После обеда никто не пришел. Еще за столом, когда Вульф покончил с земляникой, я встал и сказал:

– Я не останусь пить кофе с вами. Если дело не срочное, полиция не приходит после обеда, а у меня что-то вроде делового свидания.

Вульф проворчал:

– Я смогу тебя найти?

– Конечно. По телефону миссис Вэлдон. Он есть на ее визитке.

– Ты сказал, что она напугана, но ты ее подбодрил. Она в самом деле в плохом состоянии?

– Нет, сэр. Она в порядке, но, возможно, она боится, что вы откажете ей в своих услугах. Она просила меня придти и доложить об итоге нашего с вами разговора.

– Болтун.

– Да. Но она не знает вас так хорошо, как я. А вы не знаете ее так, как я.

Я положил салфетку на стол и вышел.

Кремер пришел третьего июля, во вторник, утром. Я как раз говорил по телефону со своим приятелем об уикэнде. Когда задребезжал дверной звонок, я сказал в трубку:

– Ты знаешь, мне бы очень хотелось составить тебе компанию, но сейчас у нашего подъезда стоит полицейский инспектор, а может быть, сержант, который хочет войти. Возможно, я проведу ночь в тюрьме. Так что встретимся в суде.

Пока я вешал трубку, в дверь позвонили еще раз. Я вышел в холл, взглянул в односторонне прозрачное стекло и сообщил Вульфу, что это Кремер. Вульф лишь сжал губы. Я распахнул дверь и сказал:

– Приветствую вас. Мистер Вульф немного раздражен. Он ожидал вас вчера.

Большая часть сказанного оказалась обращенной к его спине, поскольку Кремер сразу промаршировал вниз, в холл, а затем в кабинет. Он снял старую фетровую шляпу, которую носил и зимой и летом, в дождь и зной, сел в красное кожаное кресло и взглянул на Вульфа. Молча они провели пять секунд.

Это не было началом соревнования, кто кого пересмотрит, просто они готовились к сражению.

Кремер заговорил:

– Прошло двадцать три дня… – У него был хриплый голос – необычное явление. Ему, чтобы охрипнуть, необходима была десятиминутная беседа с Вульфом. Его круглое красное лицо казалось краснее, чем всегда, но причиной этого могла быть июльская жара.

– Двадцать пять, – поправил его Вульф. – Эллен Тензер умерла в ночь на восьмое июня.

– Двадцать три с тех пор, как я был здесь. – Кремер откинулся к спинке кресла. – Что происходит? Вы в тупике?

– Да, сэр.

– Но вы – исчадье ада. Вы попали в тупик из-за чего-то или из-за кого-то?

– Я не мог бы на это ответить.

– Я знаю, что не могли бы. Но я все-таки слушаю.

Вульф покачал головой.

– Мистер Кремер, я нахожусь в своем расследовании точно там же, где был двадцать три дня назад. У меня нет для вас сведений.

– В это невозможно поверить. До сих пор я считал, что вы не способны топтаться на месте больше трех недель. Вы ведь уже знаете, кто убил Эллен Тензер?

– На это я могу ответить. Нет.

– А я думаю, вы знаете. В настоящее время у вас есть еще клиент, кроме миссис Вэлдон?

– И на это я могу ответить. Нет.

– Но ведь совершенно очевидно, Вульф, что есть явная связь между убийством Тензер и тем, для чего вас наняла миссис Вэлдон. Мне нет нужды раскладывать все по полочкам: пуговицы, ребенок, которого нянчила Тензер, ребенок в доме миссис Вэлдон, поездка Гудвина в Махопак, встреча с Эллен Тензер, ее неожиданный отъезд после их встречи… И вы можете отрицать, что существует прямая связь между их встречей и убийством?

– Нет. Я не утверждаю это. Я просто ничего не знаю, как и вы.

– Великолепно. – Голос Кремера стал более хриплым. – Я не знаю для чего вас наняла миссис Вэлдон, но я чертовски уверен, что вы беретесь поймать убийцу при условии, что это не она. Я не думаю, что это она. Поскольку, будь это она, вы давно бы это выяснили. Я даже могу сказать, почему вам позарез необходимо знать убийцу.

– Пожалуйста, я приму это как гипотезу.

