Пожимаю плечами и смотрю на экран телефона. Маркер Саниного айфона все еще на карте. Наверняка он так и валяется на бетонном полу, а экран от удара покрылся сеточкой трещин.

Если, конечно, его не подняли и...

Хотя нет. Он запаролен. Они смогут только полюбоваться на заставку – наши с мелким ноги поверх смятого одеяла.

Абсолютно тупая фотография.

Почему-то вспоминаю, как Саня сделал эту фотку: выбрался из-под тяжело дышащего меня, дотянулся до штанов, чтобы вытащить телефон.

Он поинтересовался тогда у меня, хочу ли я сэлфи. Понятное дело, я не хотел. «Нахуй сэлфи» – я так, кажется, сказал тогда.

И тогда мелкий подлез мне под бок, вытянул ноги рядом с моими и сфоткал. На вопрос "зачем?", он только пожал плечами и сразу же поставил дурацкую фотографию на заставку.

Раздается выстрел. В рации у следовательши звучат отрывистые команды и крики на незнакомом мне языке. Может, чеченский, или какой там...

Вслушиваюсь в эти сумбурные звуки, пытаясь уловить сам не зная что.

– ...контроль. Держу его.

– Дальше. Кто там?!

– Ноги шире! Руки за голову! За голову!

– Пошел!

– Двое есть!

– Дверь. Не закрыта.

– Заходим.

– К стене!

– Вижу мальчишку. Чисто.

И вот здесь у меня, наверное, что-то щелкает в голове, потому что я срываюсь с места и бегу к воротам.

Под ногами битый кирпич, мне что-то кричат вслед, но что именно, я разобрать не могу, потому что блядски шумит в ушах. В любом случае меня почему-то никто не останавливает.

Бегу по лестнице, перепрыгивая через ступени, едва не проваливаюсь в дыру между ними.

Какой-то коридор, еще лестница...

Блядь!

Меня кто-то перехватывает за предплечье. Смотрю в глаза, видные в прорези маски.

– Отпусти, – мой голос звучит на удивление спокойно.

– Пойдешь со мной, – кажется, тот самый мужик, сказавший мне пару слов в автобусе.

Бежим по коридору, сворачиваем куда-то вбок, потом еще...

Блядский лабиринт!

И вот она: железная проржавевшая дверь со скобой вместо ручки. Приоткрыта.

Дергаю на себя и влетаю в помещение. В глазах на секунду мутнеет: Саня лежит на животе, а над ним склонился один из людей в форме.

Отталкиваю его, падаю на колени, не чувствуя боли от удара об пол.

– Сань... – шепчу это мелкому на ухо, гладя по худому плечу, прикрытому грязной, с пятнами крови, рубашкой. – Саня...

На заднем плане что-то говорят. Что-то о враче, кажется.

Лицо мелкого закрывают слипшиеся грязные волосы. На шее засохший красный подтек. Ниже я не смотрю. Мне просто страшно. Хватило того, что штанов на Сане нет.

– Мелкий, эй! – глажу его по голове.

– Сейчас "скорая" здесь будет, – говорит кто-то. – Что, уроды, с пацаном сделали...

– Сань, хороший мой... – отвожу волосы от его лица и вздрагиваю, сжимая пальцы в кулак: на щеке у мелкого ссадина и фиолетовый синяк. Слипшиеся ресницы дрожат. Правда, я вижу только левый глаз, но раз одно веко подрагивает, то...

– Водой на него брызнуть, – предлагают сзади.

Мне протягивают пластиковую бутылку. Лью в ладонь немного и плескаю Сане в лицо. Потом еще. А потом мелкий открывает глаза. Шарахается от меня, пытаясь отползти, но потом узнает.

– Женя?.. – и столько недоверия в голосе.

– Тише, – ищу его руку, и вдруг понимаю, что его запястья все еще сковывают наручники. Блядь... Касаюсь Саниных пальцев, оглядываюсь на стоящих сзади людей и прошу:

– Может, у кого-то есть ключ?

Рядом присаживается следовательша, отодвигает мою руку и через пару секунд снимает наручники.

– Ты открыл... приложение? – хрипло шепчет мелкий, пытаясь удобнее устроить руки.

– Скажи спасибо своему айфону, – пытаюсь улыбнуться и все сжимаю его правую руку. На левой вывихнут указательный палец. Взгляд снова падет на ягодицы мелкого: кровавые разводы, синяки... Снимаю толстовку и прикрываю его ниже пояса.

– Спасибо, – не понятно, то ли айфон, то ли меня за толстовку благодарит мелкий.

Глажу его по голове и наклоняюсь, чтобы поцеловать в висок, но Саня дергается и выдыхает:

– Не надо! Я же весь... Ты заразишься.

Твою мать, Саня...

– Все будет нормально, – все же касаюсь губами его кожи.

Слабо шевелится, тянется ко мне, словно...

Усаживаюсь на задницу и помогаю мелкому устроить голову на моих коленях.