— Знаю, милая. Такая она с тех пор, как рассталась с возлюбленным, — ответил старик. — С той поры она словно одними колючками питается. Она стала такой сухой, желчной…

— Это уж точно, — с возмущением подхватила Нэнси. — Что ей ни сделаешь, она всегда недовольна. Не плати она мне такие хорошие деньги и не нуждайся так мои домашние, ни за что бы не пошла к ней работать. Но все равно я когда-нибудь не выдержу и выскажу ей все. Тогда мне придется распроститься с этим домом. Вот так я вам и скажу, мистер Том, не выдержу. Вот так я вам и скажу.

Старый Том с грустью взглянул на Нэнси.

— Я понимаю, — спокойно ответил он. — В том, что ты говоришь, нет ничего удивительного. Но, поверь мне, так поступить легче всего. Это не лучший выход, дитя мое. Не лучший.

И он опять принялся обрабатывать свою клумбу.

— Нэнси! — послышался резкий голос.

— Иду, мэм, — робко промолвила Нэнси и поспешила домой.

Некоторое время спустя пришла телеграмма. В ней сообщалось, что Поллианна прибудет в Белдингсвилль на следующий день — двадцать пятого июня, в четыре часа дня. Прочитав телеграмму, мисс Полли с хмурым видом направилась в комнату на чердаке. Она придирчиво осмотрела ее. В комнате стояли маленькая,, аккуратно застланная кровать, два жестких стула, комод без зеркала и маленький столик. Штор на окнах не было, и ни одна картина не украшала стены. Весь день солнце нещадно палило крышу, и маленькая комната раскалилась словно духовка. Жара усиливалась из-за того, что на окнах не было защитных сеток от насекомых и их приходилось держать закрытыми. В стекла, сердито жужжа, билась большая муха.

Мисс Полли прихлопнула муху, чуть приподняв окно, выбросила ее на улицу и снова плотно закрыла раму. Затем она поправила стул и со столь же хмурым видом покинула комнату.

Мгновение спустя она остановилась у кухонной двери.

— Нэнси, — сказала она. — Я была в комнате мисс Поллианны и нашла там муху. Видно, кто-то открывал окно. Я заказала сетки от насекомых. Но пока они не готовы, прошу тебя проследить, чтобы окна в комнате мисс Поллианны не открывались. Моя племянница приедет завтра в четыре часа дня. Я хочу, чтобы ты встретила ее на станции. Тимоти заложит открытую коляску, и ты поедешь вместе с ним. В телеграмме сказано: «Светлые волосы, платье из хлопка в красную клетку и соломенная шляпа». К этому я ничего не могу добавить. Но, думаю, ты и так узнаешь ее.

— Хорошо, мэм, но… вы…

Несмотря на невнятное бормотание Нэнси, мисс Полли прекрасно поняла, что та хотела сказать.

— Нет, — резко возразила она, — я не поеду. В этом нет никакой необходимости. Надеюсь, ты все поняла?

И, повернувшись, мисс Полли вышла из кухни с сознанием выполненного долга. По ее мнению, подготовка к приезду племянницы завершилась наилучшим образом.

Не успела она покинуть кухню, как Нэнси, которая в это время гладила, с силой вдавила утюг в полотенце.

— «Светлые волосы, платье из хлопка в красную клетку и соломенная шляпа». «К этому я ничего не могу добавить. Но, думаю, ты и так узнаешь ее», — передразнила она хозяйку. — На вашем месте мне было бы стыдно, мисс Полли. Если бы моя единственная племянница ехала бы ко мне через весь континент, а я бы почти ничего не знала о ней и даже встречать не захотела бы ехать! Какой позор! Вот так и скажу: позор!

И вконец разгневанная Нэнси еще долго высказывала свое возмущение ни в чем не повинным полотенцам.

На другой день, ровно без двадцати четыре Тимоти и Нэнси выехали из дома в открытой коляске. Тимоти был сыном старого Тома, и в городе часто повторяли: если старый Том — правая рука мисс Полли, то Тимоти — левая. Это был добродушный молодой человек чрезвычайно привлекательной наружности. Хотя Нэнси работала у мисс Полли совсем недавно, они уже успели подружиться с Тимоти, и с удовольствием болтали при каждой встрече. Однако сейчас Нэнси была настолько взволнована возложенной на нее миссией, что даже разговаривать не могла и, к удивлению Тимоти, они почти весь путь до станции проделали молча. Когда же они, наконец, добрались до места, Нэнси выпрыгнула из коляски и поспешила на платформу. «Светлые волосы, платье из хлопка в красную клетку и соломенная шляпа», — беспрестанно твердила она про себя, снова и снова пытаясь представить, какой же окажется эта Поллианна?

