Казалось бы, кашель — что здесь такого? Но этот кашель Олег мог узнать из миллиона. Зимой Аня пару раз болела, причём однажды как раз с сильным кашлем. Ошибки быть не могло.

Обернувшись, Олег изумлённо-недоверчиво выдохнул:

— Аня!

Несколько мгновений всё было тихо, он уже решил, что виновато воспалённое воображение: угол был пуст, здесь некому было кашлять. Однако тут же понял, что хрупкая девушка может скрываться за одним из столбов сторожевой вышки.

Так и оказалось.

Сперва показалась голова. Несмотря на темноту, Олег прекрасно понял, кому она принадлежит; потеряв дар речи, он шагнул вперёд. Аня, сверкнув недоверчивым взглядом, вдруг всхлипнула, да так и замерла — не в силах шевельнуться от потрясения. Упав рядом с ней на колени, Олег затрясся, разрываясь между противоречивыми желаниями, требующими от него мгновенного свершения множества несовместимых поступков. Наконец победил голый инстинкт — он привлёк девушку к себе, молча сжав в крепких объятиях. В первый миг Аня показалась неживой — держалась каменной статуей, но тут же обмякла, прильнула теснее, хотя это и казалось невозможным.

— Олег, — шепнула девушка и молча зарыдала, поливая его раненое плечо обильными слезами.

Сам едва не плача, Олег уткнулся в её волосы и лишь почувствовав их хорошо знакомый, родной запах, понял: это не сон и не галлюцинация. Не могут разом обманывать столько органов чувств. Арки тактично замерли в нескольких шагах, повернулись к своему вождю спиной, демонстрируя остальным пленникам готовность порвать любого, кто вмешается в идиллическую сцену. В отличие от Олега, они сейчас не забыли о похитителях и логично предполагали, что раз девушка здесь, то и они где-то рядом. Как бы чего не вышло. Быстрей бы Олег разобрался с чувствами и занялся поиском этих негодяев — гладиаторы видели их только издалека, на берегу разбушевавшейся речки, и разглядели плохо.

Однако Олег не спешил — сейчас он позабыл обо всём на свете. Мир исчез, вся его вселенная сейчас сжалась до хрупкой фигурки, дрожащей в объятиях. Сколько всё это продолжалось, неизвестно, но в себя он пришёл лишь после того, как Аню скрутил новый приступ кашля:

— Малышка, да ты заболела! Ты вся горишь!

— Ага, — чуть слышно всхлипнула девушка. — Не волнуйся, пройдёт. Я сильная и быстро выздоравливаю!

— Сильная… — вздохнул Олег. — Ты бы на себя со стороны посмотрела: исхудала ещё больше.

— Ничего, не беспокойся за меня. Это всё из-за того, что слишком много двигалась в эти дни. И очень сильно скучала… всё время о тебе думала.

— И я… И я скучал. Ты не представляешь, как мне было больно… Будто кусок сердца оторвали…

— Олег… Что… что с Добрыней… и моим дядей?

— Всё нормально, не бойся. Добрыне немного рёбра поцарапали, пустяк, а не рана, а дядя твой вообще не пострадал. Он приходил, когда… Когда я на остров вернулся. Пытался меня утешить религиозной проповедью, но я его выгнал.

— Похоже на него… и на тебя.

Чуть отстранившись, Аня потрогала щёки мужа:

— У тебя слёзы! Бедный ты мой!

Чуть смутившись, Олег попытался оправдаться:

— Нет, это от тебя брызги попали.

— Сказки не рассказывай, — Аня улыбнулась. — Мой суровый муж, оказывается, умеет плакать. Вот так открытие!

— Если кому расскажешь, хуже будет, — пряча улыбку, пообещал Олег.

— Отлично! Теперь мне есть чем тебя шантажировать!

— Только попробуй! И вообще, что-то быстро ты в себя пришла, уже пытаешься из меня верёвки вить. Отхлестать тебя, что ли?

— И за что же?

— Ты несколько дней шлялась неизвестно с кем, а теперь говоришь, что тебя и лупить-то не за что?

Аня слишком серьёзно отнеслась к последним словам и поспешно затараторила:

— Не переживай, всё было нормально. Никто меня не трогал, только таскали за собой. Я хотела сбежать, правда, но не получалось. Мне руки связали и…

— Анька, — перебил Олег жену, — да мне всё равно. Что бы они с тобой ни делали… Нет, поправлюсь: не всё равно. Я в ярости, я очень зол, я переполнен ненавистью. Но уж не к тебе! Малышка, ты передо мной ни в чём не виновата, так что не забивай голову глупостями.

