- Ага, помнят, он же их капитана в травматологию дважды отправлял, - добавил Лёха.

Поулыбались, вспоминая наши противостояния с красноярским клубом.

- А я вот всё думаю, - неожиданно проявил своё присутствие вопросом Хакас, заранее осмотревшись и удостоверившись, что будущий тесть ушёл, - а мне вот интересно, конечно не сейчас, через пару месяцев, за сколько кило картошки девки отдаваться будут?

- Дурак ты, Хакас. У тебя невеста есть, а ты всё про платных девок, - посмеиваясь, ответил ему Кривой.

- Бесплатно давать будут. Кого поймаешь - та и твоя. Главное, чтобы братья её или какая другая родня тебе потом яйца не отрезали.

- А жениться теперь как? - продолжал тот.

- Ну хочешь, в церковь сходи, попу поклонись. А если серьезно, Велес поправится, он и поженит, если невтерпёж, - ответил я ему, но он тут же продолжил. - А если я ...

- А если ты спать не пойдёшь - то не выспишься и уснёшь на дежурстве, а если ты уснёшь на дежурстве - тогда тебе пиздец. Спать всем пора, поздно уже.

Когда расходились, краем уха услышал, как Кривой, серьезным голосом стебал Хакаса:

- ... за три килограмма картошки, максимум, а если штуки два окорочка куриных добавишь, так она и подругу позовёт... - и заметив, что я их слышу, добавил, - а братьев или ещё кого — не позовёт.

- Малевич, на выход! - рявкнул дубак, открывая дверь.

Его вели к выходу из этого места, ставшего ему домом на последние семь лет. Ещё пара сотен шагов и свобода.

- Была бы моя воля, ты бы тут сгнил, нельзя таких как ты выпускать к людям. Не место таким как ты среди людей.

- Аккуратнее, начальник, а то задержусь тут у вас, посмотрю на похороны твои из за решеточки, - ответил со злой усмешкой почти уже бывший заключенный.

- Побазарим, когда вернешься, а вернешься ты сюда обязательно. Такие твари всегда возвращаются. Четыре раза возвращался и пятый будет.

- Ты тогда дождись меня начальник, сиди у окошка и жди...

- Пасть закрой! - зарычал офицер, - и пошёл нахер отсюда. - Добавил он спокойнее.

- Если ещё раз увижу эту красную псину - прирежу. - Сказал Казимир, выдыхая последний каторжный воздух из легких и уже вдыхая свободу, пошёл прочь от закрывшейся за спиной металлической двери.

Казимир - это погоняло к нему прилипло еще на малолетке, из-за фамилии. Малевич Николай Алексеевич. Пятидесяти пяти лет отроду, почти тридцать из них провел по зонам. Если бы всё, что он натворил на свободе, было доказано, он бы еще после второго срока не вышел. Не приветствуется "там" то, чем он занимался. Но и из доказанного у следователей на столе вырастали довольно объемные тома, с довольно неприятными подробностями...

На автовокзале, в Красноярске, был бардак: дикие очереди в кассы, задержки или вовсе отмены рейсов, усиленные полицейские патрули, пустые или вовсе неработающие кафе и магазинчики. Таксисты, слоняющиеся среди людей стоящих в очереди и втридорога предлагающие поездки и собирающие попутчиков во все направления...

Его никто не согласился везти, поэтому он, злой, голодный и неспособный сейчас выплеснуть злость на кого нибудь, стоял в очереди в кассу.

- "Уважаемые пассажиры, в связи с участившимися случаями беспорядков и попыток срыва рейсов, для вашей безопасности, в каждом автобусе присутствует сотрудник полиции. Так же, если вы стали свидетелем правонарушения немедленно сообщите об этом сотрудникам полиции или ближайшему военному патрулю. Счастливого пути". - Объявил мелодичный женский голос по громкой связи.

Перед ним всего три человека, но эта жирная сука всё спорит с кассиршей, доказывает ей что-то , попутно огрызается на выкрики из очереди в её сторону. Рядом с ней видимо муж, худощавый задрот, стоит отпустив взгляд в пол и двое детей, лет десять одному, второму лет пять наверно, оба уставились в экраны телефонов и тыча в них пальцами во что то играют.

