Пришлось ещё разориться: купить лошадку Тихону – куда же я без своего верного "Планше".

Блин! Надо же было узнать: можно ли офицеру иметь гражданского слугу? Что-то из глубин памяти подсказывало, что да. В общем, разберёмся в усадьбе – уж Сергей Васильевич наверняка в курсе. В крайнем случае оставлю своего единственного крепостного там – не в армию же его забривать ради собственного удобства. Хотя в случае чего, расставаться будет очень жаль – прикипел я к слуге здорово, второго такого вряд ли найду. тем более при ограниченном выборе из нестроевых пионерного батальона.

А осенняя дорога не в пример поскучнее и понеприятней будет. Особенно когда в седле, а не в карете. Не то чтобы длительная поездка верхом доставляла мне чисто физические неудобства – нет, на ягодицах мозолей не образовалось, но дискомфорта я уже не ощущал – организм привыкает ко всему кроме болезни наверное.

Но осенние дождь и ветер, дующий всегда исключительно в одном направлении – в морду, никак не делают вояж вне стен автобуса или хотя бы кареты приятным. Как и глинистая грязь русских дорог под копытами лошади. И лужи. Лужи на дорогах, это вообще нечто инфернальное.

Горожане двадцатого века, вы не видели настоящих ЛУЖ! Те "капли влаги", которые иногда собираются на городском асфальте после дождя – детский лепет на лужайке по сравнению с "Её Величеством Лужей" на грунтовке начала века девятнадцатого.

Понятно, что на просёлках и на пороге нового тысячелетия встречаются "бермудские треугольники", в недрах которых и джип с честью прошедший Париж-Дакар может сгинуть без следа, но на трактах между городами такого не встретишь. А тут чуть ли не на каждой версте.

И приходилось спешиваться, обходить это самое месиво из холодной воды и грязи по полю или лесу…

Ехал и думал: сколько же я могу сделать для России… Вернее мог бы, но не смогу. Как же обидно именно это: "мог бы, но не смогу". Пусть я и не кладезь премудрости, но ведь резина, дорожные покрытия, ведь даже в древнем Вавилоне асфальт клали, красители, нефтехимия и те же самые керосиновые лампы, о которых я думал "на взлёте", да мало ли ещё подобного – поле непаханое, только работай… А вот хрен в тряпке – рук две, голова одна, часов в сутках не более как двадцать четыре. И эта голова иногда спать хочет. И не хочет сойти с нарезки вследствие постоянного напряжения.

А может, в самом деле, лучше было бы двигать российскую науку в Академии? Войну ведь всё равно у Наполеона выиграем, а? И вместо новых взрывчаток я бы вывалил перед обалдевшей Европой бром и спектральный анализ, формулы веществ и Периодический закон.

И в России, ставшей одним из лидеров мировой науки, будет популярным естествознание, а не интеллигентское самокопание?

То самое, которым я, чёрт побери, сейчас и занимаюсь. Вот зараза! Эта дрянь что, в каждом русском на генетическом уровне заложена? Всё, хватит этих дурацких рефлексий! Рубикон перейдён! Так нечего сопли распускать! Хорош бы я был, если через пару дней вернулся в Питер и заявил Барклаю, что передумал. Вперёд!

Поздняя осень не самое подходящее время для поездок, поэтому люди без особой необходимости дома не покидают. Была скучной не только сама дорога, но и на постоялых дворах весьма невесело, зато любой гость воспринимался хозяевами с особым радушием – каждая лишняя копейка в этот мёртвый сезон для них – приятная неожиданность. Правда и меню достаточно ограниченное, что и понятно: какой смысл стараться с широким выбором блюд, если посетители даже не каждый день появляются? Так что в основном питались мы с Тихоном традиционными щами да кашей.

Когда-нибудь кончается не только всё хорошее, но и всё унылое – через несколько дней показались места, ставшие уже для меня чуть ли не родными. Несмотря на то, что ничего неожиданного в этом не было, сердце стало биться о рёбра сильнее и чаще, я с трудом сдерживался от того, чтобы не пустить Афину в галоп.

А усадьба выглядела достаточно тускло, это вам не лето: облетела зелень с деревьев и живой изгороди, белые с голубым стены вымокли до полной серости как белого, так и голубого. Во дворе ни души, хотя дождя сегодня не было, однако ворота открыты – ну хоть это хорошо.

