А я была разочарована. Мало того, что я с родителями не смогла найти понимание. Так теперь еще и с подругами выходило как-то не очень.

У меня не было никого с кем бы я могла поделиться своими переживаниями, кроме Влада.

Это было так страшно и так стыдно. Но я сумела рассказать ему правду. И он единственный, кто понял меня и не осудил. Разве что разозлился на маму с папой. И даже хотел достучаться до родителей, но я со слезами на щеках упросила его ничего не рассказывать. Может была глупой или слишком обиженной, но мне хотелось, чтобы они услышали меня! Поверили мне! А не директору школы или брату. И если слова чужих людей им были достовернее, чем мои, то это только их выбор. А мне оставалось только радоваться, что вся эта история была лишь вымыслом и клеветой.

Я знала, что Влад ездил в Англию тогда. Я знала, что Томас Олдриж очень долго лежал в больнице после нападения хулиганов. И до сих пор надеялась на то, что это нападение немного научило его жизни. Ведь даже я, еще недостаточно взрослая понимала, что он подтвердил показания девчонок, только потому что я ему не досталась. И он тоже решил отомстить мне. И именно поэтому согласился подыграть Мери и ее новым подружкам. А значит и больницу с переломами заслужил. Жестокая? Ничего страшного. Со мной тоже обошлись не слишком ласково.

После этого случая я повзрослела и теперь надеялась только на себя.

В простой городской школе я нашла себе подруг. Хотя это было сложно. Представляете, как должна была чувствовать себя девочка, выросшая совсем в другой среде. Девочка, которая привыкла, к совершенно другим разговорам, совершенно другим интересам. Но пугало не это. Школьники этого образовательного учреждения тоже привыкли к другому. И для них это было норма. Они ненавидели меня только за одну мою фамилию, за мои дорогие шмотки и мои возможности, которые предоставлялись мне автоматом, достаточно было упомянуть свою фамилию. И им было все равно, что я ни разу в этой школе не воспользовалась этими возможностями. А то, что слава бежала впереди меня и все знали, кто я, так это вопрос не ко мне. Хотя нет, я очень просила папу не подвозить и не забирать меня из школы на дорогом автомобиле класса «люкс». Но когда мои родители меня слышали? Вот, вот. Папа только развел руками и сообщил, что все для моего удобства и безопасности. А то, что многие в этой школе именно за это меня ненавидели - это его не интересовало. Все как обычно.

Но я справилась. И благодаря Маше и Лизе я даже смогла адаптироваться в этой школе и просуществовать мирно до самого выпускного. Девчонкам я не смогла открыть свою душу. Наверное, все-таки история с Томасом и Мери Энн оставила свой отпечаток. Но за то на сегодняшний день я точно знала, что в то время эта дружба была настоящей. У меня больше никогда не будет таких подруг. Они даются в жизни раз и навсегда. Но я сама своими руками уничтожила то, что мне преподнесли на блюдце с белой каемочкой.

Маша и Лиза. Я скучала по ним. Но уже ничего не вернуть.

Машу я вычеркнула из своей жизни, потому что выбрала брата. Он единственный в моей жизни, кого я любила так, что была готова ради него на все. А дружбу с Лизой я намеренно постепенно свела к нулю, потому что заигралась. Потому что, идя к своей цели не смогла разорваться на две части. И хотя я до последнего старалась не отпускать Лизу - у меня не получилось. Просто в глубине души я надеялась, что она однажды поймет и нет, не вернется, но хотя бы простит.

