Лучше всего еще раз послать на улицу Чакобуко под разумным предлогом мальчика из отеля, который уже был там, чтобы он поточнее выяснил новый адрес Клементов и раздобыл дополнительные сведения о блондине из мастерской.
Эда Корнфельд снова поехала в нужный отель, расположилась в холле и заказала кофе. Педро сразу же узнал ее и, не скрывая радости, по первому знаку подошел. Эда сделала печальное лицо, помрачнел и Педро. Эда попросила его еще раз отправиться на улицу Чакобуко и попытаться раздобыть адрес Николаса Клемента, объяснив там, что, к сожалению, письмо и подарок не попали в нужные руки, а потому отправительница требует пятьсот пезо обратно – столько стоила зажигалка. Еще Педро должен пойти к блондину в мастерскую и хорошенько запомнить, как он выглядит и каждое его слово.
Педро тут же бросился выполнять поручение. Он вернулся поздно и рассказал, как все было.
В одной из комнат дома №4261 он застал за работой старика, который рассказал ему, что сын Клемента работает в мастерской, и поздоровался с ним как со старым знакомым. Человек узнал мальчика и на этот раз подробно объяснил, как найти бывшего жильца. Сперва надо доехать до станции Сан-Фернандо, оттуда продолжить путь в «коллективе» (то есть микроавтобусе) №203 и попросить шофера остановиться в Авиженде. Когда он выйдет из автобуса, то увидит киоск, где можно спросить, какой из домов тут принадлежит немцу. Но если он не хочет утруждать себя, то достаточно повернуть голову направо, и вот он – на открытом месте – дом с плоской крышей, сложенный из кирпичей и еще не оштукатуренный. Там и живет немец.
Рабочий сказал, что знает адрес точно, потому что выполнял разные работы в этом доме и еще не получил все деньги. Педро спросил о молодом человеке из мастерской, и тут выяснилось, что Дито не родной сын Клемента. Клемент живет с матерью Дито, и она родила ему ребенка, которому сейчас три или четыре года. А еще у Дито есть два брата: один в армии, а второй женат. У блондина нет своего мотороллера, он ездит с соседом.
Рабочий неохотно говорил о Клементах, и мальчик попросил его на всякий случай назвать себя: вдруг понадобится его найти.
– Имя тебе ни к чему, – ответил тот. – Надо будет, приедешь сюда и спросишь, где столяр. Я живу здесь, в этой комнате.
Столяру было лет пятьдесят и разговаривал он с явным иностранным акцентом.
Пока они беседовали, пришел толстый мужчина, тоже лет пятидесяти. «Может это хозяин дома?» – подумал Педро.
Толстяк же, услыхав, о чем речь, сказал:
– Так ведь сын Клемента работает тут поблизости в мастерской. Отчего бы тебе не пойти к нему?
Педро поблагодарил столяра и отправился в мастерскую. Он нашел блондина, и тот со смехом спросил:
– Что тебе надо на этот раз? Ладно, расскажу тебе правду. Я открыл письмо и нашел там поздравление с днем рождения. В тот день был праздник не моего отца, а брата, и я отдал подарок ему.
– Да, но имя и фамилия...
– Николас – так зовут брата, а Клемент – фамилия моего отца.
– Но я-то попал в беду! Я же вам говорил – подарок и письмо мне дал товарищ. А ему их вручила одна сеньора из его отеля. Теперь она жалуется, что подарок не передан по назначению, и требует пятьсот пезо!
– Так писала бы точно, кому вручать! Брат мой не Николас Клемент, а Николас Эйхман.
– Я ничего не знаю. Вы можете дать мне адрес вашего брата?
– Записывай: улица генерала Паза, 3030.
– Спасибо. Но вдруг ей нужен не ваш брат, а ваш отец?
– А его нет на месте. Он сейчас в Тукумане, я не знаю, когда он там закончит свои дела.
Тут подошел мужчина лет тридцати, который, видимо, слышал последнюю часть их беседы, и спросил у Дито:
– Так где, говоришь, твой отец?
– В Тукумане. У него там дела.
Педро был очень огорчен тем, что так подвел Эду, но фамилия блондина и его брата не Клемент, а Эйхман.
Несмотря на это, сеньора щедро оплатила старания мальчика.
Кенет сопоставил факты и новую информацию. Ясно, что старший сына Эйхмана Николас, живет в Буэнос-Айресе под своим настоящим именем, как и сообщал Герман; семья Эйхманов тоже живет в Аргентине, причем по новому адресу: в районе между Сан-Фернандо и Дон-Торквато. А главное, можно не сомневаться, что Рикардо Клемент и Адольф Эйхман – один и тот же человек, муж Веры Эйхман и отец четверых ее детей: троих, которые родились в Германии, и малого, родившегося в Аргентине.
