А вот как им парировать авиаудары они придумать не могли.

Залповая стрельба из винтовок не давала ровным счетом никакого результата. Тут и достижимость ничтожная, и точность. Да и самолеты редко заходили на цель ниже километра.

Зенитных пулеметов, даже основного калибра, в войсках имелось категорически мало. Зенитных орудий — еще меньше. Да и те — не отличались скорострельностью, будучи 76-мм зенитками времен Первой Мировой войны. А плохо обученные расчеты, лишенные дальномеров и прочих потребных приборов, не могли выставлять правильно замедление. Из-за чего действенность огня зенитных орудий получалась чуть более чем никакая. Хлопушки. Приветственный салют. Так что зенитными средствами удалось сбить с начала военного конфликта всего три самолета. Да и те — случайно. Остальные двадцать девять числились за польскими истребителями.

Поэтому, прорываясь с помощью авиации через заслоны, БТГ очень шустро продвигались вперед, ломая на своем пути железнодорожные узлы, телеграфы, склады, узлы управления и логистики. То есть, делая все, для того, чтобы отрезать польские войска от снабжения и лишить их возможности отступить. Во всяком случае оперативно и не бросив тяжелые вооружения. И чем дальше, тем больше это усугубляло проблемы у поляков. Чем дальше, тем сильнее их армии погружались в хаос…

***

Ночь.

Тьма.

Эсминец типа «Новик» шел на максимальной скорости. Медлить здесь было нельзя — рядом Данциг, откуда оперировал польский флот и союзники. Этот корабль РККА только закончил минные постановки и теперь старался как можно скорее покинуть этот квадрат. Чтобы его не засекли. И мины не обнаружили раньше времени.

С первых дней войны Франция, США и Великобритания развернули активные поставки в Польшу. Всего, что потребно для войны. Корабли шли одним сплошным потоком.

Поначалу пытались протестовать.

Но никто не слышал.

Потом попытались перехватывать.

Но в район подошла крупная эскадра Королевского флота. И недвусмысленно дала понять — она «не парясь» откроет огонь, если корабли попытаются остановить их корабли или корабли их союзников — тех же французов.

Поэтому Фрунзе сменил стратегию.

Эсминцы имитировали минные постановки на подходе к Данцигу. Но так, чтобы это было более-менее предсказуемо. И англичане просто морочились каждое утро с тралением мин на фарватере. Вполне законное право. Поэтому англичане не пытались сильно уж дергаться. Просто приняли правила игры — один кораблик ставит мины, второй их вынимает.

Что такого?

Считай — почти учения. Разве что поставки в Польшу несколько сократились. Хоть и не критично.

Но вот беда.

Подводные минные заградители стали стараться ставить мины поближе к эскадре Королевского флота. А если корабли становились где-то в местах поглубже, то и прямо посреди ордера.

Начались сюрпризы.

В Лондоне, Париже и Вашингтоне, конечно, начали возмущаться. Но, дипломаты СССР только разводили руками. Дескать, идет война. Мины никто не запрещал, равно как и минную войну. А то, что мины старые и их срывает с якорей, так это тяжелое наследие царизма. Не качественные их делали…

Так что за трое суток таких игр эскадра Королевского флота потеряла два эсминца полностью. И еще семь подрывов получили корабли крупнее. Включая повреждение линкора. Незначительные. Мины то довольно слабые. Но тут и линкор был не самый современный.

Эсминец типа «Новик» же, сделав свое грязное дело, отходил. Осторожно засветившись. Его заметили. Как и его работу. Но главное дело делал отнюдь не он.

Бабах!

Донеслось откуда-то со спины.

На удивление — в районе постановки. Видимо кто-то промахнулся и влетел туда «под всеми парами». Такое тоже случалось. И кто именно — не важно. Своих там не было...

[1] Люди книги — собирательное название иудеев, христиан и мусульман.

1928 год, июнь, 23. Западнее Минска Москва

122-мм мортиры САУ 2-ого БТГ под командования Катукова дали достаточно слитный залп осколочно-фугасными снарядами.

Легкий гул.

Звон гильзы, вылетевшей из открытой задней дверце.