А пока в одиночестве мне приходилось играть свою роль испорченной, капризной и высокомерной стервы. Такой, какой мой отец видел меня. Нет, меня это не удивило. Какой могла быть дочь, которая уже в пятнадцать соблазняла взрослых парней и не добившаяся абсолютного ничего. Ошеломительные результаты по ЕГЭ и то, только потому что, папе пришлось спонсировать городскую школу по любому поводу. А то, что дочь не только красавица, но еще и умная - нет, это быть не может. И я тогда так разозлилась на его условия, на то, что он кроме тупой куклы ничего не видел, что взбрыкнула и огребла по полной. Я могла бы пойти против, но по сравнению с ним я была никем. У меня не было связей, и если открыто объявить протест папе, то и денег тоже. Он бы меня с землей сравнял за пару часов. Поэтому мне пришлось играть грязно и нечестно. Мне пришлось начать вести двойную жизнь. В одной из которой я шла к своей мечте, переступая через все и всех. А в другой играть роль богатой безмозглой дуры, которую кроме вечеринок, зеленых бумажек, клубов и мальчиков больше ничего не интересует. И, кажется, я в этом преуспела. Раз безразличная ко моей персоне мама вдруг даже нажаловалась моему брату.

Я закусила от удивления губу, когда услышала, как Влад рассказывает друзьям о моих похождениях. И так разозлилась. Родители сами довели меня до этого, а теперь хотели что-то исправить с помощью Влада. Но мне было наплевать на них. А вот на мнение Влада нет. Мне было стыдно. Я не хотела, чтобы он знал меня такой. Потому что это всего лишь роль. И он как никто должен был понять меня и помочь.

Но это не все.

Прижимаясь к стенке и подслушивая парней, я поняла, что меня беспокоит не только Влад. Не только его мнение обо мне важно. как бы это странно не звучало, и Матвея Соколова тоже. Странно, но я очень хотела, чтобы он не поверил брату и маме. Хотела, чтобы он увидел меня другой. Такой, какой я была на самом деле. Настоящей.

Но это вряд ли. Хорошие девочки не трахаются с незнакомыми парнями в машине, через пару минут после первой встречи, не зная даже имени партнера. Такие как раз очень хорошо вписываются под описание мамы о непутевой и непослушной дочке. И переубедить в обратном очень сложно того, кто сам был участником этого дорожного приключения. И надо ли? Ему точно нет. И мне тоже. Рисковать всем, чего я добилась ради того, чтобы доказать что-то неизвестно кому - так себе желание. Мимолетное и невыгодное.

Надавав себе мысленных пенделей, я вернулась в комнату Влада. И очень даже вовремя. Потому что парни спустя пару минут, покинули квартиру. А тот самый Матвей, который вызвал во мне бурю эмоций, даже не взглянул на меня. Неприятно, конечно. Но это не повод для расстройства. И унывать мне было нельзя. Даже если он расскажет все моему брату, то это просто будет очередным препятствием. Я никогда не была размазней и сейчас ей становиться не собиралась. Я привыкла решать проблемы по мере поступления, значит и с Матвеем тоже все решила бы, как придет время.

Довольная тем, что мне удалось взять себя в руки, я позвонила Мирону и договорилась о встрече. У меня проблемы сейчас были посерьезнее, и думать мне надо было о них, а не о Матвее Соколове.

Мирон - владелец самого лучшего ночного клуба в нашем городе. И мое знакомство с ним сейчас было как нельзя кстати. А его согласие поговорить, вообще подняло мне настроение.

Потому что на данный момент он был единственным моим решением с помещением. Находиться в квартире Влада я теперь не могла. Со съемом у меня были проблемы. Папа был против. Он считал, что такая глупая неблагодарная дочь не имеет права на отдельное жилье. Достаточно того, что он позволял жить у Влада. И машину купил. А вот ночевать мне следовало дома - хоть какой-то контроль. Пойти против него и взбрыкнуть в очередной раз - это привлечь внимание к себе. А вот тусовки в клубе для меня нормально. Тем более я несколько раз договаривалась с Мироном об аренде небольшой вип-комнаты для своих целей. И теперь аренда мне нужна была на постоянной основе. Так что вся надежда была на Мирона.

Перед встречей я решила принять душ. И напевая себе под нос какую-то мелодию, поймала себя на мысли, что вместо своих проблем, я продолжала думать о Матвее. Нет, я не боялась, и не ждала встречи с ним, но почему-то представляла, что он рядом. Стоит только выйти из душа, и я его увижу.

Покрутив у виска пальцем и усмехнувшись своим мыслям, я закуталась в короткое полотенце и вылетела из ванной комнаты, потому что время поджимало.

И чуть не заорала.