— Я разбираюсь в еде. Я выберу ресторан.

— Нет! Разбирааааюсь я! — запихнув в рот половину бутерброда и чуть не подавившись, сказал Мэр.

Левой рукой он держал остатки бутерброда, а правой тыкал в грудь, говоря, что он великий специалист по части питания.

Человек, который обратился к Учителю, посмотрел на «произведения искусства», которые за ним следовали, и нашел их изысканными. Наверное, это объяснялось тем, что он только познакомился с ними. Представьте себе, что было бы, если бы он походил с этой парочкой хотя бы день!

— Вы не можете отрицать, кто вы есть! — напыщенно произнес собеседник.

Учитель, мягко и иронично улыбнувшись, ответил ему:

— Кто я есть? Сегодня мои глаза видят меня, и я поражен, убеждаясь в том, что знал только поверхностные слои моего существа.

— Вы не можете отрицать вашего выдающегося прошлого. Вы были главным предпринимателем минувшего десятилетия и стали одним из самых богатых людей на земле даже во время биржевого кризиса.

Несмотря на то что этот человек превозносил его, Продавец Грез вел себя странно. Вместо того чтобы выпячивать грудь, как это делали Бартоломеу, Барнабе, я и большая часть смертных, он вышел из обороны и перешел к наступлению. Казалось, ему не понравились слова собеседника.

— Я — богатый? Какое богатство может возвратить то, что я больше всего люблю? За какие деньги можно купить источник радости, оазис спокойствия, рождение надежды, родник грез? Скажите мне, великий человек? Если вы обвиняете меня в том, что я богат, я подтверждаю: да, я богат. У меня есть то, что нельзя купить за деньги. — Он сделал паузу и, указав на нас, продолжил: — Посмотрите на моих друзей, они — мое богатство. Они любят меня таким, каков я есть. Они любят оборванца, человека без гламура, статуса, денег, несчастного, которому даже негде умереть. Да, я богат. У меня есть глаза, чтобы видеть цветы, у меня есть время для безымянных вещей. У меня есть детская улыбка, чтобы подкармливать себя приключениями, опыт пожилых людей, чтобы учить себя спокойно, и сумасшествие психопатов, чтобы замечали мою болезнь. Да, я богат. У меня есть то, что дорого. У меня есть то, что даже за золото и серебро нельзя достать. А у вас есть такие богатства?

Незнакомец ничего не предпринимал и лишь приоткрыл рот в полуулыбке. Он онемел перед мудрыми словами. Он заметил, что Учитель продолжал блестяще рассуждать, и даже лучше, чем во времена, когда они общались. Позже он ответил:

— Я думаю, что очень мало. — Но он не признал себя побежденным и продолжил: — Я не говорю об этих пышных богатствах, Учитель. — Пожилой человек впервые назвал его Учителем, демонстрируя свое почтение. Потом он добавил: — Я говорю о том, чего домогаются люди.

Учитель продолжал наносить ему удары. Он сказал:

— Вы знали, что деньги сближают врагов и разлучают истинных друзей?

— Я в восторге от этого человека, — заявил Мэр, сморкаясь и показывая, как он расчувствовался.

Пожилой мужчина согласился, что деньги — это одна из возможных ловушек.

— Да, я знаю. Это — система.

Краснобай, вдохновленный уличный философ, заявил:

— Деньги — это то же самое, что и труп, который питает бактерии и привлекает гиен. — А потом снова воодушевился: — Вот тебе и раз, из каких нейронов я вытащил эту фразу!

Учитель продолжал безжалостно припирать человека к стене:

— Если бы вы потеряли все, что имеете, включая ваших детей и ваш общественный имидж, много ли людей остались бы на вашей стороне?

Незнакомец после довольно продолжительной паузы ответил:

— Возможно, гораздо меньше, чем я осмелюсь поверить. — Но он все еще пылко возражал: — Вы не можете отрицать свою власть. Она простирается на все континенты. Короли преклоняются перед вами. Знаменитости становятся маленькими перед вами. Президенты сопровождают вас.

Краснобай вновь вмешался, чем вызвал путаницу;

— Что? Президенты перед ним преклоняются? — И, показав на Барнабе, сказал: — Вот человек! Вот политик, который преклоняется перед Учителем.

