— Олег, такой приказ, я ничего не могу поделать. Прием.

— Какой такой приказ?! Кто его отдал?! Прием.

— Тут жена твоя подошла, хочет что-то сказать тебе. Передаю ей гарнитуру.

Из наушников послышался родной голосок:

— Оле-э-эг! Алле! Слышишь меня?

— Слышу, родная, и очень рад тебя слышать. Что ты хотела, солнце?

— Олег, хочу тебя обрадовать — ты скоро станешь папой.

Наушники чуть не раскалились: радисты из поселка лесорубов и лагеря охотников наперебой принялись поздравлять потенциального папашу. Платов, сидевший рядом со второй парой наушников, поднял вверх большой палец, расплылся в улыбке. Не обращая ни на кого внимания, Олег уточнил:

— Ты в этом уверена?

— На этот раз да. Те тесты точно показали.

— Какие тесты?

— Ну как какие? Которые ты мне передал. Спасибо, кстати, что не забыл про них.

Олег, превратившись в слух, позволил себе еще одно уточнение:

— Так, значит, ту колыбель я не зря делал?

— Выходит, не зря, — со смешком ответила супруга.

— Ладно, родимая, береги себя. Я скоро вернусь. Жди. Скучаю без тебя безумно.

— И я скучаю. Так и тянет высматривать твой корабль с башни. Прям как в первый год, когда плоты высматривала.

— Олег, ну так ты понял приказ? Прием, — уточнил Паук.

— Да, понял. Мне он не нравится, да и смысла в нем нет. Рекомендую поскорее взяться за ум. А пока не возьметесь, продолжу исследование верховьев Нары. Прием.

— Вот и отлично. До связи.

Олег, отложив гарнитуру, задумчиво произнес:

— Дела…

— Да уж, дела еще те, — поддакнул Платов. — Выше я подниматься не буду, ты же видел, какое там русло. Так что верховья Нары пешком обследовать будете. Придется тут вас дожидаться. Покормим мы местных комариков…

— Не покормим.

— Не понял?

— Мы идем вниз. Домой.

— Так сказали же… Так ты же подтвердил, что продолжишь экспедицию. В чем дело?

— Не знаю. Но в поселке что-то очень неладно. Очень.

— С чего ты взял?

— Никаких тестов я жене не передавал. Первое, я и без тестов знал, что мне скоро светит стать папой — перед выходом жена сказала это точно. Этими словами она сейчас мне дала понять, что дело нечисто. Второе, я сколотил пару шкафчиков, повесил несколько полок, переделал кровать, но никакой колыбели и в помине не было. Но она мои слова про колыбель подтвердила. И третье, в первые дни существования островитян сверху действительно пришли плоты, и их действительно вроде бы высмотрела Аня. Это из Хайтаны спустился Добрыня со своими людьми. Учитывая, что он второй день не появляется на радиосвязи… Похоже, она намекнула, что с ним что-то не так.

— А почему она просто и четко все не сказала? Зачем такие сложности? — непонимающе протянул Платов.

— А ты подумай.

— Думаешь, там цензура? Крепкие ребята не дают лишнего сболтнуть?

— А что еще тут думать? На месте разберемся. Эх, жаль, Макс где-то в дебрях застрял… людей у нас маловато. И по радио с ним не свяжешься — услышат, гады… Ладно, деваться нам некуда… Давай, стаскивай корабль с мели. Мы идем домой.

Клепа, устроившись на штабеле блоков пикриновой кислоты и потягивая из кружки остывший чай, степенно рассказывал об обстановке в поселке. Добрыня, Лом и Кислый, рассевшись на низких чурбаках, внимали каждому его слову. Химики молчали, лишь мэр иногда позволял себе вмешаться в рассказ парня.

— Левкина они поначалу у ворот на землю положили. Это чтобы все, кто входит и выходит, могли видеть, что он утыкан болтами Кругова. Тупо — все болты одинаковые, круговская мастерская только одно отличие им придает — пулевидный точеный наконечник. Только как наконечник рассмотреть, покуда болт в ране? Глупая идея. Да и бабы начали возмущаться — кому охота на жмура по тридцать раз в день таращиться? Да и видок у Левкина нетоварный был. Хоть бы переодели, сволочи, — как грязный мешок там валялся. Говорят, из штанины у него рак выполз на глазах у зрителей. В общем, его в итоге убрали. Даже не знаю куда. Гнат и до этого орал, что южане наших прикончили, а тут вообще… Собрал мужиков всех у коровника и сказал, что с Кругом война будет. Добрыня, мол, возможно, у южан в плену, спрятан где-то, надо отбивать. Добровольцев звал для похода на них.