Без сомнения, блондин говорил правду: то, что его отец сейчас находится в Тукумане, соответствовало материалам досье Эйхмана.
Кенет отправил в Израиль очередной отчет. Он писал, что блондин из мастерской – это Дитер Эйхман, что живет он с матерью под своим настоящим именем и что имеется адрес старшего сына Эйхманов – Николаса, который также живет под своим настоящим именем, и что вскоре будет выяснен адрес преступника. Семья, видимо, распространяет слухи, будто Вера Эйхман вышла вторично замуж за Рикардо Клемента, поэтому в мастерской и считали, что Дитер «не совсем» сын Клемента... Сам же разыскиваемый находится в Тукумане, в 1500 километрах от столицы. На основании информации, полученной в сыскном бюро, стало ясно, что Франсиско Шмидт и Эйхман – не одно и то же лицо.
Получив этот отчет из Аргентины, я приказал немедленно прекратить наблюдение за семьями Эйхманов и Либелей в Европе: теперь уже не стоило рисковать. Наверняка, Кенет вскоре увидит Рикардо Клемента. Если окажется, что наши предположения верны и Клемент – это Эйхман, то и впредь будем действовать с величайшей осторожностью, чтобы не спугнуть преступника. Если же выяснится, что мы ошибались, то значит, Эйхмана нет в живых либо он преднамеренно порвал связи со своей женой, опасаясь, как бы она не навела правосудие на его след.
Кенет отправился в Сан-Фернандо и легко нашел домишко, в котором, по словам столяра, жила семья Клемент. Этот одноэтажный дом с дверью из фанеры стоял в отдалении от других, никаких проводов к дому пока не тянулось, стены еще не были оштукатурены, и весь он выглядел убого. Кроме барака и киоска в радиусе более ста метров не виднелось никаких строений.
Проезжая на машине в тридцати метрах от домика, Кенет заметил на крыльце полную женщину лет пятидесяти. Рядом с ней играл маленький ребенок. По-видимому, Вера Эйхман и ее младший сын, решил Кенет.
Он вернулся к домику еще раз и прошел мимо него с тыла, благо не было забора. Вдали слышался лай, но Клементы собаку не держали.
Возле дома стоял кирпичный сарай. Из дома и сарая выбивался слабый свет, как от керосиновых светильников. Из сарая вышел молодой человек и направился в дом, видимо – Дитер.
13 марта Кенет приехал в Сан-Фернандо, на этот раз вместе с Примо. Студент вел машину, а следователь, вооружившись фотоаппаратом «Лейка» с телеобъективом, ждал удобного момента, чтобы сфотографировать дом Клементов. Они поставили машину в сорока метрах от домика, Примо поднял капот и стал копаться в моторе. Кенет сфотографировал дом и Дитера, возившегося в садике.
Назавтра Кенет отправился на главный почтамт на улице Санта-Фе, чтобы полистать телефонную книгу города Тукумана. В книге 1959 года он нашел телефон и адрес компании «Капри», как говорилось в примечаниях – «Компании промышленного планирования и развития».
Итак, все было вроде ясно. Оставалось еще раз проверить себя, добыв нужные сведения в бюро актов гражданского состояния и выяснив, на чье имя записан участок и дом в Сан-Фернандо. Кенет считал, что не стоит искать Эйхмана в Тукумане, не получив новых сведений о фирме «Фулднер» и компании «Капри». Если Клемент – это Эйхман и если он на самом деле уехал в Тукуман, то он непременно вернется домой ко дню двадцатипятилетия своей женитьбы – к 21 марта 1960 года.
16 марта в семь утра Кенет и Лобинский уже были в конторе местного самоуправления Сан-Фернандо. Они попросили разрешения познакомиться с картой участков новой застройки, а потом подали (подписавшись вымышленными именами) заявление с просьбой уточнить, кому принадлежат участки в данном секторе. Кенет сказал чиновнику, ведавшему документацией, что он представляет американскую компанию, заинтересованную в приобретении участков под строительство. Чиновник заверил их, что завтра нужные сведения будут готовы. В девять утра они поехали к домику Клементов и остановились возле сарая, который находился примерно в двадцати метрах от большого строения. Из сарая вышла немолодая женщина, представился удобный случай поговорить. Они спросили, как называется улица, идущая от шоссе, и представились агентами крупной американской компании, которая намерена построить здесь большое предприятие. Женщина ответила, что ее дом продается. Тогда они поинтересовались, кто живет в недоштукатуренном доме. Женщина охотно пояснила, что там живут какие-то немцы, она может позвать хозяйку.
