Затем Лазар и Кедем отправились в аэропорт в Асисе на встречу с представителем частной авиакомпании, владевшей самолетами типа «Британия». Этот человек приветливо встретил гостей из Израиля и сказал, что на складах его фирмы есть большой запас любых частей к самолетам и даже можно найти моторы. Если надо, заверил он, компания с готовностью поможет.

Тогда Кедем и Лазар прошлись по всем службам аэропорта, завязывая знакомства с работниками национальной авиакомпании и с представителями власти в аэропорту. Их всюду встречали дружелюбно и охотно рассказывали о порядках, принятых здесь.

Все шло прекрасно. Но тут им сообщили, что аргентинская делегация, которая будет встречать нашу делегацию, не сможет оказать ей должного внимания раньше 19-го мая, и то лишь после 14:00. Уполномоченный аргентинского МИДа попросил, чтобы наша делегация прибыла не раньше 17-го.

Это значило, что вылет самолета из Лода надо было отложить на неделю! Кедем понял, что ему нужно срочно же встретиться со мной.

Поздним вечером я сидел в кафе в обществе Эуда и Кенета и ждал, когда появятся Лазар и Кедем. Уже с первого взгляда я понял, что что-то произошло. Кедем начал говорить, даже не присев за столик. Да, стряслась большая неприятность. Даже если бы я мог повлиять на решение аргентинских властей, то не стал бы этого делать, чтобы не привлекать внимание к нашему спецрейсу. В то же время задержка операции связана с большим риском, не говоря уже о психологическом настрое моих помощников. Я попросил Кедема предупредить всех, что полет перенесен. Решение аргентинских властей приходилось уважать.

Оставшись один, я проанализировал создавшееся положение. Судя по шестидневным наблюдениям, распорядок дня Клемента не изменится и на следующей неделе, но сохранится ли он и в дальнейшем? Мы же не знаем планы человека, которого намерены схватить. Вдруг он перейдет на работу в другую смену или вообще сменит место работы, или заболеет?

Но мало того, захват откладывается еще на неделю. Значит, придется семь лишних дней наблюдать за Клементом, а это риск: на нас могут обратить внимание. Тем более, что наши люди порядком устали, и не хотелось трепать их нервы еще неделю. Я взвешивал шансы, думал и передумывал, и наконец решил, что будем брать в назначенный ранее срок, иначе вообще упустим возможность.

Конечно, держать пленника лишних семь дней в тайнике – испытание не из легких: поди знай, как поведут себя члены его семьи, власти и общественность. Но выбор был, что называется, «или-или»: либо идем на риск, либо можем навсегда упустить палача – грех, который никогда себе не простим.

Утром я дал указание действовать так, будто ничего не изменилось, и подготовить все к захвату, назначенному на 10 мая 1960 года.

4 мая перед обедом Эуд и Менаше поехали смотреть еще одну виллу, предложенную маклером. По описанию это было как раз то, что мы искали. Правда, дом находился далеко от улицы Гарибальди, но пути к нему и дорога в аэропорт были удобными.

Прибыв на место, Эуд и Менаше убедились, что маклер ничего не преувеличил: дом был обширный, с несколькими флигелями, с садом, скрывавшим здание от взоров посторонних. Но дом сдавали с садовником-сторожем. Я тоже поехал посмотреть. Он удивительно подходил нам: его будто для нас и построили – несимметричный, с беспорядочным расположением комнат, где можно было укрыть много людей. В том лабиринте легко было бы поместить пленника на случай обыска.

Хотя дом располагался в нескольких часах езды от места захвата, этот недостаток превращался теперь в преимущество, как только за Эйхманом захлопнется наша дверь. Если полиция и хватится похищенного, она вряд ли кинется – хотя бы на первых порах – разыскивать его так далеко от Сан-Фернандо.

Но что делать со сторожем-садовником? Несомненно, он узнает обо всем и впоследствии может стать свидетелем по делу, опознать участников нашей группы...

Но отказываться от такого дома было нельзя. Я надеялся, что мы как-нибудь отделаемся от сторожа хотя бы на время. Менаше арендовал дом, и мы дали ему название «Дорон». Он находился примерно в двух часах езды от «Тиры».

