— Да, но когда ты хочешь девушку в жены, как он хочет нашу Мелли, тут дело другое. Если бы он только вожделел ее, все было бы куда легче. Она просто велела бы ему не показываться на глаза, только и заботы!

— Жаль, что он не этого добивается, — вздохнул Йен. — Тогда у меня была бы веская причина измордовать его в кровь.

— А сейчас ее нет?

— Нет, потому что он не сотворил ничего, заслуживающего хорошего мордобоя. Как ни крути, а все его поступки достойны восхищения. Даже когда он сообщил Мелиссе обо всем, что происходит.

— Мы всячески пытались избежать драки с ним, в этом скорее всего и кроется ошибка. Он не принял нас всерьез, — пояснил Джордж.

— Я знаю Линка, — снова встрял Дугал. — Он просто решил иметь дело с ее па, а нас знать не желает.

— Но послушает ли он Локлана? — спросил Йен Пятый. — Мне кажется, он будет пытаться преследовать Мелли, даже если ее па ему откажет.

— Это пока все твои предположения. Вот когда мы точно узнаем… — возразил Адам и хотел что?то добавить, но получил сразу два толчка в бок: в дверях показалась их Немезида.[1]

Линкольн на ходу снял куртку, повесил на палец и закинул за плечо. Другая рука покоилась в кармане брюк. Вид у него был самый небрежный, во всяком случае, для человека, которому грозило жестокое избиение.

Братья на миг лишились дара речь. Первым пришел в себя Джонни:

— И что все это значит, Линк? Неужели снова собираешься драться сразу со всеми?

— Думаете, не смогу?

— Сражаешься за нее?

— Совершенно верно.

— Со всеми? — уточнил Йен Пятый.

— Да, но с условием. Воспользуемся рингом, и вы встанете в очередь. Выбирайте сами, кто и в каком порядке будет биться со мной. Остальные имеют право появиться на ринге только затем, чтобы унести проигравшего… если понадобится. И вы мне дадите слово, что не станете вмешиваться. Теперь у вас нет никаких оправданий, чтобы набрасываться на меня всем скопом. И никаких отговорок насчет разницы в возрасте, росте или размере, как тогда, когда мы были детьми. Сами понимаете, с вашей стороны это было бы либо трусостью, либо подлостью, уж как хотите.

— Разреши мне уточнить, — заметил Уильям. — Ты готов драться с каждым из нас… по одному. И не просишь ни отдыха, ни перерыва.

— Мне это не понадобится. Раздался дружный смех.

— Ты, надеюсь, понимаешь, что это безумие, Линк? — вмешался Йен Первый. — Ты долго не продержишься. Неужели не понимаешь? Чего ты добиваешься?

— Если вы проиграете, больше не станете мне докучать. Я готов заплатить за это кровью.

— Мы и без того отправимся домой, как только приедет Макгрегор, — сообщил Джонни.

— Его еще нет, а я лишнего часа терпеть вас не хочу. Кроме того, я имею в виду, что избавляюсь от вас навсегда. И больше в жизни не желаю видеть. Никого и никогда.

— Но для человека, собирающегося войти в нашу семью, это по меньшей мере несбыточная мечта.

— Ничего подобного. Я живу в Англии. Вы остаетесь в Шотландии. И все счастливы.

Йен Шестой, успевший к этому времени проснуться, ехидно ухмыльнулся:

— Прекрасная мысль, если ты забываешь о Мелли.

— Ни за что.

— Я так и думал, — продолжал младшенький. — Но ты и понятия не имеешь или не взял в расчет, как она любит родственников. Даже если произойдет немыслимое и тебе удастся жениться на ней, ты не сможешь нас разлучить надолго. И я не утверждаю, что мы этого не вынесем. Она такого не позволит.

— У меня и в мыслях не было разлучать ее с родителями, — покачал головой Линкольн. — Но ни один Макферсон не будет желанным гостем в моем доме.

— Довольно слов, — раздраженно бросил Чарлз. — Давайте сделаем одолжение человеку и покончим с этим. Начинай, Йен Второй. Одним махом положишь конец всей этой бессмыслице, пока дело не дошло до серьезных увечий.

Линкольн улыбнулся и поднялся на ринг. От этой улыбки кое?кому из братьев стало не по себе. Послать вперед лучшего бойца было верной стратегией. Линкольн, кстати, знал, что лучшим был Йен. Может, это лишит его уверенности в себе? Но если и так, он этого не показал.

