Люк медленно выдохнул, повернулся и кивнул.

— Я сообщу в разведуправление Новой Республики о нашем решении. Мы встретимся с перебежчиками, как только их доставят на Корускант.

— Одну для человека, — произнес крупье, вытаскивая из лотка чип-карту для сабакка.

Сдающий — иторианец с плавниковым протезом вместо конечности — просунул тонкое устройство-диск под микросхему, вживленную в карту, и развернул ее перед Хэном лицом вверх.

— Шестерка мечей, — огласил крупье.

Хэн подсчитал сумму очков на тех трех картах, что были теперь у него на руках, и едва различимым жестом указательного и среднего пальцев правой руки подал знак крупье, что ему достаточно.

Крупье, битх, чьи ловкие пальцы удачно подходили для проворного обращения с картами, перевел взгляд на суллустианина, сидевшего по левую руку от Хэна, ожидая дальнейших указаний. Существо с мошной челюстью и выступающими ушками стукнуло разок по нескользящей поверхности длинного стола и не сумело подавить усмешку, когда карта, сброшенная на стол сдающим, оказалась Выносливостью, картой старшего аркана.

Следующий на очереди игрок — ботан — сбросил карты, точно так же поступил и его сосед чадра-фан. Из соперников Хэна остался суллустианин, а также сидевшие справа от Хэна иторианец и родианец — оба беспринципные торгаши, последний крепко сжимал в руках карты, попавшие к нему при раздаче, и ни одной не лежало перед ним на столе.

Хэн откинулся назад, чтобы продемонстрировать Дроме то, что было у него на руках: туз монет стоимостью пятнадцать очков и единица шестов, которая недавно посредством генератора случайных чисел сабакка сменила Королеву Воздуха и Тьмы. При наличии открытой шестерки мечей общая сумма достигала двадцати двух очков, то есть до чистого сабакка не хватало одного. Он был уверен, что на руках у суллустианина не больше двадцати очков, даже несмотря на доставшуюся ему Выносливость. Лежавшие на столе две карты иторианца оценивались в двенадцать очков, и исходя из того, как он ставил, Хэн делал вывод, что в общем у него наберется не больше восемнадцати-девятнадцати. Что касается родианца, его две карты определенно стоили больше двадцати, но, по всей видимости, не больше двадцати двух. Когда родианцу чуть раньше по ходу игры пришел чистый сабакк, он чуть не подпрыгнул со стула от радости, и хотя в настоящий момент он в принципе светился от воодушевления, ничего в его безжизненном взгляде выпуклых глаз не выдавало наличия еще одного удачного расклада.

И никто пока не закрепил конечную стоимость своих чип-карт, положив их в интерферирующее поле в центре стола.

Игроки отказались от дополнительных карт и сделали финальные ставки. Рассчитывая на то, что генератор случайных чисел больше не заработает, Хэн был уверен в своей победе.

Суллустианин предложил открыться, и все так и поступили. Инстинкты не обманули Хэна, и он в третий раз за игру сорвал банк. Под настороженным и подозрительным взглядом бдительного босса, старавшегося пресекать любые попытки использования поддельных чип-карт — или попытки игроков уловить отражающий блик от ионизации интерферирующего поля, — сдающий собрал карты со стола, а крупье сложил в кучку выигрыш Хэна и передвинул его через стол.

Игра проводилась в единственном сохранившемся игровом салоне «Королевы», с его шумно крутящимися на заднем плане колесами рулеток и полудюжиной тви'лекк с татуированными головными хвостами, снующими по залу, неся в руках подносы с бесплатными напитками, трансдермальными медикаментами и кучками курительной смеси.

На удивление, Дрома поднял на смех решение Хэна принять участие в игре — что могло стоить ему почти всех кредиток, — даже когда Хэн назвал это причиной для отсрочки неизбежного возвращения в грязную каюту, где он неохотно провел прошлую ночь и большую часть дня, и даже новый успех в игре Хэна не избавил рина от презрительного настроения.

