К слову сказать, заметили мы их, этих бомжеватых мужиков намного раньше, метров за пятьдесят, но совершенно не обратили на них внимания. Пять мужиков, стоят себе, да и пусть стоят. Разговаривают о чём-то между собой, агрессию или странности в поведении не проявляют. Поэтому мы шли абсолютно спокойно и совсем не догадывались о той комедии, которая разыграется именно в тот момент, когда мы поравняемся с ними.

Мгновение - именно столько времени, нам потребовалось для перехода из проходного режима, в боевой. Щиты подняты, мечи выхвачены, расстановка полукругом. Волк, стоит отдать ему должное, молниеносно и очень грамотно влился в наш строй. Выхватив свои сабли, он, видя, что мы перекрыли собой сектор атаки, не стал нам мешать, и остался сзади, прикрывая нам спины.

Это было странное чувство. За моей спиной, впервые, с тех пор, как этот Мир изменился, стоял, прикрывая мне спину, практически незнакомый мне человек. Но, несмотря на это, я был в нём уверен.

Закончить этот поход кровопусканием, нам было не суждено. Не услышав за собой шагов и выкриков, дружественной поддержки, бомж, а это был именно он, остановился и опустил дубину. Повернулся к нам спиной и ужасно хриплым голосом, обратился к своим коллегам по разбойничьему делу:

- Вы чё хуисосы встали? Я чё один их ебашить буду?

Остальные, стараясь спрятать от нашего взора свои самопальные орудия бандитского промысла, пытались изобразить из себя, случайных прохожих, совершенно непричастных к происходящему.

- Вадик, ты то какого хуй встал? Сам же сказал, что это они, те самые гандоны, которые тебе ебальник разбили и заставили в штаны обосраться! - продолжал смелый бомж. - Иди сюда, вдвоем мы их влёгкую ушатаем!

Юркин меч, впрочем, как и щит, медленно опустился, и я расслышал его тихий смешок.

- Хули вы, дятлы ебаные, замерли?! - уже орал бомж. - Или хотите без добычи к Королю вернуться?!

- Иди ты нахуй Мешок, обознался я. - ответил ему другой бомж, которого самый смелый называл Вадиком. - Не они это и вообще, мы тихие честные люди…

Точно. Тот самый сигаретный стрелок, которого моя ярость довела до самопроизвольного испражнения.

- А ну, Вадик, иди сюда. - приказным тоном потребовал подойти ближе, того самого бомжа.

- Да чё ты, браток. Всё ровно, вопросов к вам нет. Мы пошли. - ответил он мне и попытался убежать. Но, то ли он запнулся, а может был накачен самогоном, непонятно откуда у него взявшимся, и от этого его ноги стали такими непослушными, и как итог - он рухнул, нет, не так - он уебался плашмя на бетонный тротуар, даже не успев выставить перед собой руки и замер.

Звук упавшего, как мешок с гавном, бомжа, утонул звуке лошадиного смеха его товарищей. Которым, видимо было абсолютно по барабану, убьют их, отпиздят или они, ковыряясь в собственных жопах, спокойно разойдутся по своим лежбищам.

- Так, господа вонючки! - крикнул Юрка. - Дружно поднимаете Вадика, и живо строиться!

Единственным, кто пытался противиться этому приказу, был Мешок, который продолжал изображать из себя Уильяма Уоллеса. Тем более и вид он имел соответствующий: правая половина лица имела болезненно серый цвет, а левая - сплошной опухший синяк. Пытаясь воодушевить своей пламенной речью бойцов, он орал, не щадя глотки:

- В бой, братья! Призываю вас, поднимите оружие, отриньте страх и встаньте рядом со мной, плечом к плечу! И только так мы сможем одолеть врагов наших!

Стоять он продолжал так же, спиной к нам. Поэтому, когда он получил очень хороший, смачный пинок под зад, от Баламута, бомж демонстративно упал на тротуар, и явно изображая припадок, забился в конвульсиях.

- Я что, переборщил или этот хуиплёт придуривается? - недоумевая, спросил Баламут.

- А что у нас то спрашиваешь, у него и спроси. - ответил ему Юрка.

Приняв слова Кривого за дельный совет, Баламут подошёл к извивающемуся на пыльном тротуаре бомжу и схватив его за рукав, попытался его поднять. Ощутив чужое прикосновение и расценив его как попытку причинения вреда себе любимому, бомж завопил во весь свой пропитый голос:

- А-А-А-А-А, не трогай меня, я заразный, чумной я!

