Я вскинул брови.
— Говорил же, — хмыкнул Ли.
Оба судьи о чём-то переговорили, затем посмотрели на нас и кивнули друг другу. Член студсовета нацепил гарнитуру на ухо. Раздался звон включённого микрофона, и молчащие от шока зрители наконец пришли в себя.
— Команда синих неспособна продолжать бой! Победа присуждается команде красных: Константину Россу и Момотаро Ли! — торжественно проорал он.
И тут… взорвалось.
Хлопки, ор и свист. На трибунах начался хаос, означающий лишь одно — полный восторг и возбуждение.
— ТЫ ВИДЕЛ?! КАК ТАК?!
— У-О-О-О!
— I LOVE BIG BLACK NIGGA BALLS.
— Заткните Женю.
— Я косарь просрал…
— Да их все просрасли. Но ты видел? Ты это видел?!
— А как Костя вырубил? Что это за магия была?
— На телекинез похоже. Или с воздухом что-то. Мой дед такое же вытворяет.
— А у них девушки есть?
— Жек, ты для кого это спрашиваешь?..
— А это уже неважно.
Я улыбался. Ли тоже. Триумф… был приятен нам обоим.
Но зрители даже не подозревают, что это ещё не конец.
— Не подведи, — сказал я выходящему вперёд Момотаро.
Он кивнул и попросил у судьи микрофон. Это было обычной практикой, так что возражать не стали.
Но знал бы он, что сейчас персиковый задвинет…
— Всем спасибо за такую бурную реакцию! — помахал он зрителям, — Не буду скрывать — я рад победе!
Эмоции учеников подскочили ещё сильнее.
— Благодарю своих соперников за честный и сложный бой. Однако теперь, когда я сохранил честь путём справедливого поединка, мне есть что сказать! — он повысил тон.
Зрители притихли. Всем стало не до улюлюканья.
— Господин Людвиг Элерс. Я нисколько не умаляю ваших заслуг перед страной и перед всеми, на кого повлияла ваша система образования!
Все сразу же направили камеры телефонов на Момотаро.
Отлично…
— Однако, господин директор, извините меня за грубость, но я не могу не удивиться одной существенной промашке в системе вашей школы! А именно — почти полному отсутствию справедливости! — он говорил всё громче, — За нашим конфликтом наблюдали не только ученики, но и учителя! Наблюдали члены студсовета. Наблюдала охрана, в конце концов! Но все, повторю, абсолютно ВСЕ из персонала или доверенных лиц школы закрывали глаза на проявление расизма, классовой дискриминации или прямую угрозу физическому здоровью!
Все начали переглядываться.
На моём лице пополз оскал.
— В школе, где все равны, даже учителя отдают предпочтение аристократии! И напомню, я очень уважительно отношусь к первым людям государства — нашим замечательным аристократам! Но, господин Людвиг, без толики упрёка прошу вас, обратите внимание на проблемы со свободой волеизъявления внутри вашей школы! Я вас не обвиняю, но не могу не предупредить, что в случае повторения подобных ситуаций, многие начнут подозревать персонал школы и лично вас в покровительстве аристократии! В государственной школе, господин Людвиг! А государство у нас не закрепило преимущество высшего света! Аристократ — это признание, а не привилегии! И на данный момент политика вашей школы напрямую идёт против этого правила! Идёт против государства! — его голос начал стихать, — Всё, чего я прошу — справедливости хотя бы в стенах этого замечательного заведения! На этом я закончу свою речь. Всем спасибо! — он поклонился, отдал гарнитуру и пошёл ко мне.
Повисла тишина. Гробовая. Все просто переглядывались, и с широко раскрытыми глазами смотрели на арену.
Дар речи потеряли и судьи. Сейчас самое время пускать перекати-поле — настолько всё вокруг стало мёртвым.
— Ну как? — тихо спросил друг.
— Почти слово в слово запомнил! Красавчик, — я даже не скрывал, что восхищён.
— Полегче ничего не мог придумать?
— Главное — эффективность, дружище. ничего страшного — поднапряжёшь мозги.
Да, это моя речь. Целиком и полностью. И план, чтобы её произнести — тоже мой.
Мне нужно было, чтобы её произнёс именно Момотаро — тот, против кого выдвигали несправедливые обвинения, кого унижали на почве расы и класса. У его слов куда больший вес, ибо это именно он пострадал напрямую.
