Вот и сейчас, поёживаясь от утренней прохлады, Олег лениво подгребал вёслами, не давая лодке уклоняться с курса. Время от времени он начинал работать интенсивнее, разгоняя судёнышко посильнее. Но делал это не для выигрыша во времени — просто согревался. День ясный, в полдень станет жарковато, но сейчас ещё слишком холодно. Поначалу Олег пытался соорудить из травяной верёвки и кожаных ремней примитивные уключины, но они быстро выходили из строя. Сейчас немного приспособился, только сделал в бортах две выемки — с ними было полегче.

Завидев впереди приметный обрыв с зависшим над ним деревом, Олег улыбнулся — до устья Нары оставалось не больше двух километров. Скользнув взглядом по правому берегу, тянущемуся в сорока шагах, он потрясённо замер, рассмотрев огромную рыжеватую фигуру, присевшую у кромки воды. Парню хватило мгновения, чтобы понять: это не просто клот, а клот хорошо знакомый. Откуда здесь появился Удур, непонятно — ведь великан никогда не покидал посёлок. Впрочем, гадать нечего — Олег направил лодку к берегу.

Клот сидел, не шелохнувшись; казалось, он не замечает приближения судёнышка. Однако как только днище зашёлестело по песку, гигант медленно поднялся, шагнул в воду, ухватил лодку за нос, втащил повыше. Эрон вскочил, очумело уставился на великана, Монгу схватился за секиру, но тут же замер, опознав Удура. Лишь Аня так и продолжала посапывать, примостившись на носу.

Олег прижал палец к губам, призывая не шуметь, — пусть девушка спит и дальше. Переступив через жену, он спрыгнул на берег. Удур молча развернулся, пошёл в лес. Парень не удивился странному поведению старого товарища — клоты при всей их разумности обладали собственной психологией, далеко не во всем совпадающей с человеческой. По опыту предыдущего общения он понял, что ему следует идти за Удуром.

— Подождите меня здесь, от лодки не отходите.

Арки переглянулись, но спорить не стали. Они вполне доверяли гиганту, давно признав его за своего, и никакой пакости от него не ждали, а на странности поведения реагировали спокойно.

Олег, догнав Удура уже среди деревьев, поспешно произнёс:

— Как ты сюда попал?

— Ждал тебя, — лаконично ответил клот.

— Ты знал, что я приду сюда?

— Да. Вода сказала.

Понимая, что более внятных объяснений от великана не услышишь, Олег не стал выпытывать подробности его мистических предчувствий, вместо этого уточнил:

— Ты один пришёл?

— Да и нет.

Уточнить, что имел в виду Удур, не удалось — всё решилось само собой. Спутники вышли на маленькую полянку, почти целиком занятую огромной круглой хижиной, или, скорее, шалашом. Тонкие стены сделаны из тщательно переплетённых стеблей тростника; сужаясь кверху, они смыкались кончиками в подобие шпиля. Более всего жилище своей формой походило на древнерусский остроконечный шлем с прорезанной боковиной входа.

Великан замер возле него, поскрёб ногтем по одному из стеблей и тихо забубнил себе под нос. Олег прекрасно знал язык речных великанов, но сейчас не понял ни слова. Примерно через минуту плетёная циновка, закрывающая проём, шелохнулась, наружу потянулись клоты. Всего их было одиннадцать — удивительно, как они сумели разместиться в этом жилище. Правда, шестеро — дети и подростки, но даже детки габаритами немногим уступали среднестатистическому взрослому мужчине. Из остальных трое были самками, отличавшимися от двух самцов только наличием отвисших до пояса грудей — и те, и другие из одежды носили только юбочки из полосок коры и рыбьей кожи.

Впрочем, у одной самки на левой руке всё предплечье покрывали браслеты из деревянных и костяных бусин, при одном из жестов Олег заметил среди них блеск золотого шарика. А жестикулировала «барышня» много: встав перед Удуром, она минуты две что-то бормотала непрерывным речитативом, а тот с почтением внимал. Стало понятно, что познания Млиша о языке клотов были неполные — он оказался двухуровневым, или сейчас говорили на неизвестном наречии. Но последнее сомнительно: Олег не понял ни единого слова, даже похожих не было, да и манера разговора слишком странная.