И в подтверждения своих слов, начал натужно испускать из себя дикое зловоние.

Как всем известно, бомжи и так пахнут, точнее, воняют, не ароматами альпийской свежести, но этот запах был верхом омерзения. Поэтому, чтобы прекратить эту газовую атаку, я, отбежал на безопасное, для своего обоняния, расстояние и принялся собирать камни, небольшого размера и кидать ими в бомжа. Последовал моему примеру, Кривой, подобрав несколько камешков, так же начал швырять их по источнику вони. Первые, попавшие в бомжа камни, только подстегнули того, и он с удвоенной силой забился в истерике, но получив ещё несколько хороших попаданий, решил, что его актёрский талант остался не оценён, и он принялся за переговоры:

- Всё, мужики, всё. Я понял. Больше не буду, перестаньте!

А теперь представьте, как этот долбаный театр абсурда, выглядел со стороны: два взрослых мужика швыряют камни в извивающегося на тротуаре бомжа, который к тому же, громко и вонюче пердит. В метре от него, блюёт Баламут, который успел надышаться зловонием. Чуть поодаль, отрешившись от происходящего, опираясь друг на дружку, стоят три бомжа. В паре метрах от них, валяется ещё один их товарищ, который не подаёт признаков жизни. А в сторонке, выпучив от удивления глаза, стоит Волк.

- Строй пердоармию или до смерти камнями закидаем! - крикнул ему я, прекратив швырять камни.

Ему потребовалось не больше минуты, для того, чтобы подняться на ноги, подойти к якобы бездыханному соплеменнику, хорошенько, со словами: "Подъем сучий выродок", ебануть его ногой по ребрам. После пинка, лежачий бомж мгновенно подскочил и бегом, на заплетающихся ногах, рванул в строй. После этого, бомж Мешок, и сам встал в строй, изобразив стойку смирно.

- Ебать вы клоуны. - сказал им Кривой, стоя метрах в трёх от строя бомжей.

- Главный кто? Кто такой Король и главное, вы какой дряни обожрались?

Тупо улыбаясь, один из неизвестных нам бомжей, словно школьный отличник, сидящий на первой парте, вытянул руку вверх.

- Говори. - позволил ему я ответить на вопросы.

- Эуза быгы, бала куле му. - донеслись до нас звуки из его рта.

- Вот и поговорили. - раздосадовано покачав головой, произнёс я.

- Мешок! - обратился Юрка к нашему вонючиму знакомому. - По ебалу хочешь?

- Никак нет! - быстро и чётко ответил бомж.

- Тогда на вопросы ты отвечать будешь. Ясно?

- Так точно. - согласился тот.

- Главный у вас кто? - спросил его я.

- Вообще Король, а среди нас, Бабайка. - ответил Мешок, указывая пальцем на того самого, мычащего бомжа.

- Вы под чем? - поинтересовался я.

- Под уксусом. - ответил бомж, и тут же получил камнем по животу.

- Ай, блять. Ты чего!? - вскрикнул бомж. - Честно, под уксусом. Вы чё не знаете, что им убиваются теперь?

- Подробнее рассказывай. - приказал ему я.

- А хули рассказывать. Он, как и водка, в кисель превратился, только не горит, а накрывает заебись, если не его сожрать. Только надо фруктовый кушать, яблочный например. От обычного кони залупляются...

Его прервал камень, брошенный Юркой, ему в живот.

- Какие, сука, кони!? - рявкнул на него Юрка. - Нормально говори!

- Пиздец от обычного уксуса приходит. Если не сдохнешь, так дураком точно останешься, а сейчас это одно и тоже. У нас две телочки так сдохли, ох и хорошие сучки были . - ответил ему Мешок, потирая ушибленный камнем живот. - А фруктовый хорошо вкатывает. Только всех по-своему. Кого вот так, на стояк и мычание пробивает, как этих троих, кого как Вадика, на измену, а кого как меня, на подвиги тянет. Как употреблять рассказать?

Я молча кивнул, давая понять бомжу, что мне интересно это узнать.

- Зацепишь пальцем, на кончике, - он показал пальцами примерную одноразовую дозу. - И хаваешь. Минут через двадцать накрывает и так ахуенно становится. А вкус такой прикольный, кисленький.