Да, я его использовал. Но он прекрасно об этом знает, и даже рад, что всё вышло так прикольно, ведь главное…
"Хэй, Людвиг, ну как тебе?"
Теперь тебе весело, ублюдок? Нравится, когда прилюдно тыкают в дерьмо? Нравится, когда всего после одного дня покровительства аристократам, у государства к тебе возникнут вопросы? А они возникнут, уж поверь — видео с конфликтом и речью Момотаро разойдутся. Они наверняка завирусятся. Это не останется незамеченным. Ты не контролируешь то, что контролируют французы — сми и главные социальные сети.
У тебя нет власти там, где атакую я.
Продолжишь — пожалеешь ещё больше. Лучше схавай, и начни покрывать уже нас, старик.
Впрочем, это уже и так всем очевидно. Теперь от нас не избавиться — мы в центре внимания. Всё, что тебе остаётся — принять мои правила.
Ты проиграл ровно в тот момент, как сделал меня своим врагом, хер старый.
— Можно микрофон? — подошёл я к судье.
Момотаро вскинул брови. Про это я ему не говорил. Да и сам, если честно, только сейчас захотел что-то сказать. Просто пришла в голову одна идейка, как раскачать лодку ажиотажа ещё сильнее.
Ну и конечно вынести для себя личную пользу.
— Спасибо оппонентам за поединок, а вам, друзья, за поддержку. Добавлять к речи моего друга ничего не буду — со всем согласен. Вместо этого я хочу посвятить свою победу прекрасной Екатерине Романовой! Да, она была не самая зрелищная, но это только начало, моя леди! Ну и по традиции, благодарю Константина Росса. На этом всё, — я поклонился зрителям, отдал гарнитуру и пошёл на выход.
— Брат, у тебя яйца задымились, — Момотаро не мог не встрять.
— Не совсем. Но лучше Кати в этой школе я не видел.
— Ей двадцать семь, чувак.
— Так мне тоже.
— Ха?
— Шутка.
Мы переоделись, немного поболтали, и вышли с арены.
Девочка из газетного кружка была тут как тут. А ещё… ещё человек десять вместе с ней. Девушки и парни — все они столпились перед дверьми и ждали нашего выхода. Кто-то снимал, кто-то просто рвался поговорить.
— Парни, парни! Пару вопросов! — репортёрша тыкала в нас камерой, — Пару вопросов! Пару слов! Ваши впечатления! Что чувствуете после боя! Это было невероятно!
Я даже растерялся.
— Чуваки, это было круто!
— Ли, ну ты и речь задвинул!
— К-костя, Кость! А ты это… сколько тебе лет? — спрашивала какая-то девушка
Э-э-э… и что в таких случаях делать? Что отвечать?
"Погодите… а это… знакомое лицо", — я всмотрелся вдаль, — "Это… София?"
Что она здесь делает? Она стоит чуть вдалеке, сложив руки на груди и смиренно ожидая, пока я пойду в сторону учебного корпуса. Рядом с ней группа дядек, наподобие Лютера.
И она просто стоит! Угрожающе. И смотрит прямо на меня не сводя глаз! Она хочет поговорить? Ей что-то надо? Прости, красотка, я уже женат на Екатерине.
Хотя, если что-то надо, то я обязательно…
«Ха?», — я почувствовал вибрацию, — «Телефон?»
Не обращая внимания на людей, я достал телефон и посмотрел на номер.
«Митрич? Какого…»
Почему он звонит? Сейчас ведь день. Он вообще не способен бодрствовать днём. И это не шутка! Он реально физически не может держаться в сознании из-за магопиатов!
У меня тут же неприятно затянуло в груди. В душе появилось свербящее, словно першение, чувство.
Это странно. Это ненормально. Такого не должно быть. Митрич не может просто так звонить днём.
Все звуки для меня пропали. Всё, о чём я сейчас думал, на что смотрел и что слышал — телефон.
— Да? — ответил я.
— Босс! — заорал запыхавшийся Митя, — Босс, китайцы!
— Ч-что? Ты о…
— Сраные имперцы громят всё вокруг! Они просто начали нас истреблять нахер! — вопил он, а на заднем фоне слышался грохот и треск, — Босс, они ваш дом разрушили! Сучьи имперцы разнесли весь двор, в котором вы живёте!