Наконец - то! Они ругаясь расплатились и отошли от окошка. Очередь пошла быстрее. Через несколько минут он уже курил на улице с купленным билетом в кармане, до Абакана. Третий раз за день доебались менты, перетрясли сумку, долго изучали справки, обшмонали всего, хорошо нож ещё после первого шмона скинул, тогда его не смогли найти. Странные патрули - по два ППСника, с ними три курсанта. Первый патруль, который нож не нашёл, вообще пара ОМОНовцев, и два ментёнка, курсанта. Что за хуита у них тут творится?

Ему, как и всем пассажирам этого рейса повезло - неприятная тетка, устроившая спор с кассиршей и её семья, ехала с ним в одном автобусе и вот уже четыре часа поездки не давала расслабиться и подремать, не только ему, от них страдал весь автобус.

Сварливая, всем недовольная толстуха, всю дорогу сверлила мозг мужу, объясняя ему, громко, местами переходя на крик, если он пытался возражать, какое он ничтожество и неудачник, ругающиеся между собой дети из-за игр в телефонах дополняли родителей и так же вызывали у остальных только негатив.

У старшего сына разрядилась батарея и муж-задрот был послан к водителю, для подзарядки телефона. Там он был так же послан, но только уже нахуй, с чем и вернулся к "любящей" жене. Она с решимостью бультерьера направилась к водителю разбираться. Но сопровождавший, в этой поездке, полицейский, капитан, грубо, но очень уверенно и доходчиво, объяснил ей, что нужно закрыть рот и прижать жопу, если она хочет и дальше ехать, а не быть ссаженными с автобуса.

Вид у капитана был довольно противоречивый - лицо задроченного жизнью аспиранта какого нибудь бесполезного НИИ, в помятой, в очень сильно помятой форме, светло-русые, взлохмаченные волосы. Но дикий, волчий взгляд , плавные звериные движения, как-то гипнотически принуждали людей к подчинению.

Взгляд убийцы, как и у него самого, только страшнее. Только сейчас, Казимир понял, что ему не хотелось бы сойтись один на один с обладателем этого взгляда.

Проехав странный поселок,всего из десятка домов, с ещё более странным названием, совпадающим с цифрами на километровых столбиках, автобус несколько раз заметно дернулся. Через ещё несколько сотен метров заглох, почти переехав через мост. Водитель пустил его накатом, и свернул влево с трассы, в сторону какого то города, название которого Казимир не смог прочитать, так как свет фар, как и подсветка в салоне, пропали как только заглох двигатель.

Дорога была под горку и автобус прокатился какое то расстояние. Остановился он резко, замерев как вкопанный, напротив автобусной остановки, синего цвета.

За остановкой, метрах в пятидесяти, частные дома: сады или дачи, сейчас не понятно - уже почти стемнело.

Спустя пол часа бесполезных попыток дозвониться диспетчеру, стало ясно, что автобус на замену не пришлют. По рации связаться с местным отделением полиции, капитану, так-же не удалось. Народ насиловал почти разрядившиеся телефоны, прося и требуя друзей и родственников приехать за ними. Многие поняв , что никто не приедет, пошли пешком в город.

Помаявшись у автобуса и поняв , что ловить тут нечего, побрёл в город и Казимир. У автобуса остались лишь с десяток пассажиров и водитель с полицейским.

Пройдя с пол километра, он увидел, как основная масса, ушедших ранее, разделилась на две группы: одни пошли прямо, другие, которых было меньше, свернули правее.

Как позже выяснилось, обе дороги вели в город, только в разные его районы.

Свернул направо и Малевич, но не потому, что ему нравилась эта дорога, именно туда свернула та самая семейка!

Из-за толстухи и детей они шли медленнее остальных и отставали всё сильнее от других пассажиров, шедших в город. Казимир дождался пока они безнадежно отстанут, прибавил шаг и спустя выкуренную на ходу сигарету догнал их. На ходу пытаясь вытащить из рукава нож... Блядь! Нож! Скинул же.

Догнав толстую, он сходу, справа, от досады и злости, ударил её кулаком в правое ухо. Та, дико завыла , схватилась за ухо и стала оседать на асфальт. Младший заплакал и побежал на Казимира, размахивая руками, пытаясь защитить мать. Старший сын замер, уставившись испуганными глазами на человека ударившего мать. Отец семейства, сбросил сумку с плеча и неумело сжав кулаки, кинулся на обидчика жены.