– Пятьдесят тысяч долларов, а она смыла это образование в унитаз, – сказал Дэвид.

– О, да, бедная Кловер, – передразнил Эрик. – В понедельник она будет стоить пять миллионов, но, да, я понимаю, что она действительно растратила свое образование.

– Я вырастила троих детей и училась по ночам восемь лет, чтобы получить степень, – сказала Вэл. – Мы преподнесли образование ей на тарелочке, а она кинула его нам в лицо.

– Ну, нет, – возразил Эрик. – Она этого не сделала. Я понимаю, что вы с мужем академики. Кловер мне сказала. Я понимаю, что вы очень старались получить образование. Я понимаю, что вы считаете, что важнее этого ничего нет. Но деньги, которые вы дали дочери на колледж – это был подарок. Подарки принимают как должное. Это был не заем, а подарок. Она пользовалась этим подарком несколько лет, а потом решила, что он ей больше не нужен и получила работу в той сфере, которую любила. Если бы вы подарили ей машину вместо образования, и она ездила бы на ней три года, а потом решила, что машина ей больше не нужна и продала бы ее, вы бы так же огорчились и злились? Да?

Вэл и Дэвид не ответили. Они смотрели друг на друга, очевидно, желая, чтобы кто-то что-то сказал, но они молчали.

– Так и думал, – прервал молчание Эрик. – Подарок есть подарок. Вы все думаете, что подарили ей машину за пятьдесят тысяч, а она напилась и разбила ее, врезавшись в ваш дом, послала вас и уехала в ночь с громким хохотом. Она не растратила образование. Она просто нашла другой способ использовать его.

– Вы ничего не понимаете, – попыталась объяснить Вэл. – Ничего о нашей дочери.

– Я все понимаю, потому что, когда она рассказала мне о предложении выкупа бизнеса, и я сказал, что горжусь ею, она расплакалась, потому что именно это она хотела слышать от своей семьи. Вы усердно трудились, чтобы получить степень. Она – чтобы построить бизнес с нуля. Кловер делает хорошие деньги, она хороший человек, умная деловая женщина, а вместо того, чтобы услышать «Горжусь тобой, Кло», я слышал, как вы ее дразнили, что она не замужем, без детей и ученой степени. Вы настолько не удовлетворены своими жизнями, что напуганы тем, что Кловер счастлива, не сделав того, что вы все сделали? Это так? Звучит именно так. Может, стоить обратить внимание на то, что Кловер сделала, чем на то, чего она не сделала? У меня тоже нет диплома. Я ремонтировал дома после школы, а потом моя подружка забеременела, когда мне было двадцать. И я занялся своим бизнесом, чтобы у них была крыша над головой. Не многообещающее начало, но теперь у меня есть работа, которую я люблю, ребенок, которого я обожаю, и девушка, в которую я безумно влюблен. Я не выслушиваю от своих родителей, что должен жениться и родить еще детей. Они просто счастливы, потому что счастлив я. И с Кловер я счастлив.

– Эрик?

Эрик обернулся и увидел Кловер на лестнице.

– О, привет, – поздоровался он. – Прости, я пытаюсь заставить всех уйти, клянусь.

– Ты безумно в меня влюблен? – тихо спросила она.

– Да, мадам, – улыбнулся Эрик. Так приятно было ее видеть.

Она спустилась вниз, и он встретил ее у подножия лестницы. Она обвила его руками, а он прижал ее к себе.

– Я слышала все, что ты сказал, – прошептала она ему на ухо. – Все.

– Хорошо.

– Я так же слышала все, что они сказали.

– Не извиняйся. Не сейчас, – сказал он. – Ты сможешь сделать это позже, если будет нужно, но пока нет. Пусть поволнуются.

– Простите, – прервал их Хантер. – Мы еще здесь.

Эрик через плечо посмотрел на Хантера.

– Я вижу. Почему вы все еще здесь? – спросил Эрик.

– Я знаю, как от них избавиться, – сказала Кловер.

– Заварить кофе?

– Не кофе.

Кловер поцеловала его в губы. Взасос, и это было хорошо. Он поцеловал ее в ответ так же. Они изобразили показной поцелуй.

– Кловер Элизабет Грин! – произнесла Вэл, ужасно раздраженная.

Эрик вздохнул и отпустил Кловер.

– Леди и джентльмены семьи Кловер, – начал Эрик, – мы хотели бы заняться сексом в честь примирения. Возможно, на диване. Или на полу. На вашем месте я бы ушел, но даже если вы не уйдете, это нас не остановит. До свидания.