— Занятие, полностью лишенное смысла, — прокомментировал Дрома, когда Хэн с надменным восхищением на лице сгреб еще большую кучку фишек, обозначавших его выигрыш. — И люди, обязанные, вероятно, своим успехам в эволюции, более везучи, чем представители прочих видов.

Ответом Хэна послужило чопорное фырканье, но он не мог не припомнить схожее высказывание, услышанное им более двадцати лет назад.

«Из всех рас, которые ставят свое благосостояние на кон, не будучи уверенными в результате, статистически эта черта более всего проявлена в людях, одной из самых удачливых жизненных форм».

Эта сентенция принадлежала руурианскому академику Скинксу, который сопровождал Хэна в — поисках сокровищ Ксима Деспота.

— Смейся, сколько влезет, — бросил Хэн в адрес Дромы, — но в этой игре я с четырнадцати лет, и однажды сабакк принес мне в качестве приза корабль, не говоря уже о планете.

— И все равно это глупое занятие, — стоял на своем Дрома.

Хэн высокомерно улыбнулся.

— Пригоршня удачи временами заменяет мне целый грузовой трюм с мудростью.

Битх загрузил новую колоду в лоток и продемонстрировал свои открытые ладони — ритуальный жест, заверение всех собравшихся, что в рукавах пусто, а также сигнал к началу нового раунда.

Традиционный сабакк сводил за одним столом игроков, целью которых было подобраться как можно ближе к сумме в положительные или отрицательные двадцать три очка, не перебрав и не получив нулевую комбинацию. И в то время как на «Королеве» применялась стандартная четырехмастная колода в семьдесят шесть чип-карт, генератор случайных чисел и интерферирующее поле, казино не только требовало взносы за участие, но и удерживало двадцать процентов от всех выигрышей — а то и всю сумму в случае, если все игроки сбросят карты; половина этих доходов шла в особую кассу для раундов «игрок против казино». На «Королеве» также оговаривались особые правила для случая, когда на руках у играющего был чистый сабакк. Положительные двадцать три очка перебивали отрицательные, но двадцать три очка из двух карт ценились выше, чем из трех, и игрокам не позволялось брать с лотка больше трех карт в дополнение к двум, полученным при раздаче.

В следующем раунде Хэн набрал отправную сумму в четырнадцать очков, которая превратилась в двадцать после срабатывания генератора случайных чисел, а потом в тринадцать после неожиданного второго срабатывания. Но даже при таком раскладе он вытянул пятерку монет и, умело блефуя, вынудил троих своих противников делать ставки до открытия карт, после которого он и сорвал очередной банк.

Следующий раунд протекал по похожему сценарию, хотя в этот раз ему удалось обойти суллустианина всего на очко и выиграть с пятнадцатью. За вычетом вступительного взноса, выигранная Хэном сумма приблизилась к отметке в восемь тысяч кредиток.

— Вот тебе настоящий блеф — ты назначаешь высокую ставку, и они, струсив, сбрасывают карты, — похвастал он Дроме, его голос звучал достаточно громко, чтобы тот его расслышал.

Он был уже готов сделать взнос на новый раунд, когда Дрома воскликнул:

— Банк!

Пока челюсть Хэна медленно отвисала, босс игры уже спешил посоветоваться с кассиром, который коротко объявил, что для игры против казино Хэну достаточно семи тысяч восьмиста кредиток.

Хэн устремил убийственный взгляд на Дрому.

— Что с тобой, это волосяное пугало на твоей голове пустило корни в твой мозг? Если я проиграю, то проиграю вчистую.

Дрома просто пожал плечами.

— Генератор случайных чисел — единственный достойный соперник в этой игре. Генератор — это судьба. Сыграй против него, если хочешь впечатлить меня.

— Впечатлить тебя? — вспылил Хэн. — Впечатлить тебя? Ты…

— Вы кричали «банк», — угрожающим тоном напомнил ему здоровяк. — Вы будете играть или нет?

Прочие игроки уставились на Хэна, а вокруг начали скапливаться любопытные пассажиры. Отказаться сейчас было бы не только откровенно слабохарактерным поступком, но и оскорблением игроков, которых до этого он обобрал почти подчистую. Он швырнул кредитки в центр стола.