Ну и улыбка. 

Голливуд отдыхает.

Руслан выглядит иначе.

Он стоит передо мной в белой классической рубашке, чёрных брюках и... с букетом красных роз. Ну прям на парад собрался. Или в театр, мать вашу, наслаждаться балетом. 

Правда, его длинные волосы собраны на затылке в пучок, а на ногах красуются белые кроссовки. Стиль не классика, но смотрится прикольно — модно.

Не знаю, что и сказать. Рот захлопываю, шокированная его внешним видом. Как он только свои ручищи мускулистые в рубашку запихнул? 

Белая ткань так сексуально облегает мускулы, что я забываю собственное имя и начинаю чувствовать сладостную негу в нижней части живота. В этой рубашке он кажется ещё более совершенным и горячим. Я бы сейчас плюнула на всё и всё бы ему простила, улетев в пропасть греха уже в третий раз подряд, если бы не... Букет, который он сжимает в руках со сбитыми, после боя, костяшками.

Какие красивые цветочки... Сказочные.

Мне таких никто и никогда не дарил.

А эти?

Они предназначаются не мне. 

Моей маме.

Гавнюк!

— Пока.

С яростью захлопываю дверь прямо перед его носом.

Отряхнув ладони друг о друга, гордо вздёрнув подбородок, я шагаю по коридору, усмехаясь.

Меня тормозит грозный голос мамы. 

— Рита, я огорчена! Ты что творишь?

Замираю.

Нахмурившись, мама глядит на меня из проёма кухни.

— Эм-м-м…

Она всё видела. К сожалению. 

Я хотела сказать, что там был просто курьер, который ошибся домом — у нас это частое явление в частном секторе, но она меня спалила.

— К себе иди, живо! — тычет пальцем в сторону лестницы. — Потом будем разбираться. Рита, ты вообще как, нормальная? Почему ты себя так ведёшь?

— Просто он меня бесит, он тебя обманывает.

— Начинается! Меня достала твоя ревность.

— А меня розовые очки на твоих глазах достали.

Скандал набирает обороты.

Мама больше не улыбается, как три часа назад, её лицо кривится от злости. Ничего не ответив, она практически бегом летит к двери и открывает её уже сама, пуская на порог всемирное зло.

— Русланчик прости ее, она… я думаю она просто не может принять нового мужчину из-за отца, который так жестоко с нами поступил. Моей детке нужно время.

Елейным тоном встречает своего хахаля, заводя его в дом.

— Да я все понимаю. Простите, я могу уйти.

— Нет, нет! Сейчас я все улажу. Проходи, присаживайся. Боги, какая красота! Поставлю их в воду.

Выглянув из-за угла, я с тяжестью на сердце наблюдаю за тем, как она прижимает к груди тот самый восхитительный букет. А Руслан, тем временем, улыбается, глядя на мою мать.

Она поднимается на носочки, пытается дотянуться до лица Руслана, рост которого нереально огромен. Он почти упирается макушкой в потолок. Детине приходится наклониться. 

На весь коридор звучит смачный «чмок».

Мама… только что поцеловала мужчину в небритую щёку, оставив на коже красный след от помады.

Бам!

Моё сердце с силой ударилось о рёбра, а в глазах потемнело.

Всё.

Это как удар.

Мощный, адски болезненный. 

Кулаком в лицо.

Глаза защипало.

Как будто сейчас по щекам слезы польются.

Через пару секунд телячьих нежностей, меня заметили — они одновременно обернулись. Нахмурившись, мама сделала несколько шагов ко мне навстречу. 

— Значит так, или ты переодеваешься и спускаешься вниз или… уходи из дома. Два варианта!

Что?

Мне не послышалось?

Такого тона, такой жёсткой речи я от неё не ожидала.

Еле-еле подавив слёзы, я тоже начинаю двигаться в их сторону. 

Подхожу к вешалке. Сорвав с крючка кофту, набрасываю её на себя, огибая здоровенное, тучное тело будущего папочки, который не сводит с меня хитрых глаз:

— Замечательно! Я выбираю… Уйти из дома.

Дёрнув входную дверь, выскакиваю на улицу, убегая в темноту. 

— Алло, Маш, можно я у тебя переночую? — с тоской плачусь подруге в динамик телефона и бреду по пустынной ночной улице куда глаза глядят. 

