– Потеснитесь, у нас пополнение, – велел он тем, кто в кузове был.

Вот так я вещи подал, потом сам забрался. Да, знакомые лица есть, действительно двое из нашей роты, мы приветливо кивнули друг другу. Оба боксёры, насколько я помнил, мы из разных взводов. Места мало, в машине почти два десятка парней. Вещей ещё хватало, на них развалился и спал здоровый такой прапор, тоже при оружии, так что потеснились, а вскоре машина вклинилась в колонну и мы уже покатили по дорогам Афганистана. Я же гадал, что это было и куда меня? Неужели, простое избиение дембелей, на что, кстати, никаких претензий не было, на это повлияло? Вот так и ехали, подняли тент снизу, чтобы хоть как-то остужало это пекло, пыль стояла, дистанцию удерживали, вот и катили. Я кстати не сразу и понял что у лейтенанта не одна машина, а три, за нами следовало два армейских «ЗИЛ-130», не вездеходные. Там тоже были новобранцы из нашей учебки. Лобанов сказал спецура, ну возможно, узнаю по прибытию, но разве туда набирают обычный молодняк без серьёзной подготовки? Вот и я сомневаюсь. Об этом и размышлял. У нас в учебке и разведчиков тренировали, большая часть парней оттуда, но и из обычных рот были. Фляжка быстро опустела, мы заполняли перед выездом, да и напились, а я ещё и шесть литров залил в хранилище самотёком. А что, пять было свободно, от мешка сухофруктов и банков варенья что достал, плюс за ночь накачалось сколько-то, так что когда фляжки заполняли, залил. НЗ вода. А пить пока нельзя, пьёшь, только хуже делаешь, вот и терпели.

Надо сказать, прапор так и проспал до первой остановки у блокпоста, там в туалет бегали, оборудованные места были, ноги разминали. А встали на обед. Ближе к часу дня. Всё сухпай доставали, полевых кухонь тут не было. Нам в дорогу по два суточных сухпайка выдали, ещё на базе, вот я и достал с парнями, сидя в тени у машины, ветра нет, марево от жары, вот так и прямо холодное и ели, разогревать просто сил не было, эта жара убивала. А что вы хотите, конец июля. Главное вода тут была, пополнили запасы во фляжках, ну и дальше двинули. А на Кабул, с ночёвкой в одном селе, но добрались, наши три машины свернули на въезде, и встали у какого-то большого здания, где и началось оформление, выдавалось оружие и остальное. Так мы и узнали что попали в Сто Семьдесят Седьмой отряд специального назначения, и на данный момент отряд действует в Панджшерском ущелье. Даже мы слышали, какие там бои идут, в учебке слухи ходили. Вот чёрт. А пока мы оформлялись, документы делали, я получил «АКС-74», подствольник попросил, нас учили из него стрелять, подсумки, боезапас. Заодно выясняли, что где-то неделю мы тут пробудем и уже в подразделение. В Кабуле тылы отряда находились. А так, узнав адрес новой полевой почты, отправил первое письмо Анне, чтобы знал куда писать. Ну и дальше потянулась служба. Да тоже-самое обучение, но уже куда сложнее и много, очень серьёзные нагрузки.

Надо сказать, что у инструкторов, нами занимающихся, что старались подтянуть нас до своих стандартов, да тут год надо, а не неделю, были свои методики, и очень неплохие, так что осваивали. Снятие часовых, ходить тихим шагом, всякое разное. Минно-взрывное дело. Изучали разное спецоружие, включая бесшумное. Мне вот выдали «ПБ», пистолет Макарова бесшумный. В скрытой кобуре носил. Два ножа, их всегда имеют по два, ну и оснащение, стало куда круче. Вместо обычных на вид вещмешков, десантные ранцы, куда вместительнее. Всё лучшее и новое. Да, прибыл командир отряда в город. Вызвали вертушкой в Кабул на совещание, нас познакомили с ним, я из строя, испросил разрешения обратиться:

– Что вам, рядовой? – спросил тот.

Командир был хмур, отряд понёс потери, поэтому понятно, почему у него такое настроение.

– Носить РПС неудобно, особенно в бою. Опытные солдаты хвалят китайские «Чи Ком», разгрузочные жилеты. Разрешите себе сшить такой самостоятельно, для переноски магазинов и гранат к подствольному гранатомёту.

Тот помедлил несколько секунд, рассматривая меня, и кивнул:

– Добро.

