Он поцеловал ее в лоб.

– Я прошу прощения за то, что не представил тебя слугам. Я не подумал об этом, это непростительно.

Фиона пожала плечами:

– Мне больше хотелось бы обсудить твою любовь к посещению игорных домов. Я знаю, что происходит в подобных местах. У меня, как ты знаешь, есть братья.

Джек состроил гримасу:

– Я хорошо осведомлен об этом. – Он обеими ладонями накрыл ей груди, затем потер соски; теплая вода плескалась и омывала ее чувствительную кожу.

Под собой Фиона ощутила шевеление мужской плоти, и ее тело мгновенно откликнулось. Фиона повернулась, прижалась губами к его губам, обняла его за шею, а Джек запустил руку ей между бедер.

И она полностью отдалась сладостным прикосновениям и жарким объятиям Джека.

Солнце опускалось за линию горизонта, когда последний из лакеев проследовал по ведущей к подъезду дорожке, неся не поддающиеся счету свертки, коробки, туфли, платья, вечернюю серебристого цвета накидку, три новых ридикюля, голубую ротонду, отделанную мехом горностая.

Джек шел позади Фионы.

– Ну как, миледи, ты довольна своими многочисленными покупками?

– Да, – отозвалась он. – Тебе не нужно было покупать так много.

Он пожал плечами:

– Мой дед оставил мне все свое состояние, что послужило еще одной причиной моих разногласий с от отцом.

Фиона повернула голову:

– Ты определенно преувеличиваешь.

– Нет, да это и не имеет значения. Уже давно у меня исчезла потребность иметь семью.

Фиона остановилась.

– Ты не можешь так говорить. Каждый человек нуждается в семье.

Она выглядела такой рассерженной, что Джек улыбнулся. Он коснулся кончика ее носа.

– Проведя некоторое время с твоими братьями, я пришел к выводу, что мысль о необходимости иметь семью нелепа.

– Ах, Джек! Ты просто еще их не знаешь. У Грегора сердце такое огромное, как мир, хотя он и не осознает этого. А Хью пишет изумительные стихи. Он также режет по дереву. В нашем доме много его работ. А Александр…

– Святой, я в этом уверен. – Джек положил ладони на плечи Фионы и повернул ее лицом к кустарнику. – А вот теперь расскажи мне, какие замечательные у тебя братья.

Перед ними стояло большое дерево, листья которого были побиты, кора повреждена. Земля была устлана остатками листьев, основательно пострадали кусты роз.

Фиона поморщилась:

– Град.

Джек кивнул, провел ладонями по ее плечам и предплечью.

– Твои братья могут быть замечательны для тебя, но они гораздо менее добры по отношению ко мне.

Фиона вздохнула:

– Мои братья иногда перебарщивают, но они добрые люди и…

Джек поцелован ее крепко и горячо, не думая о том, что кто-то может проходить неподалеку по улице. Он не знал, зачем это сделал, просто не мог справиться с внезапным желанием. И почему-то был уверен, что поступил правильно.

В течение последних двух дней они не делали ничего другого, кроме как совершали покупки, занимались любовью, спали и разговаривали. Он никуда не уходил за эти двое суток, что было нетипично для него, но таков был характер его свободы: он был свободен сделать выбор в пользу того, чтобы остаться дома и спать в своей собственной постели. Нежная и страстная женщина с аппетитными формами и серебристым смехом определяла этот выбор.

Джек понимал, что Фиона использует их брачную постель для того, чтобы удержать его дома, но пока что он не возражал.

Он провел пальцем по ее губам и поразился чувственной реакции, которую прочел в ее глазах. Она нуждалась в том, чтобы ее целовали. Этого желала каждая ее частица, и он был именно тем человеком, который мог исполнить эту обязанность.

Фиона проследила за меняющимся выражением лица Джека. Его объятия оставили ее бездыханной и вожделеющей. С полыхающими щеками она улыбнулась и сказала:

– Мне казалось, что ты уже насытился этим утром.

Джек озорно улыбнулся:

– Разве этим можно насытиться?

