— Немцы готовят операцию по деблокированию окруженных войск, товарищ Сталин. — Народный комиссар обороны подошел к карте и показал на ней места сосредоточения немецких войск. — Как вам известно, из окружения удалось вырваться трем дивизиям из 2-й танковой группы генерала Гудериана. Кроме того, прорвалась и танковая дивизия СС «Тотенкопф», входившая в состав 4-й танковой группы армий «Север». Она прорывалась с боями, понесла большие потери. Ряд ее подразделений просочился через линию фронта, до того как фронт стабилизировался.

— Мы же считали, что дивизия «Тотенкопф» уничтожена?! — подняв бровь, спросил Сталин.

— Дивизия «Тотенкопф» действителено потеряла не меньше половины личного состава и большую часть техники. Но Гиммлер принял меры для ее воссоздания. Дивизию практически сформировали заново, пополняют техникой, поступающей с заводов и из ремонта. Также пополняется танковая дивизия СС «Дас Райх», находящаяся во 2-й танковой группе Гудериана. К тому же «Дас Райх» при прорыве из окружения понесла меньшие потери и сохранила организацию.

— Да-а-а... Эх, Гудериан! Каков стервец! Ушел все же... — хмыкнул Сталин. — Да, он волчара еще тот! Наши генералы, конечно, тоже молодцы, но нам есть чему поучиться у товарища Гудериана. Помнится, он в 1939-м командовал совместным парадом в Бресте. А теперь вот против нас воюет. Хорошо, конечно, было бы если бы он воевал за нас. Но... — Сталин пыхнул трубкой. — Ничего не поделаешь, придется с ним воевать и его победить. А значит, наши генералы должны быть умнее Гудериана. Какими сейчас вообще силами располагает противник для нанесения удара?

— Две танковые дивизии СС, которые сейчас пополняют и реорганизуют. Начато формирование еще одной танковой дивизии СС. Две выведенные из окружения танковые дивизии Вермахта и две резервные танковые дивизии, которые по понятным причинам не попали в окружение. Еще две танковые дивизии формируются под Вильно и Новогрудком. В сумме это будет девять танковых дивизий. Из них только две имеют более-менее приличную технику. Резервные дивизии были вооружены в основном устаревшими машинами. На формирование новых дивизий также идут устаревшие и трофейные машины. Почти все новые танки, как сошедшие с конвейеров заводов, так и восстановленные, поступают в войска СС. Кроме девяти танковых дивизий, из которых шесть войсковых и три эсэсовских, противник задействует от десяти до пятнадцати пехотных дивизий. Ну и, разумеется, крупные силы авиации.

— А что мы можем им противопоставить?

— Четыре механизированных корпуса, это восемь танковых дивизий, четыре тяжелых танковых полка и четыре мотострелковые дивизии. До двадцати стрелковых дивизий. Благодаря увеличению выпуска промышленностью танков мы не только смогли своевременно восполнять потери, но и приступили к формированию двух новых механизированных корпусов, которые направим в район Минска. К сожалению, к началу боевых действий они не успеют. Они, по существу, будут нашим резервом, который можно ввести в бой на завершающей стадии операции.

— В каком направлении немцы планируют наносить удар?

— Пока еще до конца не ясно, товарищ Сталин. Основное предполагаемое направления — на северо-восток для деблокирования 3-й танковой группы. Возможен удар и на северо-запад. Это сложнее, но тогда у немцев будет шанс не только деблокировать 4-ю танковую группу в Крустпилсском котле и свои войска, прижатые к морю на западе Латвии, но и окружить крупные силы нашей армии в районе Шауляя, Паланги и Лиепаи. Возможно, и последовательное нанесение этих ударов. Вначале на северо-восток, а затем вместе с деблокированной 3-й танковой группой на Крустпилс.

— Товарищ Слащов, наша армия очень хорошо показала себя во время недавнего наступления. А вы подтвердили свою славу блестящего полководца. Предстоящее сражение будет очень серьезным испытанием... Для всех, от солдата до генерала. Но я уверен, что наша армия его с честью выдержит, — сказал Сталин, раскуривая трубку.