— И как? Были добровольцы?

— Пентюх и Слива вышли, Гарик Иванихин тоже, и из новеньких один, Гришка. Щетинкин вроде бы фамилия у него.

— Во как… Ну Гришка вроде бы парень серьезный. Обижен он просто чем-то на Круга или еще кого-то из их верхушки. Не знаю подробностей, но вроде с девкой какой-то это связано, все беды из-за баб. Он потому к нам и перекинулся. Гарик удивил — он ведь все время орал, что пацифист. Ни на одной войне его не видели, у меня даже руки чесались что-нибудь с ним сделать за уклонение от воинской обязанности. Вот, значит, каков его пацифизм… А Пентюх и Слива… Хех… Да их если вместе сложить, то получится ровно половина дебила. Навоюет с такими Гнат, ох навоюет! И что, этим гениям тоже автоматы выдали?

— Не. Автоматов у них на своих не хватает. Я точно не знаю, но вроде бы у них человек пятнадцать, не больше. В основном народ из команды Абая, пара ребят из арсенальщиков да Русик.

— Русик? Эта пучеглазая шельма везде найдет самое грязное место… Так что, автоматы не у всех?

— Хорошо если у половины. У остальных видел пистолеты. Я в них не разбираюсь, но похожи на ментовские. Думаю, они в центре катастрофы раскопали развалины райотдела или линейщиков хозяйство.

— А может, все-таки вагон с военным грузом?

— Вряд ли. Автоматы короткие, как у ментов. Я один рассмотрел вблизи — не новый он, затаскан. Да и вряд ли автоматы с патронами вместе перевозить будут.

— Если так, то хорошо. Вряд ли в милиции патроны ящиками держали.

— Даже если по рожку у них всего, то это все равно до фига. Что против них сделаешь? У нас даже мушкетов нет. Все оружие в арсенале, заперто на сто замков, и эти твари охраняют со всех сторон.

— Клепа, ты скажи, где они расположились? Как охрана поставлена?

— Да не знаю я толком, где они расположились. Но больше всего их у арсенального бастиона крутится. Наверху по стенам постоянно парочка автоматчиков расхаживает. На поселковых стенах их нет, там наши стражники дежурят. Как обычно — четыре поста, у них даже мушкеты не отбирали, так и сдают от смены к смене. Я это точно знаю, потому что в утренней смене дежурил на речной стене. На воротах постоянный караул арков, их тоже никто не стал заменять.

— А народ как себя ведет? Что говорят? — Народ… — Клепа выразительно покосился на Лома. — Чтоб не материться при слабоумных, скажу просто — народ в больших непонятках. Говорят всякое, в том числе и то, что южане тут ни при чем и что это Гнат все устроил. Но есть мнение, что Круг тоже замешан. Всем интересно, что дальше будет, но никто не хочет принимать в этом участия. Народ просто не знает правду. Узнает — хана и Гнату, и Абаю, и их мальчикам. И автоматы не спасут. Только я вам не советую идти к поселку со знаменем в руках — всадят в вас пару магазинов и заявят, что это южане из своих арбалетов достали за десять километров. По мне так надо ночи дождаться, влезть в поселок и пришибить парочку. Отобрать «ка-лаши», и все — у нас будут свои серьезные стволы. Жаль только, что маловато нас: я, вы, да пара огрызков.

— На себя глянь, член с глазами, — не выдержал Лом. — А строит из себя Че Гевару ![32]

— Цыц вы! Прям как дети! Будут у нас бойцы. Я думаю, что сюда Олег сейчас летит на всех парусах. У него на «Варяге» пара десятков опытных ребят плюс команда. Вооружены хорошо. Конечно, автоматов нет, но дай мне выбор — получить рану от мушкета или «калаша», я бы выбрал «калаш».

— Тогда можно не дергаться. Надо дождаться, когда Олег вернется. С ним, думаю, мы этих тварей спокойно задавим. А сейчас мне топать назад пора, обеденный перерыв вот-вот закончится, надо в мастерскую успеть. Хотя можно и не торопиться. Не накажете же вы меня за прогул?!