Рефери у них не имелось. Некому было объявить о начале боя или потребовать перерыва. Йен Второй был известен короткими прямыми ударами, способными в течение нескольких секунд вывести из строя противника. Но Линкольн не дал ему ни единого шанса продемонстрировать свое искусство. Мало кто заметил взмах ладони, ребром опустившейся на горло Йена. Тот молча сполз на пол.

— Следующий, — обронил Линкольн.

Джонни так разозлился, что одним прыжком очутился на ринге, пока другой брат утаскивал Йена Второго.

— Значит, замыслил драться грязно, так?

— А с вами можно как?то иначе? — усмехнулся Линкольн.

— Ничего, скоро подавишься своими трюками, — буркнул Джонни.

— А это мы еще посмотрим. Ну как, будешь драться или собираешься читать проповеди? Смотри, как бы я не помер от тоски!

Джонни встал в бойцовскую позу, но тут же получил в ухо. Острая боль оглушила беднягу, свалив на колени. У него еще хватило сил быстро откатиться с ринга, не дожидаясь новых ударов.

Ему на смену пришел Йен Пятый, почти ровесник Линкольна и на несколько дюймов выше. Подготовленный двумя предыдущими схватками, он, не тратя слов, сразу перешел к делу. Первый удар пришелся в челюсть Линкольну, от чего он пошатнулся. Это дало Йену преимущество, тут же потерянное, когда Линкольн саданул головой ему в живот. Бедняга сделал обратное сальто, на миг потерял сознание и даже не увидел, как очередной свинг окончательно лишил его сил.

Настала очередь Джорджа. В свои тридцать три он успел отрастить порядочное брюшко благодаря молодой жене, кормившей его на убой.

Правда, лишний вес не позволял легко сбить его с ног. Поэтому Линкольн избрал мишенью ту часть его тела, которую он лелеял больше всего, — кругленькое пузцо. Потребовалось, однако, несколько ударов, прежде чем Джордж задохнулся и сложился вдвое. Линкольн даже не потрудился довершить дело, просто сделал знак остальным уволочь Джорджа с ринга.

Ко всеобщему изумлению, следующим оказался Дугал. Нилл попробовал остановить брата, но тот нетерпеливо стряхнул его руку. Присутствующие озабоченно хмурились. Именно с поединка мальчишек, которые были так близки, все и началось. Бесстрастное выражение Линкольна сменилось широкой улыбкой, то ли деланной, то ли естественной.

— Итак, вообразил, что можешь не только мух отгонять, Дуги?

Жаркая кровь мгновенно прихлынула к щекам Дугала, и потеря самообладания дорого ему обошлась. Линкольн действовал быстрее молнии. Дугал видел летящий кулак, но не успел отбить удар.

— Если его нос не сломан, то не потому, что я не старался, — сообщил Линкольн и, многозначительно взглянув на Уильяма, бывшего в тот день у пруда, добавил:

— И постарайся объяснить ему, когда очнется, что на этот раз я сделал это намеренно.

Последнее замечание вывело из себя Макферсонов. Они даже заспорили, кому драться следующим. Теперь каждому не терпелось уложить Линкольна. В эту минуту все угрызения совести были забыты.

Гнев должен быть сделать их беспечными: недаром лучший способ ослабить противника — обозлить его до потери рассудка. Но только не в этом случае. Разъяренные Макферсоны были нечувствительны к боли, что и обнаружил Линкольн в течение следующих четырех раундов. Если ему не удавалось первым же ударом выбить противника из строя, ему самому немало доставалось.

Однако, и Линкольн привык к боли. И обладал достаточным самоконтролем, чтобы приучить себя ничего не чувствовать. Однако мало?помалу усталость брала верх, хотя не туманила разум. Беда в том, что, как и раньше, их было слишком много. Он расправился с девятерыми, но осталось семеро, и теперь руки налились свинцом, а уверенности в том, что он сможет справиться со всеми, — как не бывало.

А ведь предстоял еще поединок с Йеном Первым, по?видимому, дожидавшимся именно этой минуты. Старший брат был далеко не болваном, когда речь шла о драке. Именно он считался у них главным. Именно его они слушались беспрекословно. И хотя действовал кулаками не так быстро, как Йен Второй, удары его были вдвое тяжелее.