Обладательница браслетов без предупреждения развернулась в сторону землянина, взглянула на него с высоты своего двухметрового роста, отчётливо произнесла:

— Ты тот, кто дружит с водой. Удур тоже дружит с водой. Мы дружим с водой. Все дружим с водой. И вместе быть лучше, чем одному. Будем.

Олег неплохо разбирался в сложной речи клотов, да и самка выразилась вполне понятно. Его удивило лишь то, что говорила она: судя по всему, у этого народа матриархат был в чести. Странно, что Млиш об этом не знал. Итак — предводительница маленького племени просит принять его под свою руку на тех же правах, что и Удура. Интересно, почему великан дожидался именно его, не обратившись к Добрыне, и как он узнал, что Олег непременно вернётся, да ещё и по Наре? Гигант и прежде нередко вытворял разные фокусы, но подобное ясновидение не демонстрировал.

Однако сейчас гадать нет времени, надо принимать решение. Впрочем, оно очевидно.

— Хорошо, — кивнул Олег, позабыв, что клоты не реагируют на человеческие жесты. — Мы будем вместе. Но я не знаю, как вернуться на остров: у нас маленькая лодка, все не поместятся.

— Далеко идти не надо, — произнёс Удур. — Люди здесь, пришли за пушистыми деревьями для новых домов.

— Добрыня пригнал мужчин валить лес?

— Да. Они наверху.

— Я понял.

Олег приободрился: выходит, что островитяне занялись заготовкой дерева. Раз так, то в лагере лесорубов сейчас не меньше тридцати человек. Ещё по зиме туда несколько раз отправляли мужчин, они без особых затей рубили деревья, бросая их на месте. Не удосуживались даже рубкой сучьев — это можно сделать и позже. А вот валка не ждёт — по теплу упавшие кедры, сосны или ели почти всегда ломались или трескались после удара о землю. Процент брака был очень высок — никакие ухищрения не позволяли сберечь стволы исполинов. Зимой другое дело — они падали не на твёрдую землю, а в глубокий снег, смягчающий удар. Сейчас оставалось только очищать брёвна и скатывать к заливу Фреоны, где их вязали в плоты для дальнейшей транспортировки. Запасы леса здесь были очень велики — хватит не на один посёлок.

Размышляя, он внимательно осмотрел клотов, заметил у некоторых свежие отметины на шкуре — великаны попали в переплёт. Указав на рассечённое, едва затянувшееся запястье одного из самцов, Олег поинтересовался:

— С кем вы сражались?

— Ваксы, — коротко ответила все та же самка.

— Понятно… Много ваших погибло?

Предводительница молча вернулась в хижину, вышла оттуда с мешком, плетённым из сушёных водорослей, спокойно высыпала его содержимое на землю. Олег содрогнулся, уставившись на кучу подкопченных ладоней клотов — их было не меньше двух десятков.

— Вы что, рубите руки своим мёртвым? — удивился парень.

— Мы больше не могли жить на старом месте. Там мы погибнем все. А эти руки мы бросим в воду в том месте, где станем жить. Пусть дружат с водой.

Вдаваться в тонкости странных верований клотов Олег не стал:

— Ладно. Собирайтесь, а я пока пойду за товарищами. Наверх отправимся вместе. Удур, топай за мной, надо будет помочь дотащить лодку до леса, не стоит бросать её на берегу.

Арки вместе с проснувшейся Аней ждали Олега на пляже. Он коротко обрисовал им ситуацию, после чего все быстро собрали немудрёные пожитки, оставив большую часть оружия ваксов в лодке, а саму её надёжно спрятав в кустах.

Когда вернулись к полянке, Олег сперва подумал, что они ошиблись местом, но убедившись, что это не так, с трудом удержался от изумлённого возгласа. Хижина исчезла: не развалилась, не сгорела — именно исчезла. Складывалось впечатление, что она ему попросту померещилась — не осталось ни единого стебелька тростника, даже трава была неизмята.

Олег бросил по сторонам несколько косых взглядов, но справиться с загадкой не смог: ни малейших следов припрятанных стройматериалов не наблюдалось, а клоты, рассевшись на корточках по краю полянки, вели себя с обычной невозмутимостью. Как-то не верилось, что ещё минуту назад они лихорадочно раздирали тростниковые стены и поспешно скрывали все следы своего пребывания. Хотелось бы взглянуть на это зрелище, но увы — поезд ушёл.