— Ты уже поужинала, Поллианна?

— Да, тетя Полли.

— Мне очень жаль, Поллианна, что все так вышло. Конечно, мне не хотелось в первый день заставлять тебя есть хлеб с молоком.

— Что вы, тетя, я очень рада. Я люблю хлеб с молоком, и Нэнси мне очень нравится. Мы так хорошо поужинали вместе.

Тетя Полли резко выпрямилась на стуле.

— Тебе пора ложиться спать, Поллианна. Тебе выдался сегодня нелегкий день. Завтра мы составим с тобой расписание, а заодно и выясним, что тебе надо купить из одежды. А теперь пойди к Нэнси и попроси у нее свечу. Только смотри, будь со свечой осторожна. Завтрак в половине восьмого. Надеюсь, ты постараешься и успеешь к столу. Ну, спокойной ночи.

Поллианна подошла к тете и обняла ее так нежно, словно была с ней знакома всю жизнь.

— До чего же мне у вас хорошо! — тихо воскликнула она, и вид у нее был совершенно счастливый. Я знаю, мне будет очень хорошо жить с вами. Я знала это уже тогда, когда ехала к вам.

Она повернулась и пошла к двери.

— Доброй вам ночи, тетя, — сказала она, выходя из гостиной.

— Н-да, — задумчиво протянула мисс Полли, когда дверь за племянницей закрылась. — Да это просто необычайный ребенок.

Она хмуро уставилась куда-то в угол.

— Она, видите ли, рада, что я ее наказала и оставила без ужина, — продолжала мисс Полли тихую беседу сама с собой, — и она просит меня не переживать по этому поводу. И ей будет хорошо со мной жить. Чудеса, да и только! — подивилась мисс Полли и снова взялась за чтение.

А четверть часа спустя в маленькой каморке на чердаке одинокая девочка лежала, уткнувшись лицом в подушку, и тело ее сотрясалось от беззвучных рыданий.

— О, папочка, — сквозь слезы шептала она. — Я сейчас совсем не могу играть в нашу игру. Совсем не могу. Но, боюсь, даже ты не смог бы мне сказать, чему радоваться, когда спишь в темной страшной комнате, и еще совершенно одна. Ах, если бы я была хоть чуть-чуть поближе к Нэнси, или к тете Полли, или хотя бы к кому-нибудь из Женской помощи! Тогда, наверное, я смогла бы радоваться.

Нэнси в это время внизу домывала посуду.

— Если я буду играть в эту дурацкую игру, когда надо радоваться костылям вместо куклы, — твердила она, свирепо скребя щеткой молочник, — если я буду играть в эту игру, я уж в нее сыграю по-своему. Я постараюсь, чтобы бедная крошка нашла во мне опору. Уж постараюсь. Постараюсь уж! Вот так и говорю: постараюсь.

Когда Поллианна проснулась на следующее утро, было уже почти семь часов. Окна ее комнаты выходили на запад и юг, и первые лучи солнца не попадали сюда. Зато Поллианна увидела голубое небо, подернутое утренней дымкой, и сразу же поняла, что день будет просто отличный.

В каморке под крышей сейчас было куда прохладнее, чем накануне, и Поллианна с удовольствием вдыхала чистый воздух, который лился сквозь открытые окна. Заслышав пение птиц, Поллианна бросилась к окну, — ей хотелось увидеть, кто же это так весело поет. Потом Поллианна спешно принялась одеваться; ей не терпелось поприветствовать тетю.

Раскрыв настежь двери в комнату и с лестницы на чердак, она понеслась вниз по ступенькам, вихрем миновала холл, спустилась по другой лестнице, затем со стуком открыла парадную дверь, забранную сеткой от насекомых, и побежала вокруг дома к саду.

Тетя Полли стояла рядом с каким-то стариком. Оба они склонились над розами, и тетя Полли что-то объясняла садовнику. Именно в этот момент Поллианна, вне себя от восторга, бросилась ей на шею.

— Тетя Полли! Тетя Полли! Я сегодня так рада, что живу на свете!

— Поллианна! — строго воскликнула достойная леди и выпрямилась настолько, насколько позволял ей вес Поллианны, которая по-прежнему обнимала ее за шею. — Ты что, всегда так здороваешься утром? — недоуменно добавила она.

