— А еще нам следовало бы прихватить с собой топливо, котелок и всевозможные продукты. Да и зимняя одежда не помешала бы, — задиралась я.

— Смотри, не начни снова хихикать. Жуткое чувство было, когда ты смеялась, как ненормальная. Точно, как в фильмах ужасов.

— Не бойся, мне больше совсем не до смеха. А привидений здесь тоже нет! — сказала я и почувствовала, как по спине от страха побежали мурашки. Ведь каждый ребенок знает, что привидений и духов не существует, а все-таки делается жутко, как подумаешь, что сидишь на ступеньках в холодном погребе, да еще в темноте.

И будто назло, Тынис принялся рассказывать страшные истории про вампиров, разбойников и мертвецов. Я зажала уши руками и смотрела на тоненький, как ниточка, лучик света, тянувшийся в щель между створок двери, словно спасательный шнурок снаружи, где было светло, тепло, солнечно… Но это не помогло, я все равно слыхала именно те слова, которых не хотела бы слышать: клыки, гроб…

И вдруг я услыхала топот бегущих ног и голос:

— Ищи! Ищи! — кричал Олав, и тут же щелочку между створками двери закрыло что-то черное. Это была Леди, которая повизгивала, почуяв, видимо, мой запах. Я обрадовалась, и мои страхи мгновенно улетучились.

— Проклятье! — процедил Тынис сквозь зубы, словно появление Олава его расстроило.

— Олав! — крикнула я.

Олав попытался заглянуть в погреб сквозь щелочку между створками двери.

— Кто тебя туда посадил? — спросил он.

— Разве замок закрыт? — услыхала я голос Мадиса.

Я была так рада, что попыталась бы погладить мальчишек, если бы могла просунуть в щель хоть палец.

— Слушайте, найдите этого нового учителя как можно быстрее, пока он не уехал в город. Ключ, наверное, у него. Во всяком случае, замок закрыл он. Но может быть, он отнес ключ обратно в отцов… ну, в директорский кабинет. Ключи висят рядом с черным шкафом, и на бирочке этого ключа буквы «М» и «П», — торопливо объясняла я.

— Это значит «Мученица Пилле»? — спросил Мадис.

— «Молочный погреб», балда! — крикнула я. — Только давайте побыстрее, а то тут можно превратиться в сосульку!

— Ясно! — сказал Олав, свистнул разок и крикнул: — Леди, пошли! Сегодня у нас опять день великих дел!

— И надо же было, чтобы именно они сюда приперлись! — недовольно проворчал Тынис.

И тут я не выдержала:

— А кого же ты сюда ждал? Шведского короля или заврайоно?

Гораздо спокойнее было сидеть в погребе, зная, что Олав и Мадис уже ищут ключ. Даже если они и не найдут его, то что-нибудь придумают, в крайнем случае, сорвут замок, но доведут дело до конца. Не так, как Тынис, который сперва хочет любой ценой найти сокровища, а потом не может вылезти даже из неглубокой ямки.

Вскоре Леди опять повизгивала за дверью, а издали слышался голос Мадиса:

— Начинается представление: «Освобождение девицы Сийль из подземелья!» Главные роли исполняют педагог и два храбрых рыцаря!

— Знаешь, почему я не хочу, чтобы другие знали про ту яму в погребе? — шепнул мне Тынис. — Там, в бидоне, что-то есть!

До чего же светло и тепло было на улице, аж глазам стало больно.

— Ого! — крикнул Мадис, когда увидел нас с Тынисом, стоящих на ступенях. — Еще один рыцарь претендует на главную роль! «Рыцарь-нос в земле», если не ошибаюсь?

По выражению лиц всех мальчишек нетрудно было понять: эта встреча их не обрадовала.

— Да-а, с вами не соскучишься! — сказал учитель Сельге. — Я же переспросил несколько раз: есть ли тут кто, но мне почему-то не ответили!

— Почему же вы не ответили, когда учитель задал ясный вопрос? — упрекнул нас Мадис.

Я ждала, что скажет Тынис. Прозвище «Рыцарь — нос в земле» ему действительно подходило, такое у него было заплаканное и испачканное землей лицо. Но он вдруг глянул на свои ручные часы и объявил:

— Ой, я должен бежать домой, тетя, наверное, уже заждалась. И жутко есть охота.

— Пламенный привет тете! — крикнул Мадис ему вслед.