– Не знаю, – откровенно призналась Фиона, – но постараюсь это выяснить.

Он хмыкнул и сжал ей руку. Они прошли по дорожке и вошли в дом.

Внутри холла лакеи поднимались по лестнице с грузом покупок. Джек задумчиво покачал головой:

– Дорогая, боюсь, что в Лондоне не осталось ничего такого, что можно было бы купить.

– Думаю, ты прав. Нам придется подождать с неделю, пока запасы магазинов пополнятся. – Фиона повернулась к одному из зеркал холла и посмотрелась в него, чтобы удостовериться, что это действительно она, а не кто-то другой. Бронзового цвета ротонда была накинута на платье и великолепно оттеняла ее волосы и глаза. Теперь волосы не были такими непокорными, как прежде, – она подстригла их и сделала прическу под Сафо. Очаровательные рубиновые серьги поблескивали в ушах, новые башмачки украшали изящные ноги. Джек настоял на покупке изрядного количества обуви, сделанной исключительно из тончайшей кожи.

Она отдала ротонду стоявшему наготове лакею, затем принялась развязывать ленточки шляпки.

– Позволь мне, – сказал Джек, и их взоры встретились, когда он коснулся руками ее шеи.

Послышался громкий храп. Джек оглянулся через плечо.

– Что за…

На стуле возле библиотеки сидел Хэмиш, широко расставив ноги, его подбородок свесился на не слишком чистую рубаху.

Фиона доброжелательно улыбнулась.

– Когда он приехал?

Девонсгейт вздохнул.

– Сразу после вашего отъезда, миледи. Он отказался покинуть холл, хотя я сказал, что ему будет более удобно расположиться в кухне, возле камина.

– Проклятие! – проговорил Джек. – Сам громадный, а храпит и того мощнее.

– Разбудить его, милорд?

Хэмиш, побеспокоенный голосами, пошевелился и захрапел еще громче.

Джек скрипнул зубами.

– Девонсгейт, ты бы салфетку на него накинул, что ли? Я не могу смотреть на это всякий раз, проходя мимо.

– Я посмотрю, что можно сделать, милорд.

– Спасибо, – сказал Джек, удивляясь про себя, насколько братья Фионы внешне похожи на Хэмиша. Внезапно ему пришла в голову мысль: братья, вероятно, думают, что его пассивность за последние два дня была результатом их «разговора» с ним.

Джек вспыхнул: с этим нельзя было мириться. Он посмотрел на часы. День клонился к вечеру, надвигалась темнота, и им овладело легкое беспокойство.

– Джек?

Повернувшись, он увидел улыбающуюся Фиону, в глазах которой стоял молчаливый вопрос.

Она почувствовала его беспокойство. Джек заставил себя улыбнуться.

– Я устал от нашей экскурсии. А ты?

Фиона пожала плечами:

– Немножко. Я надеялась, что завтра ты сводишь меня в Британский музей.

– Я буду рад. – Он взглянул на нее из-под ресниц, его взгляд задержался на ее новых башмачках. Ему нравилось, как они облегали щиколотку, кожа была такая мягкая! Вероятно…

Джек схватил Фиону за руку и потащил за собой по лестнице.

– Куда мы идем?

– В спальню, чтобы распаковать покупки.

– Но это сделают слуги!

Он оглянулся через плечо, его глаза озорно блеснули.

У Фионы прервалось дыхание и заполыхали щеки.

– О да! Я думаю, что нам нужно распаковать по крайней мере некоторые из коробок.

– Именно так я и подумал.

Они достигли лестничной площадки.

– Нет смысла, чтобы слуги выполняли всю эту работу.

– Именно. – Они достигли коридора и почти побежали по нему. Джек распахнул дверь и ногой захлопнул ее за собой, когда оба оказались в спальне. Громко щелкнул в тишине ключ замка.

Схватив Фиону, он понес ее на кровать. Она обхватила его за шею. На сей раз, когда он уйдет на ночь, он позаботится о том, чтобы Фиона была полностью удовлетворена и крепко заснула. Именно по этой причине он находился сейчас здесь – и ни по какой иной.