Он помахал им, потом схватил Кловер за талию и театрально притянул к себе, как герой из какого-нибудь голливудского кино. Он целовал и целовал, и целовал ее, не так театрально, чтобы не травмировать ее семью окончательно. Он целовал ее сильно, потому что любил ее сильно, поэтому неудивительно, что они почти задыхались, когда наконец оглянулись и увидели, что все ушли.

– Наконец-то, – сказал Эрик. – Я думал, они никогда не уйдут.

– Я перегнула палку? – спросила она.

– Ты была невероятна. Дай им пару дней зализать раны, а потом можете обсудить все спокойно. Но, черт, ты не шутила. Они ужасные.

– Мне хотелось бы, чтобы я шутила. Я думаю, это не очень меня заботило, когда речь шла обо мне. Но услышав, как они отзываются о тебе, а потом о Рути… Я уже не могла молчать. Я взорвалась.

– Вулкан Худ отдыхает. И, знаешь, поссориться с семьей, чтобы защитить мою дочь – это самое сексуальное, что могла бы сделать женщина. Если бы я уже не был в тебя влюблен, я бы точно влюбился в тебя тотчас же.

– Я думала, что была влюблена в тебя раньше. И так и было. Но теперь… Спасибо, что сказал все, что сказал, что защитил меня даже после того, как я выгнала тебя из дома. Прости за это. Я просто немного взбесилась.

– Точно, ты же меня выгнала. Я лучше пойду, пока ты копов не вызвала. – Он стал отходить, но она схватила его за плечи.

– Только попробуй уйти. Вообще-то мы собирались заняться сексом в честь примирения, забыл? У меня такого секса никогда не было.

– У меня есть идея получше, – сказал Эрик, поднимая ее вверх по лестнице.

– Лучше? Насколько?

– Намного. Секс в честь примирения хорош, но есть тот, что лучше.

– Это какой?

Он сел на край кровати и встал перед ней на колени.

– Это секс, которого у меня тоже не было. Это секс с человеком, с которым хочешь быть, несмотря ни на что – хорошее и плохое. Я женился, потому что моя подружка забеременела, а не потому, что хотел жениться. Мои другие отношения никуда не вели. Я не встречался ни с кем с момента ареста Рути. Что я имею в виду… Я могу представить, что проведу остаток жизни с тобой, и я никогда не чувствовал такого к другой женщине. Надеюсь, ты чувствуешь то же самое.

Кловер обняла его лицо и поцеловала.

– Да, – сказала она. – Я хочу заняться таким сексом с тобой. Я тоже никогда не могла представить, что проведу с кем-то жизнь, но, если я не нужна своей семье, и у меня есть только ты и Рути, то этого не только достаточно, это то, о чем можно мечтать.

Эрик снова поцеловал ее и подтолкнул к кровати. Она остановила его руками.

– Одна вещь, – сказала она.

– Что угодно.

– Давай не будем жениться как можно дольше. Это слишком обрадует моих родителей.

– Ты сумасшедшая, – засмеялся Эрик. – Люблю сумасшедших.

Он положил ее на спину и снял с нее рубашку. Они замерли, когда вдруг зазвонил мобильный Кловер

Эрик взял его и посмотрел, кто звонит.

– Это твоя мама, – сообщил он. – И сообщение от сестры. – Телефон завибрировал снова. – И Лиза. Что хочешь делать?

– Хочу тебя, – лишь ответила она.

Эрик выключил телефон и прыгнул на кровать.

– Они могут подождать.

Кловер чувствовала удивительную легкость, даже несмотря на то, что Эрик был сверху. Она чувствовала себя окутанной счастьем, даже когда он раздел ее. Она испытывала радость, даже когда слезы катились по ее щекам. Она почувствовала огромное облегчение, когда Эрик вошел в нее, и она подняла бедра, чтобы принять его. Он видел ее в самом худшем состоянии, видел ее семью в самом худшем состоянии и любил ее, несмотря ни на что. И, может быть, даже любил ее чуть-чуть сильнее из-за этого.

Эрик двигался в ней с почти невыносимой нежностью, и Кловер обвила руками его широкие плечи, обняла ногами за спину и прижалась головой к его шее. Он понравился ей в тот день, когда они познакомились, когда он пришел с Рути, умоляя провести собеседование с его дочерью-подростком. Он казался таким застенчивым в тот день, почти напуганным, напуганным за эту девочку, у которой были настоящие проблемы.