— Ну, конечно, нет, тетя Полли. Так я здороваюсь только с теми, кого люблю. Я посмотрела в окно, увидела вас, и тут я подумала, что вы ведь не из Женской помощи, вы — моя тетя, и вы такая хорошая! Я не могла удержаться, тетя Полли! Я просто как-то само собой побежала вниз и вот, обняла вас.

Согбенный старик вдруг неожиданно повернулся к ним спиной. Мисс Полли попыталась нахмуриться, но сейчас ей это удалось куда хуже обычного.

— Поллианна… ты… я… Томас… — она совсем запуталась и замолчала. — Ну, на сегодня хватит, — после некоторой паузы проговорила она. — Думаю, Томас, вам все ясно по поводу этих роз.

И, резко развернувшись, мисс Полли поспешила к дому.

— Вы всегда работаете в этом саду, мистер… — Поллианна замялась, не зная, как назвать старого садовника.

Старик повернулся к ней. В глазах его стояли слезы, словно он только что плакал, но он не плакал, о чем красноречиво свидетельствовали его губы, подрагивающие от смеха.

— Да, я здешний садовник, мисс, и все зовут меня старый Том.

Словно какая-то неодолимая сила потянула его руку к девочке, и он робко провел ладонью по ее золотистым волосам.

— Ты так похожа на свою маму, милая. Я ведь знал твою маму, когда она была совсем маленькой. Еще меньше, чем ты сейчас. Понимаешь, я ведь уже тогда работал в этом саду.

У Поллианны сжалось горло от волнения.

— Вы знали? — повторила она. — Вы действительно знали маму? И она тогда была маленькой, живой маленькой девочкой, а не ангелом в раю? Ой, мистер старый Том, пожалуйста, расскажите мне о ней!

И, приготовившись слушать, Поллианна опустилась на землю прямо у его ног.

Именно в этот момент из дома послышался резкий звон колокольчика. Не успел колокольчик смолкнуть, как кухонная дверь с треском распахнулась, и Нэнси со всех ног побежала к Поллианне.

— Мисс Поллианна! — завопила она на ходу. — Запомни, утренний колокольчик означает завтрак, а когда звонят в другое время, значит пора обедать или ужинать! — она остановилась возле девочки и, тяжело дыша, продолжала: — Как только ты слышишь эту штуковину, ты должна бросать все и тут же бежать в столовую. Если ты хорошенько не запомнишь этого, то кое-кому поумнее нас придется все время выдумывать, чему бы нам с тобой порадоваться в той игре.

И, подталкивая Поллианну в спину, она загнала ее в дом, как непослушного цыпленка в курятник.

Первые пять минут завтрака прошли в совершеннейшей тишине. Затем в поле зрения тети Полли попали две мухи, которые с самым безмятежным видом совершали пируэты над столом.

— Нэнси, — строго осведомилась она. — Откуда у нас в доме мухи?

— Не знаю, мэм, у меня в кухне ни одной нет.

Нэнси вчера была слишком взволнована исчезновением Поллианны, чтобы обратить внимание на открытые окна в комнате на чердаке.

— Так это, наверное, мои мухи, тетя Полли! — с готовностью принялась объяснять Поллианна. — Сегодня их наверху была просто уйма. Они сновали туда-сюда, туда-сюда…

Нэнси пулей вылетела из комнаты, а с ней вместе исчез и поднос с горячими булочками, который она как раз собиралась поставить на стол.

— Твои мухи? — выдохнула тетя Полли. — Что ты этим хочешь сказать, Поллианна? Откуда они вообще взялись в доме?

— Ну, это-то ясно, тетя Полли! Они прилетели с улицы через дверь и через окна. Я сама видела, как некоторые из них летели к нам в дом.

— Ты видела? — переспросила мисс Полли таким тоном, словно племянница присутствовала при каком-то редчайшем явлении. — Ты хочешь сказать, что открыла у себя окна? Но на них же еще не приделаны сетки!

— Верно, тетя Полли, там нет никаких сеток.

И тут Нэнси снова внесла булочки. Лицо ее словно окаменело, лишь красные щеки выдавали пережитое волнение.

— Нэнси, — ледяным тоном произнесла хозяйка. — Мне кажется, не будет ничего страшного, если ты поставишь, наконец, эти булочки на стол. А теперь немедленно отправляйся в комнату Поллианны и опусти окна. Потом закроешь входную дверь. А когда вымоешь посуду, возьми мухобойку и пройдись с ней по всем комнатам. И, прошу тебя, чтобы в доме не осталось ни одной мухи.