Должно быть, первая крыса доложила о результатах разговора с Солдатом очень быстро, потому как почти тут же — не успел тот дойти до дома — ОммуллуммО выслал следом другую, чтобы нагнать ужаса.

— Готовься встретиться с Князем Ужаса! — пропищала крыса.

Солдат остался безучастным.

— Я здесь Князь Ужаса, ясно? — проговорил он и мечом разрубил крысу надвое.

Лайана по-прежнему была в здравом рассудке, и они провели божественную ночь. С утра Солдат отправился на рынок, чтобы разыскать Спэгга. Продавец рук стоял у своего прилавка. Солдат не мог не восхититься его изобретательностью и умением обернуть самые неблагоприятные обстоятельства в свою пользу: Спэгг втиснул в дырку на лбу полудрагоценный камень и выхаживал, красуясь перед другими торговцами.

Какая-то птица порхнула над площадью и уселась на флюгер высоко на крыше. Солдат плотно сжал губы и прямиком направился к Спэггу.

— У тебя праща с собой?

Спэгг поднял взгляд. Он превосходно обращался с этим пастушьим оружием, чему Солдат уже однажды явился свидетелем.

— Всегда при мне. Вот.

Спэгг вытащил пращу. Солдат склонился, поднял с земли кусочек кремня и протянул его со словами:

— Видишь ту птицу? Там, на флюгере. Подстрели ее.

Спэгг посмотрел наверх и увидел мишень.

— Ворон? — спросил он. — Хочешь, чтобы я ворона убил?

— Именно так, — твердо ответил Солдат.

Спэгг раскрутил над головой пращу. Птица, заметив его движения, взмыла вверх, но Спэгг сделал на это поправку. Камень просвистел в воздухе и угодил ворону в голову, прямо в основание клюва. Птица упала на черепичную крышу. Несколько мгновений она лежала там, ветер ворошил ее перья, а затем трупик скатился к краю крыши и шлепнулся на мостовую. Солдат подошел к нему и как следует придавил ногой. Так, для надежности.

— Вот тебе, — сказал он, — предатель.

На булыжнике осталась лежать размятая в лепешку черно-красная кучка.

Спэгг сложил в трубочку губы.

— Да уж, ты не из тех, кто легко прощает. Что такого натворила птичка?

— То, в чем я обвинял тебя.

— Он выдал нас ханнакам? — воскликнул Спэгг вне себя от ярости. — Я сейчас на него тоже наступлю.

Когда деяние было совершено, Солдат ощутил некоторую жалость, даже сочувствие к бедному погибшему созданию.

— В этой птице жил несчастный мальчик. Хотя, если говорить по правде, лишь благодаря тому, что он был заключен в тело ворона, он оставался тем, кем был, — уличным постреленком. А то давно бы вырос. — И все-таки Солдат раскаивался. — Может, я чуток поспешил. Подождал бы, поразмыслил… Следовало дать ему объясниться, может, и извинения выслушать.

— Жаль, что ты так не поступил, — согласился Спэгг, который тоже стал жалеть о содеянном. Как-никак, много они с Вороном вместе пережили. — Я всегда говорил, что ты слишком торопишься, Солдат.

— Это же ты его убил.

— Да потому что ты мне сказал.

— Ты всегда делаешь, что тебе говорят?

Спэгг кивнул и уверенно ответил:

— Ты — капитан. Если скажешь пойти и броситься в озеро, я так и сделаю. Вот в чем проблема с вами, вожаками. Как только что пойдет не так, вы во всем начинаете винить войско. Я не собираюсь брать на себя вину за этого ворона. Ты сказал: «Достань пращу. Убей того ворона». Я так и сделал. Приказ выполнен. Вся ответственность лежит на тебе. Я всего лишь рядовой.

Солдат собирался что-то возразить торговцу руками, как вдруг на его плечо опустилась птица.

— Что у вас здесь происходит?

— Ворон? — воскликнул Солдат. — А это — там, на булыжнике — разве не ты?

— Ты о ней? Нет, просто хорошая знакомая.