— После серии наших контрударов немцы вынуждены были остановить наступление и перейти к обороне по всему фронту. Отдельные наступательные операции они ведут лишь на южном фронте. Но немецкая группа армий «Юг» и в самом начале действовала не так стремительно, как группы армий «Центр» и «Север», тем более что в составе группы армий «Юг» не менее половины составляют румынские и венгерские дивизии, значительно уступающие немецким по подготовке и оснащению.

— Ха, так как же немцам наступать, если вы, товарищ Слащов, немцам все, так сказать, наступалки отбили. Три четверти их танковых и моторизованных дивизий окружены, да и то уже наполовину уничтожены. Чем же им наступать? — улыбнулся Вождь. — Хотя, конечно, группировка, которую они собирают под Вильно, все еще способна доставить нам хлопот.

Подумав немного, Сталин пыхнул трубкой и обратился к собравшимся:

— Товарищ Берия, ваше ведомство должно как можно быстрее выяснить планы врага. Заброшенные в его тыл подразделения ОСНАЗ и партизаны должны активизировать деятельность по срыву воинских перевозок противника, разведывательную работу.

— Мы уже подготовили к заброске дополнительные диверсионные группы. В срочном порядке снабжаем партизан оружием, взрывчаткой и радиопередатчиками, — ответил народный комиссар внутренних дел Берия.

— Товарищ Ванников, постарайтесь, чтобы армия получила от промышленности все, что ей нужно.

— Товарищ Сталин, — вместо наркома вооружений Ванникова взял слово нарком обороны Слащов. — В целом промышленность поставляет в достаточном количестве новые танки Т-34М и КВ-3. Но армии нужны самоходные орудия на их базе для вооружения артиллерийских полков танковых дивизий. И что очень важно, необходимо развернуть массовый выпуск полугусеничных бронетранспортеров Б-3[29]. К сожалению, из-за плохой проходимости наши колесные бронетранспортеры далеко не всегда могут сопровождать танки. В то же время немецкая пехота очень эффективно поддерживает немецкие танковые части, сопровождая их на полугусеничных бронетранспортерах SdKfz-251, а их легкие бронетранспортеры SdKfz-250 обеспечивают мобильность немецких разведывательных подразделений.

— Хорошо, я надеюсь, что товарищ Ванников это учтет, и наша армия уже скоро начнет получать от промышленности и бронетранспортеры, и самоходную артиллерию.

Вождь задумчиво остановился перед картой, на которой были нанесены синие и красные линии позиций и стрелы предполагаемых ударов. Уже через несколько дней должно было начаться величайшее в истории танковое сражение, которое решит исход войны. Хотя, конечно, ясно, что Россия победит, но вопрос в том, когда и какой ценой.

27 июня 1941 года. В двадцати километрах юго-восточнее Вильно.

Поле близ лагеря танковой дивизии СС «Тотенкопф».

К стоящему с заведенным мотором легкому связному самолету «Физилер Fi-156» «Шторьх» подъехал штабной бронетранспортер SdKfz-247. Из бронетранспортера показалась грузная фигура командира 3-й танковой дивизии СС «Тотенкопф» группенфюрера СС Эйке. Группенфюрер надел кожаный авиационный шлем и, взяв у адъютанта планшет с картами, залез в кабину. Вид у него был мрачный и невыспавшийся. На протяжении уже третьих суток дивизия с боями прорывалась из котла, неся большие потери. Вчера днем из окружения вышла часть сил, которая успела переправиться через Швянтойю. Но некоторые подразделения продолжали просачиваться всю ночь, несколько изменив направление движения и повернув слегка на запад. Они продолжали приходить из-за линии фронта и утром. Потому Эйке, лишь немного вздремнув, решил лично осмотреть с воздуха местность, где еще могли оставаться выбирающиеся из окружения подразделения дивизии. Лесистая, изобилующая реками, ручьями и озерами, местность препятствовала созданию полностью сплошного фронта, что давало шанс мелким группам просочиться из окружения, хотя зачастую им приходилось бросать технику и пробираться пешком.