Он оставлял машину где-то в той стороне, но теперь у него нет ключей. Еще один набор оставался в номере гостиницы, но какой прок от них сейчас.

Показалось пустое такси, и он попробовал его тормознуть. Машина было направилась к нему, снижая скорость, но затем резко вырулила на средину дороги и умчалась прочь. Он шагнул к телефонной будке и оглядел свое отражение, после чего понял, что ни один таксист его не возьмет. В донельзя грязной и мятой одежде он выглядел как пьяный бродяга, а человек его роста и габаритов вполне мог быть и опасен.

Кроме того, у него не было денег.

Отель, в котором Паркер снимал номер, находился в центре. Все, что ему оставалось, — преодолеть две с половиной мили по Шестой авеню пешком. Он оттолкнулся от телефонной будки и на нетвердых ногах зашагал к центру.

Чуть позже пересек Даунинг-стрит, Квартира Брока — за углом, но он пока не в той форме, чтобы вести с ним беседы. Всему свой черед.

Его бесила необходимость идти мимо собственной машины. При других обстоятельствах он легко мог бы проникнуть внутрь и завести ее, закоротив провода, но сейчас для такой работы он не годился: его руки тряслись, а нервы были напряжены до предела. И слишком уж глупо получилось бы, если бы копы загребли его за угон собственной тачки. А пока он будет придумывать подходящие объяснения, эти ребята заинтересуются вещами посерьезней.

Других пешеходов на улице он не встретил, машины проезжали редко. Часы на витрине химчистки, которую он миновал, показывали четыре двадцать пять — пожалуй, самое глухое время в Нью-Йорке. Время, когда бары уже закрыты, а честные налогоплательщики досматривают сны.

Время от времени полицейская патрульная машина не спеша проезжала вдоль тротуара и он чувствовал на себе внимательные взгляды копов, но продолжал так же упрямо плестись вперед. Паркер знал, что выглядит и движется как пьяный, но полицейские Нью-Йорка не трогали пьяных, пока те вели себя спокойно и не забрели куда не следует.

Путь до отеля занял у него час десять минут. Ночной портье встретил его с недоверием и явной антипатией.

— На меня напали и ограбили, — предупредил его вопросы Паркер. — Мой ключ украден вместе с остальным. Мне нужна копия. Фамилия Линч, номер семь три три.

— Одну минуту, — отозвался клерк и, не скрываясь, полез проверять в картотеке, действительно ли номер 733 занят каким-то Линчем.

Паркер чувствовал, как от него до сих пор разит дешевым вином, и мысли ночного портье не представляли для него загадки. Но что тут поделаешь?

Клерк задвинул ящичек картотеки и вернулся за конторку.

— Да, мистер Линч, — произнес он и потянулся за ключом. — Вы говорите, вас обокрали?

— Я сказал, что на меня напали и ограбили, — повторил Паркер. — После чего на меня вылили бутылку вина.

— Вы сообщили в полицию?

— Какой смысл? Вы хоть раз слышали, чтобы в этом городе кого-нибудь забирали за грабеж?

Клерк сделал движение в сторону телефона на конторке.

— Давайте я вызову их для вас?

— Если вы хотите позвонить, вызовите лучше гостиничного врача.

— Это случилось с вами на территории отеля?

— Мне необходим покой, — сказал Паркер, — вы меня лишаете покоя, и это происходит на территории отеля. Обращусь к копам с утра, а сейчас я измотан и очень скверно себя чувствую.

Клерк раздумывал, что ему следует предпринять.

— Я пошлю коридорного проводить вас до номера, — решился он наконец. Если с клиентом все в порядке, это будет жестом гостеприимства, если нет — коридорный за ним проследит.

— Вы очень любезны, — ответил Паркер, — вызовите его.

— Минуту, сэр. — Клерк позвонил в свой звонок.

Коридорный оказался невысоким, плотным, пожилым негром с двумя золотыми зубами. Клерк вручил ему ключ со словами:

— Вас не затруднит проводить мистера Линча в его номер? На него совершено нападение.

— Да, сэр.

В лифте Паркер объяснил коридорному:

— Меня ограбили и оставили без гроша. Я позабочусь о тебе завтра вечером.