После личной аудиенции с самой королевой Утеллена тайно вывезла сына из города. Посреди ночи, под видом нищей старухи, она покинула Зэмерканд, волоча за собой телегу, на которой под кучей тряпья прятался ИксонноскИ. Жалкая старуха с повозкой направлялась в тот самый лес, где много лет назад Утеллена и сын прятались вместе с Солдатом. Королева Ванда отнеслась с полным пониманием к тревогам Утеллены и согласилась, что до самой инаугурации ее сын находится в постоянной опасности. Зэмерканд, как и любой другой изолированный город того времени, кишел шпионами, головорезами и агентами иностранных держав. В смутные времена найдется масса желающих вырвать из рук мальчишки власть, и потому ИксонноскИ был по-прежнему чрезвычайно уязвим. И не раньше, чем он взойдет на трон в горах Священной Семерки, получит он полную защиту и покровительство богов.

— Вся проблема в том, — ворчала Утеллена себе под нос, — что у этих богов вообще нет понятия о морали. Им все одно: правит миром добро или зло или то и другое…

Только удалившись от города на добрые несколько миль, Утеллена с ИксонноскИ оставили маскировку. Наконец путники добрались до леса, в который редко ступала человеческая нога. Люди боялись туда ходить — там завелся огромный вепрь по имени Гарнаш. Утеллена успокоилась, потому что теперь они были в безопасности. Больше всего она боялась ОммуллуммО, могущественного колдуна, отца ИксонноскИ. Но даже ему теперь придется хорошенько постараться, чтобы разыскать их здесь. Утеллена понимала: чем меньше им на пути попадется животных, сверхъестественных созданий, птиц и, что самое главное, людей, тем меньше у ОммуллуммО шансов на успех.

— Где отец? — спросил вслух ИксонноскИ, когда они ступали по чудесному сочному лугу, направляясь к величественной стене леса. — Знать бы, где он!

Мальчик раз сто задавал матери один и тот же вопрос и столько же раз получал один и тот же ответ: она не знает и знать не может. Правда, у нее есть ощущение, что ОммуллуммО где-то в Зэмерканде или в непосредственной близости от города, но это не больше чем неосознанная тревога, свербящая в глубинах ее сознания. Если бы старый колдун был где-нибудь в Гвендоленде, по ту сторону Лазурного моря, или на севере, в Непознанных землях, она позволила бы себе чуточку расслабиться. Однако теперь ни в чем нельзя быть уверенным наверняка. Вот когда состоятся похороны ХуллуХ'а, и ИксонноскИ взойдет на трон, можно будет и вздохнуть спокойно, а пока — рано.

Их лесное убежище — сказочной красоты поляна — находилось в самом центре сплошного лесного массива, протянувшегося на сотни миль в каждом направлении. Когда они наконец добрались туда, Утеллене вспомнился Солдат, и на сердце у нее стало теплее. Одно время, когда они вместе прятались в лесном тайнике, она была влюблена в Солдата; теперь чувства ее плавно вылились в нежное доброе ощущение теплоты и любви иного рода.

Она знала, что Солдат навсегда останется для нее самым дорогим другом. Если бы он не женился на принцессе, они жили бы вместе, в счастье и согласии. Но по иронии судьбы он оказался там, где оказался, — в постели принцессы. Однажды Утеллена предала Солдата — там, на рыночной площади, вскоре после их первой встречи. Солдат просил ее выйти за него замуж и спасти тем самым от смерти. Эти воспоминания причиняли Утеллеие нестерпимую боль, муку, которая переполняла ее порой настолько, что ей едва удавалось держать себя в руках.

Она отказала ему, отвернулась. Почему? Ну, это понятно: чтобы защитить свое дитя. Ей пришлось выбирать, хотя и выбора-то как такового не было: спасти жизнь Солдату и поставить под угрозу жизнь слабого и беззащитного существа, своего ребенка.

И все-таки Утеллену не покидало чувство, будто она совершила предательство, отвернулась от протянутой к ней в мольбе руки. И это воспоминание временами точно стрелой пронзало сердце.

Судьба — злодейка. Если бы над Утелленой не надругался колдун, если бы теперь ее сын не находился в смертельной опасности, если бы она была свободна, она бросилась бы Солдату на шею и никогда бы его не отпустила.

Голубые глаза… как же испугалась она их в первый раз! Ни у кого на этой планете, будь то человек, колдун, фея или великан, нет синих глаз. Откуда они взялись? Солдат считает, будто пришел сюда из какого-то иного мира; вероятно, оттуда, где у всех голубые глаза. И если это так, то другой человек с такими же глазами прибыл оттуда же. Утеллена не стала рассказывать Солдату о том, что в Уан-Мухуггиаге живет еще один выходец из иного мира. Правда, ей было неизвестно, мужчина это или женщина.