Спрыгнув со своей лошадки я торопливо передал поводья Тихону и чуть ли не бегом направился ко входу. Наше прибытие уже было замечено, и из дверей навстречу вышел лакей.

— Что угодно господину офицеру?

— Здравствуй, не узнаёшь? — я снял шляпу.

— Ва-ва-ваше благородие! Господин Демидов! Вот радость-то! Проходите, милости просим. Вот барин-то обрадуется!

Похоже, что моё появление его как минимум не расстроило. Значит, ничего особо неприятного здесь не произошло – уже неплохо.

— Сергей Васильевич дома? А барышня?

— Все дома, все. Правда, молодой господин месяца два как на службу уехал. Сенька! — это он уже пареньку, высунувшемуся из-за одной из дверей. — Быстро прими у барина шинель! А я пока его высокоблагородие покличу, сей момент!

И затопал по левому коридору. А в правом хлопнула дверь, и послышался голос, от которого перехватило дыхание:

— Добро пожаловать, господин офицер, чему обязаны вашим визитом… Ва-а-ади-и-им!

Вот интересно: как она умудрилась в своём платье до пола за секунды пролететь с десяток метров по паркету и повиснуть у меня на шее?

Я еле успел подхватить Настю и прижать к себе. А ведь мне требовалось только слегка повернуться и сделать загребущие движения руками.

Господи! Какое же у неё хрупкое на ощупь тело – даже обнять как следует страшно, так и ждёшь, что косточки захрустят.

Вот удивительно: моя Ленка очень изящна, но, обнимая, чувствовал упругость и силу её тела. Настенька с виду достаточно… Коренаста? Ни в коем случае – просто производит впечатление именно… "скво", что ли? Грация, гармония и уверенность в каждом движении…

И при этом нисколько не складывается впечатление, что "коня на скаку…" и "в горящую избу…"

Нет. Всё равно не передать, женщины – описанию не поддаются.

— Здравствуй, Настя, — меня просто захлестнуло нежностью, — я очень, очень соскучился.

— И я. Ты, судя по всему, ненадолго?

— Конечно нет. Мне и вообще было не положено заезжать.

— Попробовал бы не заехать, — слегка стукнула меня кулачком в грудь любимая. — Сразу мог бы себе другую невесту искать…

— Ну, здравствуй, Вадим, — весело и громко прозвучал за спиной голос подполковника.

Вот ёпрст! Он что, на кошачьих лапах ходит? Или у меня все органы чувств кроме осязания отключились?

Заставив себя разомкнуть объятия, я повернулся к Сокову:

— Рад вас приветствовать, Сергей Васильевич!

— Добро пожаловать! Не узнать тебя право – эким соколом выглядишь.

Просто напрашивается следующая фраза из уст моего будущего тестя: "А ну, поворотись-ка, сынку…" и далее по тексту бессмертного творения Николая Васильевича.

— Военная форма красит любого мужчину, — по выражению лица подполковника было видно, что мой ответ пришёлся по душе.

— Не любого. Но тебе явно к лицу. В пионерах значит?

— Так точно, Сергей Васильевич, следую из столицы в Ригу, для прохождения службы в инженерно-минёрном батальоне Первого пионерного полка.

— Молодец! Ох, ты! — старый вояка заметил наконец тёмно-красный крестик на моём мундире. За что орден?

— За химию, Сергей Васильевич, я же вам сообщал, что вместе с Филиппом Степановичем, мы открыли два новых элемента…

— А я, почему про это ничего не знаю? — капризно надула губки Настя.

— Так и Сергею Васильевичу я не писал того, что писал тебе.

Временно крыть нечем. Но контраргумент моя невеста найдёт. И наверняка достаточно быстро. Женщины вообще соображают стремительно. В плохом для нас, мужчин, смысле: они умеют почти мгновенно понять основную тему любого бытового разговора, и тут же включиться в него. Я, в своё время, обратил на это внимание и просто был поражён: сидят две женщины и болтают без умолку. О ЧЁМ? Подслушать не пытался, но эмоций на лице до чёрта, губы шевелятся без остановки. Подходит третья и мгновенно "вливается" в разговор. МГНОВЕННО!