— Конечно, сэр. Все в порядке, сэр. — Коридорный провел его в номер, зажег для него свет и положил ключ на туалетный столик. — Спокойной ночи.

Когда негр вышел, Паркер снял туфли и, не раздеваясь, залез под душ. Он подождал, пока вода смоет вино с костюма и рубашки, затем стащил с себя мокрую одежду и оставил ее в ванне. Вымывшись, он повесил на дверь табличку «Не беспокоить» и рухнул в кровать. «Нет, это был не голос Брока. Вопросы задавал кто-то другой», — успел подумать Паркер, но прежде, чем он смог развить эту мысль, его разум освободился от оков воли и перенес его в долину, заполненную доверху стопками черных полотенец, и он затерялся в них.

К замку подошел четвертый ключ. Паркер осторожно приоткрыл дверь и проскользнул в квартиру Брока. В сумерках гостиная выглядела как холл второразрядного отеля в Каире. Паркер тихо закрыл дверь, прислонился к ней спиной и прислушался.

Никаких звуков. Никакого света в пределах видимости. Когда он проходил мимо магазинчика, Брока там не было; возможно, его нет и здесь.

Через минуту Паркер быстро и бесшумно пересек комнату и заглянул под подушки на софе; пистолеты все еще лежали там. Один он положил в карман, другой держал в правой руке. Паркера интересовала та часть квартиры, в которую его не пригласили. Все комнаты были выдержаны в деревянно-кожано-чугунно-латунном стиле, повсюду царила тяжелая атмосфера мужского обиталища. Большая кухня была оборудована всем необходимым, на стенах висели дощечки для разделки мяса и овощей, медные кастрюльки и прочая утварь. В спальне стояла кровать королевских размеров, накрытая темно-бордовым покрывалом, тяжелое испанское зеркало в разукрашенной раме и мексиканские туалетные столики из темного дерева крупной текстуры. Окна закрывали ставни. На стенах тускло отсвечивали афиши корриды, а в шкафу висела одежда двух мужчин разного роста.

С самого начала в квартире находился второй человек. Розенштейн? Кем бы ни был этот второй, вопросы задавал именно он.

Если бы только удалось поточнее вспомнить, что его интересовало. Но вопросы припоминались очень смутно; осталось только ощущение, что спрашивавший хотел знать, во-первых, об Уле и ограблении, а во-вторых, представляет ли собой он, Паркер, угрозу для Розенштейна. О своих ответах Паркер помнил еще меньше, но скорее всего они соответствовали истине. Дрянь, которой его накачали, лишила, его всякого контроля над мозгом, и он без всяких сомнений послушно выложил им все, что мог.

Так что они добыли: информацию про Ула и его двойную игру, и знали, что он ищет Ула. Оставалось только догадываться, как они распорядятся полученными сведениями. Предупредят Ула? Или Розенштейн захочет найти Ула, чтобы отнять у него деньги?

В любом случае Розенштейн обошел его в этой игре. Или не Розенштейн, а кто-то еще.

Каким-то парадоксальным образом то, что еще вчера было самым важным для Паркера, сегодня уже не имело значения. Он безнадежно отстал, и, как ни крути, до Ула ему первым не добраться. И врасплох его теперь не застать, преимуществ неожиданности Паркер лишился, и спешить больше некуда. Настала пора взяться за дело иначе.

Он начал с обыска квартиры, методично и неторопливо, осматривая каждую мелочь. Свои ключи и бумажник нашел в ящике комода, а деньги в двух других местах, в одном — четыреста баксов, в другом — почти две тысячи. В стенном шкафу обнаружил две винтовки, а в круглом пуфике — три пистолета. Он вспорол все подушки и всю мягкую мебель, содрал задники у всех картин, высыпал содержимое всех банок и коробочек на кухне, заглянул в бачок унитаза; отпорол все подкладки на костюмах, разобрал на части кровать, вытряхнул ящики всех шкафов и проверил их на предмет второго дна. Словно разрушительной силы смерч промчался повсюду, оставляя за собой чудовищный погром.

За двойной Задней стенкой аптечки в ванной Паркеру попался шприц и небольшой неподписанный пузырек. Их он отложил в сторону, чтобы разобраться с ними после.