— Но меня не трахнули! Честно!

— Первый раз слышу от тебя столь грубое слово, — усмехнулся Олег. — Нет, ты явно испортилась в моё отсутствие.

— Я ещё и похуже знаю, — призналась Аня.

— Ладно, как-нибудь обязательно устрою ревизию твоего словарного запаса. Дай-ка… отпусти меня, на минутку.

Аня разомкнула объятия, Олег скинул плащ, стянул толстый свитер, принялся натягивать его на девушку:

— Ты замёрзнешь! — пискнула она.

— Нет, я морозоустойчивый. У меня рубашка тёплая, а вот тебе надо быть в тепле, тем более что простудилась. Вот, и плащ накидывай, согреешься сразу.

— Я не виновата… в том, что простудилась. Ведь одета хорошо… в общем, меня, считай, прямо с вышки забрали. А там дует, одеваюсь хорошо. Но в пути ноги промочила, вот и простудилась. Лес очень уж сырой, да и на реке ты видел, что случилось. Я чуть не умерла, когда ты остался на другом берегу. Всё это время тряслась от мысли, что ты бросился прямо по движущемуся льду и погиб.

— Я хотел, — признал Олег. — Но Эрон остановил.

— Он здесь?

— Да. И ещё Монгу.

— Олег! Вы тоже в плену!

— Догадливая! — улыбнулся парень. — Не волнуйся, я обязательно найду способ, как отсюда удрать.

Девушка пошарила в кармане, извлекла длинную кремневую пластину:

— Вот, каменный нож. Он плохонький, но другого нет. Тебе может пригодиться. Я хотела им стену расковырять, когда совсем темно станет. Она, по-моему, из глины.

— Спрячь, пусть у тебя будет. Я сумел сохранить свой, охотничий. Но даже им стену вряд ли сокрушим: она метровой толщины, если не больше.

— Но ведь как-то надо сбежать!

— Сбежим, не бойся. Это дело непростое, тут надо действовать без суеты, а не так, как ты. Небось, пыталась от них улизнуть по двадцать раз на час?

— Ага! При любой возможности.

— Ну и глупенькая. Так не бегают: для начала надо хоть немного усыпить бдительность.

— Видел бы ты их… Нет, бдительность усыпить было невозможно, надо просто удирать при любой возможности.

— Кстати, где они? Здесь?

Аня собралась было ответить, но осеклась, посмотрела на мужа с тревогой:

— Да, все здесь. Только прошу тебя, не делай ничего. Если поднимается шум, сверху могут швырнуть камень. Тут солдат Монаха начал драться с одним человеком, зашёл ракс и убил обоих. Это… это так страшно… Прошу тебя.

Олег поправил на девушке плащ, спокойно ответил.

— Не волнуйся, я сейчас вернусь.

— Олег!!!

— Не бойся, всё будет хорошо, — голос парня был почти безжизненным.

Испуганная Аня даже не ответила на поцелуй, но Олег не обиделся. Встав, он обернулся к аркам. Те понятливо шагнули вперёд.

— Они где-то в этом загоне. Рогова и Антона я знаю, третий наверняка будет с ними. Убивать придётся быстро, если поднимут крик, хайты вмешаются и могут нас прикончить.

Голос Олега был по-будничному спокоен, будто он обговаривал не детали казни трёх человек, а объяснял, сколько дров надо нарубить для посёлковой бани. Где-то на задворках сознания он удивлялся своему кровожадному поведению, но не особо. И уж говорить о том, что впервые решился на убийство человека, не стал. Обсуждать с арками моральные стороны предстоящего мероприятия было глупо — гладиаторы даже не подумают отказываться от столь интересного дела.

Впрочем, заметив, как Олег потянулся к голенищу, Эрон покачал головой:

— Не надо. Если хайты увидят на трупах ножевые раны, то всех тщательно обыщут и найдут нож. Нам он ещё пригодится. Не волнуйся, просто покажи нам этих негодяев, и мы убьём их голыми руками.

Олег понимал, что это не пустая бравада, да и арк был прав — не стоит светить нож. Кивнув, он направился на второе прочёсывание загона, но на этот раз всё внимание уделял мужчинам. Особенно его привлекали те из них, кто держался кучками по трое.

Бандитов обнаружили возле ворот. Те засекли островитян ещё засветло, после чего сделали правильные выводы. Мародёры должны были догадаться, что имеют дело с парой арков — на южных территориях землян про них ходили легенды, а внешность у гладиаторов была специфическая, так что узнать несложно. Похитители поняли, что им грозят крупные неприятности, после чего поступили элементарно — воспользовались защитой хайтов.