— Вика — девственница. А для многих девок, особенно таких тупых, первый раз — особенный. А с этой штукой, — он потряс порошком, — Она даже не поймёт, что что-то приняла. Она будет скакать на мне по собственному желанию. Час, два… да сколько понадобится, чтобы промыть ей мозги, — он облизнул губу, — И она ни о чём больше думать не сможет, кроме меня и моего члена. Ни-о-чём. Я ей налью лапши на уши. О вечной любви, о её красоте и подобной бреши. Я привяжу эту прекрасную суку к себе.

— И стоит ли оно того?..

— Вика… превосходна…, - прошептал Венц, — Красива, перспективна. Она уже лучший призыватель на потоке. У неё огромный результат проверки потенциала. Лучшие оценки! Она… она…, - у него перехватило дыхание, — Она… мой перспективный трофей. Я должен её забрать, пока другой не успел. Я обязан! И я сделаю всё, чтобы эта медаль висела у меня на шее.

— Да, я слышал про ставки, кто первый её завалит. Ты лидируешь.

— Сегодня ставка сыграет, — снова оскалился Венц.

— Как знаешь. Твоё дело, — пожал плечами Антон, — Ладно, пошёл я. Не хочу принимать в этом участия.

— Ага. Завтра кину пару фоток, жди.

— О, а это уже интересно, — Антон приободрился, — Всегда было интересно как у неё там.

Громов попрощался, вышел с территории и сел к водителю. Преображенский остался в поместье один.

Через полчаса назначена встреча с Викой. Венцеслав уже полностью готов — брюки, рубашка, парфюм, причёска — обо всём он позаботился ещё несколько дней назад.

Ведь он знает, что предпочитает Вика.

Он знает всё, чтобы ей понравиться.

— Тц…, - Венц чувствовал, как нарастает возбуждение лишь от одной мысли, что он наконец завалит саму Вику в постель, — Ха! Да, сука, да! Долго ломалась, шлюха. Но не сегодня! Ха-ха, не сегодня!

Этот случай — не первый для Венца. Он так уже делал. Он уже насиловал ничего не понимающих простолюдинок. Да даже аристократок.

Но такого он никогда не испытывал.

Вика… Вика была особенной. Из-за её красоты, её потенциала… её брата. Опасность, перспективы, сложность — всё это лишь больше возбуждало Венцеслава.

Он хотел её изнасиловать. Хотел сделать своей и только своей. И сегодня это наконец…

— А? — Преображенский завязал шнурок туфли и поднялся, — Что за запах?

Венцеслав нахмурился. Все мысли о Вике исчезли, возбуждение спало. Появилась… тревога.

Парень был готов поклясться, что чувствовал запах леса. Чувствовал свежесть. Сладкий аромат фруктов. Чувствовал… Жизнь?

«Что за хрень?», — он осматривался, — «Почему так пахнет? Что за звук?!»

И тут послышался треск. Будто стену что-то ломает, но медленно, щепка за щепкой. Запах леса при этом в сто крат усилился.

Венц резко обернулся и увидел, как прямо из деревянной стены вылезает деревянная рука. Затем вторая. Потом голова, ноги, и вскоре, спустя секунды две, чудовище окончательно предстало глазам аристократа.

Это было высокое существо, покрытое витиеватой бронёй из белоснежного дерева. У него не было видно лица, глаз, волос или даже кожи. Вообще ни одного зазора.

Сплошная мерцающая древесина. Лишь разрез под нижнюю челюсть хоть как-то напоминал о человеческом черепе.

— К-кто ты, сука, такой?! — прорычал Преображенский.

— У моего дяди есть любимая фраза, которую он постоянно повторяет, — говорил он очень сухим, чуть рычащим голосом, — «Я не тот, кого стоит запоминать». Мне она нравится. Так вот, — вокруг его руки начали обрастать ветви, формирующие длинный клинок, — Я не тот, кого стоит запоминать.

Венц ждать не стал. Нужно нападать сейчас!

Он скрещивает руки и запускает волну огня. Красный поток сносит всю мебель на пути, и вонзается в оппонента. Но Венцу этого мало! Он щёлкает пальцами, порождает за спиной огненные спицы и пускает прямо вслед пылающим волнам.

Чудовище задирает пустую руку, формирует деревянный щит и блокирует вообще все атаки, пущенные магом огня.