И только спустя несколько секунд где-то вдали жахнул взрыв. Сначала визуально, а чуть погодя и со «звуковым сопровождением». Все-таки мортиры — это мортиры. Медленно летящие снаряды иной раз проводят в воздухе и по десять, и по двадцать секунд даже при выстреле на относительно небольшие дистанции. При начальных скоростях в двести-двести пятьдесят метров в секунду это не удивительно.

На результативности огня, впрочем, это сказывалось не сильно.

Вон — череда разрывов накрыла вышедшую с опушки толпу пехоты. Численностью до роты. И почти что полностью ее уничтожила.

Катуков всматривался в эту группу, находясь на передовом наблюдательном пункте. Хорошо замаскированном и вынесенном несколько вперед. Будучи готовым в любой момент произвести корректировку «узора боя». Но это пока не требовалось.

Справа и откуда-то сзади ухнули 152-мм мортиры тяжелой батареи САУ. Куда более тяжелые и опасные. И спустя секунд двадцать на опушке поднялось четыре столба разрывов. Прямо в порядках другой пехотной роты.

Новые стальные осколочно-фугасные снаряды имели достаточно тонкую оболочку и два слоя надсеченной каленой проволоки внутри. Что 122-мм, что 152-мм. Так что осыпь осколками получалась чрезвычайная. Превосходящая обычное действие калибра на голову. Не каждые 8-дюймовые снаряды давали СТОЛЬКО осколков, сколько эти 6-дюймовые «подарки». Да, не очень крупных осколков. Но ранения они наносили вполне уверенные. Достаточные для того, чтобы если не убить, то надежно ранить бойца, выводя его из строя. Что было намного хуже, ибо раненный боец, в отличие от убитого, требовал внимания и отвлечения сил других военнослужащих. Чтобы его вынесли, оказались медицинскую помощь и так далее…

Дистанция была около трех-четырех километров.

Для пулеметов — далеко. Даже для крупнокалиберных. Равно как и для винтовок. А вот артиллерия — работала. Кстати 76-мм легкие гаубицы, установленные на танках, также использовались в виде подвижных, защищенных батарей.

Совокупно это все позволило сформировать опорные пункты на дорогах. В самых узких местах — у мостов. Через что заблокировать отступление польских сил вторжения.

Большого запаса боеприпасов и прочего имущества у них не было. Так что БТГ приходилось снабжать по-разному. В том числе и по воздуху, благо, что военно-транспортный парк самолетов имелся и мог за вылет перевозить свыше сорока тонн всякого груза. Немного. Но достаточно. А потом на эти задачи подрядили и тяжелый полк бомбардировщиков «Илья Муромец», все 23 машины, каждая из которых несла по полторы тонны нагрузки.

Мал-мало все это позволило обеспечить снабжение всех БТГ боеприпасами, топливом, запчастями и продовольствием. В условиях эластичной обороны от удобных узлов с редкими контратаками этого хватало. Тем более, что поляки наступали в основном плохо организовано. И часто шли на прорыв большими массами пехоты.

Так что, даже пройдя через довольно продуктивный огонь легких 76-мм гаубиц и 122-мм да 152-мм мортир они попадали в зону поражения 60-мм и 80-мм минометов. А потом, если они сумели прорваться еще ближе, то их ждал огонь из 13-мм тяжелых пулеметов и винтовок. Далее к ним присоединялись 7,92-мм пулеметы, как ручные, так и станковые. Ну и, под финиш, шквальный огонь 6,5-мм легких пулеметов и самозарядных карабинов, подкрепленных 6,5-мм егерскими карабинами и 40-мм ручными гранатометами.

Важный момент — по мере приближения шквал огня не менялся, а нарастал. Просто включались новые инструменты. Потому как даже 152-мм мортира тяжелых батарей САУ могли стрелять уменьшенным зарядом почти что в упор.

А где-то фоном маячили 88-мм зенитные пушки, которые БТГ использовали не столько для нужд ПВО, сколько для контрбатарейной борьбы. И весьма продуктивно использовали. Дальности хватало за глаза — ибо били они существенно дальше старых царских трехдюймовок, составлявших основу польской полевой артиллерии образца 1928 года. Понятно, были не только они, но…