– Мы со Скоттом согласны с Энди, – вставила до сих пор молчавшая Дженнифер. – Саманту, несомненно, похитил Окулист, а он вряд ли заинтересован в том, чтобы полиция получила его отпечатки пальцев. Так что вопрос, в сущности, стоит следующим образом: кто написал эту записку и зачем?

– Это может быть просто идиотская шутка, – сказал Джон, скрипнув зубами. – Кроме того, записку мог написать человек, который что-то знает об Окулисте, хотя я лично в это не верю. Скорее всего, кто-то просто решил погреть руки на исчезновении Саманты – срубить по-легкому лишнюю сотню тысяч, ничем особенно не рискуя. Энди поморщился:

– Эта последняя версия представляется наиболее вероятной. Ничего не поделаешь: свободное предпринимательство и инициатива – основа основ нашего общества!

– А как же кровь? – напомнил Джон.

Скотт пожал плечами:

– Шантажист мог просто уколоть себе палец булавкой, чтобы письмо произвело более сильное впечатление. Группы крови случайно совпали. Кстати, у Саманты была первая группа, самая распространенная на Североамериканском континенте. В целом, если не учитывать, как ловко он подсунул письмо в ящик, этот парень не производит впечатление особенно умного.

– Есть и еще одна возможность, – вставила Мэгги, ни на кого не глядя. – Человек, приславший письмо, мог найти тело Саманты. Тогда это ее кровь.

Энди пристально посмотрел на нее.

– Ты все еще думаешь, что она мертва?

– Да, – без тени сомнения ответила Мэгги.

Джон, внимательно за ней наблюдавший, почувствовал, как у него по спине побежал холодок. Мэгги не просто думала, что Саманта Митчелл мертва. Она это знала.

– Поехали скорей, пока кому-нибудь из этих парней не пришло в голову повнимательней взглянуть на мои документы, – сказала Кендра, садясь на пассажирское сиденье и снимая с шеи ремешок фотоаппарата. Фотоаппарат она убрала в футляр и с наслаждением потянулась.

Квентин тронул машину с места, медленно выезжая со стоянки, расположенной в четверти квартала от особняка Митчеллов.

– Вообще-то эти удостоверения способны выдержать более серьезную проверку, чем простое разглядывание, – заметил он.

– Все равно я не вижу причин и дальше испытывать судьбу, – возразила Кендра.

– О'кей, будь по-твоему. Ну и как – удалось что-нибудь узнать?

– Сначала репортеры почти поверили, что это обычное похищение с целью выкупа, но то ли статьи об Окулисте лучше оплачиваются, то ли кто-то из них дал себе труд пошевелить мозгами… Словом, сейчас они почти уверены, что письмо – это просто попытка подзаработать на исчезновении.

– Гм-м… И кто, по их мнению, мог предпринять подобную попытку?

– Этого они мне не сообщили.

– Ты хочешь сказать, что они остались равнодушны к твоим чарам?

– Если и не остались, то я этого не заметила.

– И даже томный взгляд твоих больших карих глаз не произвел на них должного впечатления?

– Вероятно, эти парни предпочитают голубоглазых женщин.

– А что подсказал тебе твой уникальный наполеоновский мозг?

– Он подсказал мне, что они больше ничего не знают. – Кендра достала из заднего кармана джинсов изящную телефонную книжечку в черном кожаном переплете и принялась задумчиво ее листать. – Нам нужен человек, который хорошо знаком с теневыми сторонами жизни в Сиэтле, – сказала она наконец.

– Не забывай, Сиэтл мой родной город, – отозвался Квентин, лихо сворачивая в какой-то темный переулок. – Так короче, – ответил он на вопросительный взгляд Кендры.

– Я ничего не забыла, – отозвалась Кендра. – И я отлично помню, что ты не был здесь уже почти двадцать лет.

– Да, что-то около того, – согласился Квентин. – Но ведь я регулярно наезжал сюда с короткими визитами.

– Все равно, с тех пор как ты был мальчишкой, многое могло измениться.

– Разумеется. Именно поэтому я тесно контактирую с людьми, которые, так сказать, держат руку на пульсе. С Джоуи, например… Он – живое подтверждение поговорки, которая утверждает, что только хорошие люди умирают молодыми, потому что, если бы молодыми умирали негодяи, Джоуи загнулся бы еще в колыбели.