Всё помещение погрузилось в алое марево бушующего пламени. Венц успел укрыться барьером против огня, потому его чудом не задело.

«Дерево ведь горит, да?», — он ничего не видел из-за огня, — «Я ведь сбил его броню?! Я должен был! Я лучший в своём классе! Я должен был его…»

Вылетевшее из пламени деревянное копьё пронзает барьер, пробивает грудь Преображенского и сносит его к стене словно тряпичную куклу. Слышится хлопок в ладоши, и копьё прорастает десятком корней.

Грудину Венцеслава разрывает изнутри. Корни врастают в мышцы, медленно проползают к лёгким и оборачивают ещё бьющееся сердце. Парень чувствовал каждый миллиметр их движения. Каждую разорванную ткань.

Преображенский чувствовал, как его плоть рвётся изнутри.

— Какой же он везучий. Вот надо же — именно сегодня, — существо подошло к умирающему аристократу, — Знаешь, а ведь я тебя понимаю. Она реально очень милая и забавная. Мне она, наверное, даже больше прочих нравится.

Он задирает руку и вонзает её во вспоротую грудь Венца. Парень закашлялся.

А затем… чудовище просто выдернуло руку обратно, держа что-то между пальцев.

— Но ты, сука, перешёл черту. Твоя смерть — просто моя прихоть.

Венцеслав, так страстно желающий изнасиловать Вику, в то же мгновение начал иссыхать, бледнеть и едва ли не рассыпаться.

Он рухнул, так не успев издать и звука.

Существо из дерева отошло от трупа и поднесло окровавленную руку на свет, аккуратно держа небольшую синюю жемчужину.

Это было энергоядро.

— Какое мерзкое, — вздохнул убийца и, разорвав броню на лице, закинул ядро себе в рот.

Центр Москвы. Площадь с дорогими ресторанами и кафешками. Вика стояла на заранее оговорённом месте и ждала Венцеслава.

Долго ждала.

Очень.

Она не стала кого-то из себя строить и одеваться как светская львица. Нет, это бы сразу заметили — у Вики, всё же, нет в этом опыта.

Но вот одеваться простенько, миленько и со вкусом — в этом она мастер. Лёгкое платьице, сумочка, туфельки — даже с таким обычным набором, зажиточные молодые аристократы постоянно бросали на неё взгляд.

Красота была в простоте, дополняющей невероятную внешность Виктории.

И потому, раз она хотела выглядеть максимально привлекательно, ей пришлось пожертвовать практичностью.

Вечер. Осень. Было холодно для такой одежды. А Вика…

Вика ждала уже третий час.

Но никто так и не шёл. Венцеслав даже не звонил. Он просто её бросил.

«Какая я дура…», — она сжала сумочку, а в глазах неприятно закололо от поступающей влаги, — «Я ведь Косте такого наговорила. Из-за… из-за этого урода…», — она поджала губы, — «Боже… какая дура! Он ведь был прав! Он всегда прав! Он ведь ради меня всё это делает! Ради… ради нас с мамой…», — хотелось плакать от обиды и вины.

Плевать на Венцеслава. Всё. Теперь она точно уверена.

Вика развернулась и пошла прочь. Вернее, хотела. Лишь стоило ей шагнуть, как она тут же воткнулась в какого-то высоченного громилу.

— Ой, — она пискнула дрожащим голосом и подняла голову.

— Вика? — удивился Момотаро.

— А-а… вы ведь… Момоатро Ли, да? Друг Кости? — она опустила голову, — П-простите.

— Да ничего, — он улыбнулся и почесал затылок, — Я… не ожидал тебя здесь увидеть. Ты же должна быть дома уже? Чего стоишь одна?

— Я…, - она поджала губы, — Да ничего. Уже ухожу. Извините, что побеспоко…

— П-постой!.. — неуверенно окликнул парень.

Вика остановилась и подняла глаза на имперца с пепельными волосами.

— Ты ведь никуда такая не дойдёшь. Ты же буквально вся синяя! Кто в такой одежде так долго на улице стоит?

Это правда. Вика не чувствовала ни одной своей конечности. Она наверняка завтра заболеет.

Но и ответить на это она ничего не могла — стыдно и обидно.

— Эх, ладно…, - Ли снял свою ветровку и накинул на Вику, а та, к огромному удивлению, обнаружила, что парень очень неплохо сложен, — Мне Костя голову оторвёт, если ты при мне окочуришься. Пошли давай, — он поманил её за собой.