Тимоти догнал Нэнси уже на платформе.

— Знаешь, — сказала ему Нэнси, — лучше всего, если Поллианна окажется тихой, разумной и не станет ронять на пол ножи или хлопать дверьми.

— Прямо не знаю, что будет со всеми нами, если она окажется другой, — со смехом ответил Тимоти, — ты только вообрази себе, Нэнси, мисс Полли и строптивый ребенок под одной крышей! Ой! — вдруг крикнул он. — Уже поезд подходит! Слышишь свисток?

— Знаешь, Тимоти, по-моему, это ужасно с ее стороны, что она послала меня сюда! — выпалила Нэнси и помчалась на другой конец платформы. Ей казалось, что оттуда она сможет лучше разглядеть пассажиров, которые сойдут с поезда на их маленькой станции.

Вскоре Нэнси увидела ее. Две светлые косички, лицо, усеянное веснушками, глаза, напряженно что-то высматривающие… И, вдобавок ко всему, платье в красную клетку и соломенная шляпа. Ну, конечно же, это Поллианна!

Нэнси еще какое-то время оставалась на месте; ей надо было унять дрожь в коленках. Справившись немного с волнением, она подошла к девочке.

— Вы мисс Поллианна? — спросила она. В следующий миг на ее шее сомкнулись две руки в клетчатых рукавах, и Нэнси едва не задохнулась в объятиях.

— Ой! Я так рада! Так рада увидеть вас! — крикнула Поллианна прямо в ухо Нэнси. — Ну, конечно же, я Поллианна! Я так рада, что вы приехали встретить меня! Я так мечтала об этом!

— Ты мечтала? — переспросила Нэнси, которую совершенно ошеломило это заявление. Она решительно не могла взять в толк, каким образом Поллианна не только узнала о ее существовании, но даже мечтала, чтобы она ее встретила?

— Ты мечтала? — во второй раз переспросила Нэнси, пытаясь вернуть на место сбившуюся шляпу.

— Ну, да. Я все время, пока ехала, пыталась представить себе, какая вы! — воскликнула девочка. И, встав на цыпочки, принялась внимательно разглядывать Нэнси. — А теперь я увидела вас! И я знаю, как вы выглядите! Я рада, что вы такая!

Нэнси не знала, куда девать себя от смущения. Но тут к ним подошел Тимоти, и ей стало чуть легче.

— А это наш Тимоти, — едва слышно пролепетала она, — у тебя есть чемодан, Поллианна?

— Ну да, есть, — важно ответила девочка. — Мне его купила Женская помощь[1]. Совсем новенький чемодан. Правда, это очень щедро с их стороны? Ведь они так хотели купить ковер для церкви! Конечно, я не знаю, сколько красного ковра можно купить вместо чемодана, но, думаю, этого хватило бы на пол-алтаря. Вы тоже так думаете? У меня в сумке есть такая маленькая бумажка. Мистер Грей сказал, что это квитанция, и я должна отдать ее вам, а вы получите мой чемодан. Мистер Грей — это муж миссис Грей. Они родственники жены пастора Карра. Мы вместе ехали с Дальнего Запада. Знаете, они просто очаровательные люди. А вот и квитанция! — воскликнула она, извлекая из сумки бумажку.

Тут Нэнси инстинктивно перевела дух. Она просто почувствовала, что кто-то должен это сделать после такой длинной речи. Затем она украдкой посмотрела на Тимоти. Но тот отвернулся и им так и не удалось встретиться взглядами.

Потом они получили чемодан Поллианны и пошли туда, где оставили коляску. Чемодан положили сзади, а Поллианна втиснулась на сиденье между Нэнси и Тимоти. Пока все устраивались, Поллианна беспрестанно болтала или что-нибудь спрашивала. Поначалу Нэнси успевала ответить, но вскоре отчаялась и умолкла в изнеможении.

Как красиво! — тараторила Поллианна. — А это далеко? Я так люблю ездить в коляске! Но если это не далеко, я не буду очень жалеть, потому что я так рада буду увидеть, куда мы приедем. Ой, какая красивая улица! Я так и знала, что тут очень красиво! Мне папа говорил…