– Ты думаешь, это он мог прислать письмо?

– Нет, вряд ли. Чтобы придумать и осуществить какой-то более или менее сложный план, Джоуи необходимы недели и даже месяцы, а наш парень сработал в течение нескольких часов. Однако у меня есть основания полагать, что он может знать или догадываться, кому могла прийти в голову подобная идея. Если вообще кто-то в курсе этого дела, то это в первую очередь Джоуи.

– И ты знаешь, где его найти?

– Дай мне десять минут! – самоуверенно заявил Квентин.

Десять минут обернулись почти получасом, но Кендра не особенно этому удивилась и терпеливо ждала у поворота в какой-то подозрительный не то тупик, не то переулок, в котором исчез Квентин. Одним глазом она приглядывала за их машиной, в то же время готовясь подстраховать Квентина, если в этом возникнет нужда. Пока он отсутствовал, Кендра довольно вежливо отклонила не менее четырех предложений «немного прогуляться» и весьма резко отшила заинтересовавшегося ею сутенера.

Когда Квентин вернулся, Кендра кротко спросила:

– Ты нарочно поставил меня на этом углу?

Квентин ухмыльнулся.

– Разве здесь все еще оживленно? – с невинным видом осведомился тот.

– Мерзавец, – беззлобно констатировала Кендра.

– Извини, если что-то не так. – Квентин приложил руки к груди. – Просто я был уверен, что ты сумеешь за себя постоять. Считай, что это комплимент, – быстро добавил он.

– Гм-гм… – Кендра посмотрела на него без улыбки.

– Кстати, любопытно было бы узнать, – поинтересовался Квентин, – как высоко котировались акции?

– Ты действительно хочешь знать, во сколько оценили мое тело несколько проходивших мимо одиноких мужчин?

– Так их было несколько?!

– Ну хватит!

Квентин ухмыльнулся:

– Кто знает, быть может, в следующий раз нам придется работать под прикрытием где-нибудь на панели. Должен же я иметь хотя бы приблизительное представление о твоей рыночной стоимости!

– Иди к дьяволу, – вежливо сказала Кендра. – Скажи лучше, нашел ты своего Джоуи?

– А то как же!

– Тогда поехали отсюда скорее.

Через пять минут, когда оба уже сидели в машине, Кендра сказала:

– Кстати, о рыночной стоимости, один джентльмен предложил мне пятьсот долларов.

Квентин удивленно присвистнул:

– Вот это да! Либо с тех пор, как я был ребенком, Сиэтл действительно сильно изменился, либо я не учел фактор инфляции.

– Заткнись! – огрызнулась Кендра.

Джон закрыл последнюю папку по делу Митчелл и вопросительно посмотрел на Мэгги. Когда она отрицательно покачала головой, он положил папку на середину стола и сказал, обращаясь к Энди:

– Спасибо, что позволил мне взглянуть. К сожалению, ничего интересного я там не нашел.

– С исчезновениями так всегда бывает, – ответил Энди. – Ни одной зацепки в начале, и ни одной в конце, когда женщина уже найдена.

Мэгги понимала, что это вовсе не камешек в ее огород, но сочла нужным сказать:

– Мне бы очень хотелось нарисовать портрет этого негодяя, но он был так осторожен, что никто из его жертв не запомнил никаких существенных деталей.

– Я знаю, Мэгги.

Она вздохнула.

– Попробую еще раз поговорить с Эллен Рэндалл, – сказала она. – После того, как… Словом, я хотела дать ей несколько дней, чтобы прийти в себя.

– После того, как я тебе помешал, – сказал Джон. – Поверь, Мэгги, мне очень жаль.

Мэгги кивнула:

– Я знаю. Впрочем, Эллен все равно была не готова к подробному разговору. Боюсь только, что и она не скажет мне ничего такого, за что можно было бы зацепиться, но попытка не пытка. Я позвоню ей сегодня во второй половине дня. Может быть, она согласится встретиться со мной, скажем, завтра.

– Здесь? – быстро спросил Энди.

– Пусть сама решит. – Мэгги пожала плечами. – Но дома ей, наверное, будет удобнее.