У меня в желудке тоже была абсолютная пустота, но мне казалось, что следует все же как-то объяснить этот наш поход в погреб. Я сказала:

— Тынис с чего-то взял, что там, в погребе, могут таиться всевозможные сокровища. Я-то ему не верила. Помнишь, Олав, как мы однажды уже лазали туда? Но на всякий случай принесла ему ключ и…

— Нашли? — Учитель усмехнулся.

— Ах, не было там никаких сокровищ! Только один заржавевший бидон валялся в какой-то яме. Тынис свалился туда прямо на него!

— Вот ведь как бывает, — сказал Олав. — Некоторые ищут сокровища, а другие — теряют. У Мадиса пропал бумажник с деньгами.

— Да ты что? Со ста двадцатью рублями?

— Так и есть. Сто двадцать ре семьдесят шесть коп исчезли, будто корова языком слизнула… — сказал Мадис грустно. — Хорошо еще, что я обнаружил пропажу, когда пошли на шоссе. Я хотел купить билеты Олаву и себе на автобус, сунул руку в карман… и… нету! Если бы это выяснилось только в городе, попали бы мы в передрягу! Пришлось бы пешком домой возвращаться.

— А на автобусной остановке вы поискали? — спросил учитель.

— Поискали, и весь путь, каким шли туда, осмотрели, — объяснил Олав. — Вот только окрестности школы еще не обшарили. Я взял с собой Леди, может, она найдет. Хотя она и легавая собака, но у нее очень мощное чутье.

— И эти деньги особенно сильно пахнут потом, — заметил Мадис. — Чтобы их заработать, пришлось и побегать, и попрыгать…

Учитель изумился:

— Ого! Ты что же, спортсмен-профессионал?

— Просто у меня в стаде были такие профессиональные коровы, которые постоянно занимались легкой атлетикой! — Мадис усмехнулся. — Потом, когда мать научила, что стадо надо поворачивать так, чтобы головы всех коров были направлены в одну сторону, жизнь стала немного поспокойнее… Ах, можно было бы просто бездельничать, если бы я знал наперед, что деньги просто исчезнут.

— Ничего не исчезает и не возникает, а просто меняет состояние и образ, — сказал учитель. — Как выглядел твой бумажник?

— Коричневый такой, старый, застежка-молния с одного края немножко оторвана. И на нем написано печатными буквами: «МАМЫ КАШЕЛЕК». Это я накалякал, когда еще был маленький. Он сегодня был при мне, я еще его показывал, похвалился, что поедем с Олавом в город за покупками. Потом я забежал домой, отнес новые учебники и сразу рванул на автобусную остановку, Олав ждал меня там.

— Может, бумажник дома остался?

— Я теперь туда даже показаться боюсь! — Мадис покачал головой. — Мой старик сразу мне всыплет, как услышит, что все деньги пропали.

— Я пойду с тобой, — предложил учитель Сельге. — Должен же я посещать дома своих учеников. Очень возможно, что кошелек ждет тебя дома на столе. Надеюсь, теперь-то уж можно запереть дверь погреба, или там еще кто-нибудь остался? — обратился учитель ко мне.

— Нет, больше там никого нет.

Я надеялась, что Олав пойдет домой вместе со мной, но и он решил пойти с Мадисом. Конечно, ведь у Мадиса большая беда. Если бы у меня пропали десять рублей из коробки, где я их храню, я бы тоже совсем не обрадовалась. Но мне отец с матерью покупают всю одежду за свои деньги, и десятка в коробке — просто «мои деньги», и никто не спрашивает, где и на что я их истрачу. Бедняге Мадису придется теперь начинать новый учебный год опять в старом костюме…

Мама уже успела вернуться домой, сидела за роялем, но не играла. Я тихонечко подкралась к ней сзади и закрыла ей глаза, как мы обычно делаем в классе, мол, угадай, кто это? Мама вздрогнула и сбросила мои руки.

— Пилле, пожалуйста, оставь свои детские выходки! В кухне на плите котлеты с картошкой, огурцы возьми в холодильнике… Будь добра, ешь и оставь меня сейчас в покое!

— Ты не в духе?

— Нет, в духе! Но мне хотелось бы знать, могу я один раз немного побыть одна? Совершенно одна! И чтобы никто мне не мешал.

— Конечно, можешь, — согласилась я и пошла в кухню.

Котлеты были уже остывшие, чуть теплые, но вкусные, соленоватые. У еды в одиночку то преимущество, что можешь спокойно пристроить рядом с тарелкой книгу и, жуя, лететь вместе с Нильсом Хольгерссоном. За чтением забываются домашние заботы и неприятности. А было похоже, что плохие настроения всего мира собрались в этот день в Майметса.