Все утро 4 мая Кенет и Эзра изучали окрестности дома Клемента на случай внезапного отхода или неожиданных объездов.

Вечером к ним отправились остальные. На пути из Сан-Фернандо машины остановили двое полицейских, потребовали документы и обыскали багажники. Все пассажиры были иностранцами, и им разрешили продолжить путь.

В 18:30 Эуд, а за ним Кенет и Эзра сели в разные автобусы маршрута №203 в Карупе. Эуд и Эзра проехали до Банкалери и Клемента не встретили. Зато Кенет нашел того, кого искал. Клемент садился в автобус на конечной остановке. Как он попадал сюда? Может быть, он работает в Карупе?

Кенет проехал с Клементом до Сан-Фернандо и там сошел. Он не хотел рисковать: на каждой остановке автобус покидали пассажиры, и можно было остаться вдвоем во всей машине.

Тем временем Эуд и Эзра отправились к дому Клемента. Когда машина проезжала угол шоссе и улицы Гарибальди, они увидели (в седьмой раз), как Клемент входил в свой дом.

Вечером Эуд сидел в кафе «Опера» в надежде увидеть Эльдада и Юваля. Мы ждали их уже два дня. Мы не беспокоились за них: такие парни не пропадут, но опоздание подмоги ставило под сомнение весь график. Силы авангарда были малы, парни устали, так что помощь была уже необходима.

На сей раз Эуд ждал не напрасно. В 21:00 в кафе вошли Габи Эльдад и Эли Юваль. Они выглядели усталыми, но, увидев Эуда, не смогли скрыть радость. Как выяснилось, этим двоим не повезло: сперва не ладилось с документами, потом не было мест в самолете – накануне празднеств в Аргентине линии были перегружены. А тут еще Габи отравился и несколько дней питался только сухарями.

Теперь настроение у них заметно поднялось. Узнав, как мы продвинулись в делах, оба просто расцвели. Перекусив, они захотели немедленно ехать к дому Клемента.

Эуд пытался отговорить их, ссылался на то, что они устали, но бесполезно. Поздним вечером новая тройка отправилась в Сан-Фернандо.

Утром 5 мая, собравшись в «Бастионе», мы основательно проанализировали положение, обсудили возможные варианты захвата. Отсутствовал только Ицхак – он продолжал «марафонский бег» в поисках новых укрытий и автомашин.

Вечером Эли в первый раз поднялся на железнодорожную насыпь. И в тот же вечер Клемент вернулся домой в обычное время. Эуд восьмой раз видел Клемента, Эли – впервые.

А я размышлял о длительном содержании Эйхмана в тайнике. Трудности предвиделись немалые: технические, психологические и прочие. Но выбор у нас был ограничен. Снаружи дом должен выглядеть пристанищем веселых туристов, внутри – быть укрытием со всем необходимым, и вести себя придется так, чтобы не вызывать любопытства соседей.

Иными словами, нам не хватало женщины, которая играла бы роль хозяйки. Я отправил экстренную телеграмму Анкору, чтобы он тут же прислал нам Дину Рон, как мы и договаривались.

5 мая прибыл Шалом Дани и весь его сложный багаж. Отправляясь в путь, он взял с собой множество чемоданов, ящиков, пакетов. Обе его руки с трудом вмещали портфели и свертки. На некоторых красовалась крупная надпись: «Стекло!». Работники авиакомпании, к чьим услугам прибег этот худой и стыдливый пассажир в очках, могли и не заглядывать в его бумаги: занятие пассажира было и без того ясным – художник, ибо кто же везет с собой холсты, краски, кисти, мольберт?

Когда Шалом поставил свой багаж на весы, выяснилось, что весит он куда больше дозволенного. Пришлось заплатить внушительный штраф. Пассажира, как легко догадаться, не волновала финансовая сторона дела. Он думал только о том, как доставить хрупкий груз в целости и сохранности. Он нижайше просил работников авиакомпании беречь его багаж и разрешить ему взять в салон самолета как можно больше пакетов и коробок. Служащие отнеслись к нему с пониманием, стюардесса даже помогла художнику внести в салон ручную кладь. Внутри самолета царил беспорядок. Дани с трудом протиснулся на свое место и кое-как расставил багаж по полкам.