем пути к стоянке Мак-Дональда он старался доказать себе, что действовал, как сумасшедший. Убить Ранна или Куэда из самозащиты или в открытом бою — это вполне соответствовало всем принятым в этой горной местности законам. Но ведь он, как разбойник, ворвался в дом: Ранна. Убей он их там — и он ничем бы не отличался от простого грабителя или от ревнивого мужа. Ему следовало бы послушаться доброго совета старого Дональда и подождать, когда все они встретились бы в горах.

К своему удивлению, Альдос нашел Мак-Дональда еще на ногах. На огне, разложенном между двух камней, он варил себе кофе. Осторожно Альдос вошел в полное освещение от костра. Старый охотник поднял на него голову. С минуту он в изумлении смотрел на залитое кровью лицо своего приятеля, а затем вскочил на ноги и схватил его за руку.

— Да, мне влетело, — весело сказал ему Альдос. — Я сам нарвался, и мне влетело! Доставайте ваши перевязочные принадлежности. Я понимаю, что это надо сделать как-нибудь на скорую руку.

Мак-Дональд не произнес ни слова. Он вынес из кустов небольшой резиновый мешок и таз, влил в резиновую чашку полведра воды, и Альдос опустился перед ней на колени. Мак-Дональд стал промывать его раны. На лбу оказался порез в два дюйма длиной, две глубоких раны оказались на правой щеке и ссадина на подбородке. Все руки были усеяны порезами, но не опасными. Покончив с промыванием, Мак-Дональд две трети из всех этих ран затянул липким пластырем. И только после этого заговорил.

— Завтра вы должны отмочить их, — сказал он, — а то когда ваша дама увидит вас, то может подумать, что вы — индеец, возвращающийся с боя. Ну, а теперь, дуралей вы этакий, извольте рассказывать все по порядку. Что вы там натворили?

Альдос рассказал ему обо всем, и, прежде, чем Мак-Дональд успел высказать ему свое мнение, заранее заявил, что считает себя идиотом и что, как бы ни бранил его теперь Мак-Дональд, все равно сделанного назад не вернешь.

— Если бы я сразу ушел, как только услышал, о чем они говорили, — закончил он свой рассказ, — то Дебар был бы у нас в руках и покаялся бы нам во всем. Но так как этого не случилось, то нам теперь и придется расхлебывать кашу.

Мак-Дональд вытянулся во весь рост перед огнем. Затем он взял ружье, отвернул в нем замок, вытащил из патронташа длинный, как палец, заряд, и, вложив его в казенную часть, захлопнул ее.

— Пусть они отправляются вперед! — сказал он. — Им нужно пройти туда двести миль, да оттуда еще двести миль. Пусть. Только назад оттуда они уже не вернутся никогда! Завтра мы отправляемся разыскивать могилу, — добавил он. — Вы интересуетесь, что будет дальше, когда мы ее найдем? Я тоже. Надеюсь…

— На что вы надеетесь?

Мак-Дональд тряхнул своими седыми волосами. Огонек потухал.

— Ложитесь спать, Джонни, — проговорил он ласково себе в бороду. — Уже поздно!

Заснуть после целого ряда таких неожиданных приключений в ожидании того, что могло случиться впереди, для Альдоса казалось физически невозможным. Но, тем не менее, он заснул и спал крепко, так что полчаса спустя Мак-Дональду пришлось его будить. Они развели огонь, слегка позавтракали, а затем Альдос согрел воды и отмочил все пластыри. Рубцы, конечно, были еще заметны, но он предпочитал показаться Иоанне лучше с ними, чем в пластырях. Старый Дональд посмотрел на него сквозь прищуренные глаза.

— Похоже на то, — сказал он, — будто вы дрались с медведем. Может быть, вы хотите пластыря еще!

— А вам хочется, чтобы я был похож на клоуна из цирка? — возразил Альдос. — Нет уж, слуга покорный. Я приглашен на завтрак к Блектонам. Хорошо бы было как-нибудь отделаться от него.

— А вы прикиньтесь больным! — посоветовал старый охотник, весело засмеявшись, так как ему действительно казалась забавной внешность Альдоса. — А интересно было бы посмотреть на вас днем, как вы прыгали из окна.

Альдос отправился по тропинке к Блектонам. Мак-Дональд пошел его проводить. Было темно, как всегда на Севере перед самым рассветом. Луна уже давно зашла на западе. Когда через несколько минут они остановились на открытом месте, то Альдос едва мог различить в темноте чуть заметные очертания фигуры старого охотника.

— Выпрыгнув через окошко, я оставил у них свой револьвер, милейший Мак, — обратился он к старику. — Там у меня в избушке есть мешок, а в мешке имеется еще другой. Захватите его и достаточное количество зарядов. Прихватили бы вы там ружье и для себя, а то вашему уже скоро исполнится сорок лет.

Мак-Дональд так крякнул от обиды, что этот звук можно было бы принять за рев медведя.

— Мое ружье никогда мне не изменяло, — ответил он, — а прыгать через окна мне все равно, как я полагаю, не придется никогда.

— Ну, ладно! — сказал Альдос и пожал своему собеседнику руку в темноте. — Значит, Мак, как только рассветет, вы уже будете около Блектонов?

— Это значит через три четверти часа, Джонни? Ладно, буду! Три оседланные лошади и одна под багажом.

Затем они расстались. Альдос отправился прямо к Блектонам. Как он и ожидал, весь дом был уже освещен. На кухне трещал в плите огонь. Альдосу открыл сам Блектон, одетый в пижаму и с трубкой в зубах. Но трубка тотчас вывалилась у него изо рта, как только он увидел изуродованное лицо своего приятеля.

— Что такое? — воскликнул он. — Что с вами случилось?

— Так себе, простой случай, — объяснил Альдос, многозначительно пожав плечами. — Блектон, я попрошу вас второй услуги. Объясните дамам так, как вы сами найдете это необходимым. Я же скажу вам всю правду: я удирал через окошко прямо сквозь стекла и порезался. Ну, как мне сознаться в этом, если я джентльмен?

Блектон протянул к нему обе руки и с секунду подумал.