— Ритунь, что случилось? У тебя такой грустный голос.

— Они достали меня, не могу с ними находиться… — честно признаюсь, шмыгая носом.

— Ты что там, плачешь? Во дела! — с сочувствием произносит подруга. — Ну конечно, приезжай.

— Фух, даже не знаю, что мне делать.

— Не раскисай, я жду тебя. Что-нибудь придумаем. Можешь мне сегодня в жилетку поплакаться.

— Спасибо, ты настоящий друг. Я буду через двадцать минут.

Отключаюсь.

Капец, только сейчас поняла, что забыла кошелёк дома. Да я вообще ничего с собой не взяла, кроме кофты и телефона. Так сильно разозлилась, что про самое главное забыла. Про деньги и вещи на первое время.

Придется завтра вернуться, но глаза бы мои их не видели. 

Я уныло вздыхаю и плетусь по темной улице, обнимая себя руками.

Дрожу.

Становится холодно.

Я выскочила на улицу в одном простеньком домашнем платье, только кофту сверху набросила. В тот миг я вообще ни о чем не думала. Злость на мать швырнула меня в глубокий аффект.

Бреду по улице и в голове прокручиваю её горькие слова, адресованные единственной дочери:

“Или ты переодеваешься и спускаешься вниз или… уходи из дома”.

Она моя мама, которая вырастила меня и воспитала. Мы с ней двадцать с хвостиком лет вместе. А тут… из-за мужика такое выкрикнуть в лицо, которого она несколько недель знает. Совсем умом тронулась!

Шмяк.

— Ай!

Я спотыкаюсь, зацепившись носком тапка за бордюр, и падаю на асфальт, счесав коленку. 

Телефон вылетает из рук, разбиваясь на запчасти.

Супер! 

Просто улёт!

Феерическое завершение вечера.

Выругавшись себе под нос, я встаю на ноги, собираю детали телефона и, прихрамывая, продолжаю свой путь в сторону дома Маши. 

Надеюсь, мой смартфон можно будет реанимировать. На новый бы тратиться не хотелось, я сейчас на мели.

Безработная...

Блин, коленку ушибла. Она ноет и болит, на коже уже начинает появляться свежая ссадина. Почему мне так не везёт?

А дальше становится ещё хуже… Практически пустующая улица наполняется громкими басами мощной акустической системы.

Визг тормозов. Совершив крутой поворот, на дорогу на приличной скорости выруливает белый внедорожник. Яркие фары слепят глаза, отчего я прищуриваюсь, закрывая рукой лицо.

Автомобиль тормозит точно напротив меня.

— Выруби музон, — в отдалении слышу чей-то голос.

Музыка стихает. 

Я поднимаю голову, наблюдая за тем, как тонированное окошко внедорожника медленно ползёт вниз. Из салона, криво улыбаясь, на меня пялится светловолосый парень.

— Рит, это ты?

— Да, — удивлённо отвечаю и пытаюсь вспомнить этого молодого человека.

— Я Влад. Мы в клубе вчера познакомились. Вспомнила?

Хм…

Задумалась.

В нашей компании было много людей, на пьяную голову не запомнить.

Да, вроде вспомнила.

Парень — мелированный блондин, с золотыми часами на запястье и в дорогой одежде. Он заметно выделялся среди других членов компании.

— Ах, точно, — киваю. — Да, вспомнила.

— Прекрасно! Запрыгивай, подвезу.

Облизав губы, он мажет взглядом по моему телу сверху вниз и задерживается на подоле платья, которое я пытаюсь спрятать за вязаной кофтой. Но моя одежда коротковата для такого времени суток.

Влад достаёт сигарету, чиркает зажигалкой и прикуривает, всё так же неприлично рассматривая мои голые ноги.

— Но я… не сажусь к малознакомым в машину.

Противные волны мурашек несутся вдоль позвоночника.

Становится ещё холодней.

— Так мы знакомы, я Машку отлично знаю, давно дружим. 

Нет, не вызывает этот странный парень у меня доверия.

Неприятный какой-то. Глаза у него чёрные, а в ушах серьги с черепами. Внезапно, задние окна дорогущей иномарки тоже ползут вниз. Из них высовываются ещё пару дружков. 

— Приветики!

Пространство вокруг машины наполняется отвратительным смрадом.