– Хорошо. Вы тратите деньги миссис Вэлдон, как воду. Пензер, Даркин и Орри Катер работают на вас вот уже три недели. Я не знаю, что они делают, но знаю, чего они не делают, они и Гудвин. Они абсолютно игнорируют Эллен Тензер. Никто из них не был в Махопаке, никто не встречался со свидетельницей миссис Несбит, никто не копался в протоколах об Эллен Тензер, никто из них не расспрашивал ее друзей и соседей, и никто не входил в контакт с моими людьми. Они не проявили к убитой никакого интереса. Но вам ведь необходимо знать, кто ее убил. Исходя из всего вышесказанного, вы знаете убийцу.

Вульф усмехнулся.

– Поразительно правдоподобно, но лучше это прекратить. Даю вам слово: я не имею ни малейшего понятия о том, кто убил Эллен Тензер.

Кремер пристально посмотрел на него.

– Ваше слово?

– Да, сэр.

Это решало все. Кремер знал по опыту, если Вульф сказал «мое слово», следовательно, все в порядке и никакого подвоха нет.

– Тогда какого дьявола у вас заняты Пензер, Даркин и Кэтер? И Гудвин?

Вульф покачал толовой.

– Они не нарушают границ вашей епархии. Они не занимаются убийством. Так же, как мистер Гудвин и я.

Кремер взглянул на меня.

– Вас, Гудвин, выпустили под залог.

Я кивнул.

– Кому, как не вам, знать об этом.

– Вы провели ночь в доме миссис Вэлдон. Прошлую ночь.

Я сделал удивленное лицо.

– В вашем утверждении два промаха. Во-первых, это неправда. Во-вторых, если бы это и было правдой, то какое она имеет отношение к убийству?

– В какое время вы оттуда ушли?

– Но я не ушел. Я до сих пор там.

Он поднял руку:

– Осторожнее, Гудвин. Вы же знаете, что я основываюсь на донесениях. Человек, дежуривший от восьми до двух, говорит, что вы вошли в девять двадцать пять и не выходили. Другой, дежуривший с двух до восьми утра, тоже утверждает, что вы не выходили. Я бы хотел узнать, кто из них прозевал вас. В какое время вы ушли?

– Удивляюсь, зачем вы здесь, – сказал я. – Судя по методам, которыми вы пользуетесь, вы здесь не из-за убийства. Вы явились проверить ваших ребят. Прекрасно. Без четверти два мы с миссис Вэлдон оказались в весьма приподнятом настроении и вышли на тротуар – потанцевать летней ночью. В четверть третьего она вернулась, а я ушел. Следовательно, оба ваших парня прозевали меня.

– Вы паяц и лжец, Гудвин, – он потер нос, взглянул на Вульфа, вытащил сигару из кармана, осмотрел ее, покатал между ладонями, сунул в рот и прикусил зубами.

– Я мог бы заняться вашими лицензиями, позвонив в Олбани, – заявил он.

– Несомненно, – согласился Вульф.

– Вы чертовски упрямы. Но вы знаете, что я могу отобрать у вас лицензию. Вы знаете, что я могу арестовать вас. Вы знаете, что станете известны, как обвиняемые в убийстве, если будете продолжать вести себя неразумно. Но вы упрямы, как буйвол, а я не собираюсь тратить на вас свое жалование.

– Вот это разумное решение.

– Еще бы! Ведь вы запретили миссис Вэлдон давать показания.

– Это она сказала?

– Нет. Но вы ей запретили. Окружной прокурор вызвал ее – она не пришла. Мы ее арестуем.

– Не будет ли это слишком для человека с ее происхождением и положением?

– Если у нее есть здравый смысл и совесть ее чиста, она все нам расскажет. Окружной прокурор пока ничего не может узнать от ее адвоката и доктора, поскольку они находятся в привилегированном положении. Положение няни, кухарки и служанки иное, но им уже заткнули рот. Однако миссис Вэлдон не может быть матерью ребенка. Она не рожала в интересующее нас время.

– Я дал вам слово, – сказал Вульф.

– Это я слышал.

– Сейчас я даю вам слово, что не знаю о происхождении и воспитании ребенка, о том, кто его оставил в вестибюле. Я знаю не больше, чем вы.

– Я в это не верю.

– Чепуха. Если я даю слово, я ничем не обесчещу это прекрасное старое выражение. Но…

Кремер почти зарычал:

– Тогда что же, ради бога, вы знаете? Зачем она наняла вас?

– Ребенок был завернут в одеяло, к которому была приколота записка, напечатанная на детском гектографе. Поэтому…