Да, привычных «лифчиков» тут нет, есть подобие, в виде китайских разгрузочных жилетов, вот и хотел себе сшить такой. А как без разрешения носить? Однако, если командир разрешил, всё в моих руках. Мы уже пятый день как в Кабуле, тренировки проходят за окраиной, тут у военно-полевого лагеря мотострелковой дивизии, хороший тренировочный полигон, его и используем. И пополнение было из шестидесяти девяти бойцов. Пятеро отсеялись, из них трое с травмами. Очень нагрузки тяжелы. Да ещё двое инструкторов на меня взъелись, когда я их в учебном поединке по рукопашному бою валял как хотел, а те были в этом деле экспертами. Теперь постоянно занимаемся, и в спаррингах работаем. Они двое на меня одного. Хотел сделать вид что поддаюсь, но те это сразу заметили и велели не жульничать, работать по полной. Если по полной буду работать, тут одни трупы останутся. Я только приступил к шитью «лифчика», взял две системы РПС, часть отрезал и начал сшивать ремешки, наплечные ремни. Старшина, я в каптёрке у него сидел, всё поглядывал. Тут и зашёл к нам один из инструкторов, сержант Васильев, больше пяти лет служит в бригаде, из состава которой и создали наш отряд. Где-то около батальона по размеру. Сама бригада в Союзе осталась. Вот сержант и сказал:

– Так, Антошин, оставляешь все дела. Тебя включили в группу патрулирования. Будем изображать патруль комендачей. Обучение в изучении афганских жителей. Старший патруля, прапорщик Григорьев.

– Есть.

Отложив всё, вечером доделаю, немного осталось, я быстро собрался. Ремень автомата на плечо, и вот наш патруль из четырёх человек, двинул по улочкам Кабула, в старый район. Прапор ориентировался на местности, как будто родился тут, ну и пока шли, тот тихим голосом обучал. На что обратить внимание, что обычное дело и интереса нашего не стоит, как правильно носить местную одежду. Здорово обучал. Кстати, ещё шесть таких ложных патрулей в город ушло, там свои инструктора обучали схожему. Ближе к обеду я подал голос:

– Товарищ прапорщик, разрешите посетить рынок. Маршрут чтобы был там.

– Тебе зачем? Местных денег у тебя всё равно нет, а чеки вы ещё не получали. Да и афганцам они не особо нужны.

Что есть, то есть, военнослужащим советской армии не плотили денежное довольствие в Афганистане. А выдавали чеками, которые можно обналичить в Союзе в магазинах «Берёзка», ходят слухи что кто-то так на машину накопил, или тут в магазинах «Военторга».

– Не в этом дело, товарищ прапорщик. Четыре года назад у меня родители пропали в Афгане. Под Кандагаром.

– Ещё до ввода войск? – с интересом посмотрел тот на меня, остальные парни молчали.

– Да.

– Четыре года прошло, много. Кто такие?

– Врачи-добровольцы.

– А наши что говорят?

– Говорят, что по их сведеньям, они мертвы. В руки толпы попали.

– Если толпа, то да. Шансов найти живыми нет. А на рынке что хочешь?

– Найти самого уважаемого торговца и попросить найти их, может всё же есть шансы? Врачи всё-таки. Мне жена фотографию их общую прислала, лица хорошо видно.

– Хм, выкупить хочешь?

– Да.

– Это же дорого. У тебя деньги есть?

– Добуду. Цену назначит, сделаю. А нашим я не верю.

– Хм, из уважаемых торговцев, если только к Амар Шерифу обратиться. Это конечно не его круг интересов, но связи у него большие, в Кандагаре и окрестностях точно есть. Так, рынок нам не нужен, тут его сеть магазинов, нужен центральный, где у него рабочий кабинет. Идём.

Думаю, бурю в штабе отряда я подниму своими инициативами. Прапор доложит, обязан доложить. Мало того, что новобранец у них может стать неблагонадёжным, родители в Афгане сгинули, мало ли кто выйдет на меня и предложит сотрудничество, и родителей вернут, если живы, так ещё они об этом не знают. Такая спешка с моими переводами довела до этого. Ну теперь узнают. Вот так и дошли до нужного магазина. Да целый гипермаркет со множеством отделов. Торговец оказался вполне себе крупным. И что важно, вышедший к нам его помощник подтвердил, здесь он, у себя в офисе. Прапор ушёл к нему, оставив нас на улице, но чуть позже вернулся, за мной. Так что вошёл в кабинет, торговец оказался пожилым, да ему лет семьдесят. И вполне неплохо говорил по-русски.