Вдохновившись, Мэр поднял руки и подтвердил, что он перед ним преклоняется. А затем сказал еще одну глупость:

— Да, как будущий президент страны, я склоняюсь к его ногам.

Краснобай, видя, что друг очень сильно возбудился, поставил его на место:

— Унижение, Мэр, поскольку даже мышь заставила вас проиграть выборы.

— Заткнись, Клотильда, — огрызнулся Мэр, тем самым провоцируя Краснобая.

После шумихи, вызванной учениками, Учитель ответил своему собеседнику:

— Власть? Какая у меня есть власть, Шарль? — Он в первый раз назвал друга по имени. — Каждый день я понемножку умираю. Каждый день три триллиона клеток, которые составляют мое хрупкое тело, нуждаются в питании, чтобы не прийти к коллапсу. Каждый день время вопит в моем мозгу, напоминая, что жизнь, какой бы серьезной она ни была, является лишь простой шуткой времени. Каждый день время кричит, что вскоре я сыграю свой последний акт на жизненной сцене. Какая у меня власть, Шарль, скажите мне?

— Проснитесь, друг мой, мы самые бедные в городе, мы в жалкой набедренной повязке. Вы разве не видите? — заявил Бартоломеу.

— Достопочтенный Шарль, у вас есть одно зернышко, чтобы дать взаймы? — попросил Мэр.

Прежде чем продолжился диспут, незнакомец посмотрел на двоих навязчивых болтунов, но на этот раз сверху вниз, и заговорил без намеков:

— Вы не находите, что ваши ученики калейдоскопичны?

Мэр подошел к Краснобаю и спросил его тихонько:

— Этот субъект нас хвалит или оскорбляет?

— Хороший вопрос. По-моему, я сомневаюсь! — ответил тот.

— Но мне понравилось имя, — заметил Мэр.

Потом незнакомец сказал:

— Вы не находите, что должны были бы иметь среди своих последователей команду интеллектуалов?

Чувствуя себя униженным, Краснобай решил высказаться:

— Интеллектуалы? В школе Учителя интеллектуалы и сумасшедшие на одном и том же уровне. А именно науровне «Е». — И посмотрел в мою сторону, очевидно желая спровоцировать меня. Но я оставался задумчивым, ибо действительно заинтересовался разговором Учителя и чужестранца.

Продавец Грез, не позволяя собеседнику принижать своих учеников, категорически заявил:

— Если бы вы знали моих последователей, вы бы поняли, что это люди незамысловатые, прозрачные, бесхитростные, не похожие на нас. Их мудрость не от академического мира, их чувствительность не проявляется на биеннале^[18] искусства, их слава не распространяется с помощью средств массовой информации. Они живут в безвестности, вдали от прожекторов, как будто бы у них нет заслуг, но я вам гарантирую, что это восхитительные человеческие существа.

После этой похвалы Бартоломеу и Барнабе стали поздравлять всех присутствующих, воздавая им почести за то, что они восхитительные.

— Бедный Голливуд, бедное телевидение, бедные журналы, которые нас не знают, — с гордостью произнес Краснобай, жестикулируя и принимая актерские позы.

— Да, мы многих не знаем, — сказал Мэр, вместо того чтобы сказать, что нас многие не знают.

Глава 39

Великое откровение

Чужестранец не знал, что ответить. Казалось, он проглотил язык, глядя на хвастливую группу, которая следовала за Учителем. После комплиментов двух бродяг Продавец Грез, заметив, что мы молчим, почувствовал, что он должен дать некое удовлетворение нашему любопытству относительно своего прошлого. И он в мгновение ока перенес нас от несчастья в другой мир. Вместо того чтобы отрицать, что когда-то его сопровождали короли и знаменитости, Учитель сказал:

— Забудьте, кем я был. Важно то, кто я есть сейчас.

Услышав это, я чуть не упал. Раз Учитель велел нам забыть, кем он был, значит, подтвердил, что был великим. Я растерялся. Невозможно было осмыслить эту информацию. Она не вмещалась ни в какое рациональное осмысление.