Саня ерзает, его дыхание тяжелеет, и я почти уверен, что он кусает губы, чтобы не издать ни звука. Посмотрим, сколько он продержится.

– Потерпи сейчас, ладно? – прошу и надавливаю пальцем, пытаясь преодолеть сопротивление сжавшихся мышц. – Просто выдохни.

Мелкий шепчет что-то невнятное, а я терпеливо глажу пальцами меж его ягодиц, а потом, когда он слегка привыкает, все же проталкиваю кончик среднего пальца.

Бля, какой же он узкий! Я в него и два пальца не втолкну, не то что...

И вдруг, словно слыша мои мысли, Саня самостоятельно подается бедрами мне навстречу, приподнимая задницу.

Подцепляю с одеяла флакон с маслом и лью, наверное, даже слишком много. Но теперь мне гораздо легче. Палец скользит внутри Саниного тела, почти не встречая сопротивления.

Но мне уже не до этого. Перед глазами пляшут звезды, в висках стучит, и мне кажется, что я могу кончить от одной только мысли о том, как...

И все это, смешиваясь со скребущим ощущением неправильности, от которого я не могу отделаться ни на секунду, составляет жуткий коктейль, просто напрочь сносящий крышу.

Прижимаю к среднему пальцу указательный и, подождав пару секунд, осторожно вталкиваю.

Мелкий хнычет, ерзает. Подсовываю свободную руку ему под бедра и обхватываю влажный от смазки член. Оттягиваю крайнюю плоть, глажу большим пальцем головку. А потом, воспользовавшись тем, что Саня немного расслабился, проталкиваю пальцы чуть глубже, и вдруг проезжаюсь подушечками по твердой выпуклости на гладкой горячей стенке.

Саня весь выгибается, удивленно всхлипывает и сжимает мои пальцы в себе.

Вашу мать...

Меня перетряхивает. Стояк такой, что мне больно. Утыкаюсь лбом младшему в затылок и осторожно двигаю пальцами, пытаясь хоть немного облегчить Сане то, что произойдет дальше.

Слушаю его задушенные стоны и все больше ощущаю себя не в своей тарелке. Снова начинают лезть мысли о том, что сейчас я собираюсь трахнуть собственного брата. Что Сане будет больно.

А мелкий вдруг опускает ладонь на мое бедро и выдыхает:

– Жень...

И я прекрасно понимаю, что он имеет в виду. Судорожно надрываю упаковку с презервативом, раскатываю резинку по члену, лью на ладонь масло, смазываю себя, потом еще раз Саню и приставляю головку к блестящему от масла отверстию.

Саня как по команде раздвигает ноги шире, приподнимая ягодицы. А я все не могу решиться, хотя от желания оказаться внутри узкого тела младшего уже давно темно в глазах.

– Что ты остановился? – и я понимаю, что голос у Сани дрожит.

– Тебе будет больно, – не знаю, зачем говорю это.

– Это нормально, – мелкий неловко дергает плечом. – Так должно быть.

У меня спазмом перехватывает горло. Что же с тобой сделали, Сань...

– Потерпеть придется только сначала, – глажу его по голове, а потом прихватываю ладонью за бедро и толкаюсь.

Вдавливаюсь буквально по миллиметру, отчетливо ощущая, как неохотно поддаются мышцы.

Саня дрожит, царапает пальцами подушку, а потом тянет руку к лицу, и я вдруг понимаю, что мелкий плачет.

Твою-то мать!

– Потерпи, ладно? – меня самого трясет. – Это только сначала больно. Сань, слышишь?

– Да... – шепчет едва слышно.

Прижимаюсь губами к его влажной от слез щеке и толкаюсь сильнее. И как только я оказываюсь в теле младшего на полную длину, Саня как-то совсем по-детски всхлипывает, утыкаясь лицом в подушку.

И я ощущаю себя садистом. Хотя, видит бог, я все бы отдал, чтобы Саня не испытывал той боли, что я сейчас ему причиняю.

Накрываю его своим телом, подсовывая руку под его живот, и замираю, давая привыкнуть.

Мелкий судорожно втягивает воздух, сдерживая всхлипы. И я вдруг думаю о том, что он может плакать не только оттого, что ему просто больно. От этого понимания становится паршиво. Открываю было рот, чтобы сказать что-нибудь успокаивающее, но захлебываюсь словами, потому что Саня вдруг едва заметно сжимает меня в себе. Скорее всего, он и сам не осознает это свое движение, но меня буквально прошивает разрядом болезненного, какого-то ненормального возбуждения.

Как будто может быть что-то нормальное в сексе с братом.

– Бля, Сань, не могу больше! – шепчу отчаянно мелкому на ухо и осторожно двигаю бедрами, чуть подаваясь вперед.

Он стискивает мою руку, тяжело дыша. Поворачивается, смотрит на меня своими мокрыми от слез светлыми глазами. Целую его во влажные, чуть припухшие губы и начинаю медленно двигаться, слегка покачивая бедрами, одновременно лаская член мелкого ладонью.

Наверное, это слегка отвлекает его от боли, и он все же толкается в мой кулак одновременно с моим более резким, чем предыдущие, движением.

И именно оно оказывается удачным.

Мелкий ахает, подается назад. Шепчет что-то лихорадочно. Я ни хера не понимаю, но, судя по интонациям, он требует от меня, чтобы я сделал так еще раз.

Несколько раз просить ему не приходится.

Через минуту я трахаю его уже не особенно сдерживаясь, а Саня только подается на каждое мое движение. Комната наполнена его неприлично громкими стонами, моим срывающимся дыханием...

В голове нет ни одной связной мысли. Наверное, я бы не ответил даже на вопрос о том, как меня зовут.