– Простой человек, – пояснил мне тогда Александр Филиппович, – если не воин, не стражник, не сыскарь, то оружие ни на кого поднимать не должен. У него такой привязки к народной линии нет, стоит ему кровь кому пустить, тут же своя линия так взбрыкнет, что и в этом, и в будущем шаре расплачиваться придется. Даже если имущество защищает, даже если близких своих – все равно. Лучше ему умереть, чем так вот линию испортить…

Дождь понемногу прекратился, но воздух оставался сырым. Пронзительно пахло грибами – вдоль дороги из-под еловых веток то и дело выглядывали красные головки молоканок, вздымались в хвое темно-зеленые, с бурыми кольцевыми разводами шляпки черных груздей. Сейчас бы пройтись с корзинкой… по здешнему-то изобилию, не отравленному никакой экологией… Мама засолила бы, это она здорово умеет…

– Стопори, Андрюха, привал, – обернулся ко мне Корсава. – Вот видишь полянку? Туда сворачивай, там и перекусим…

Костер жечь не стали – дым поднялся бы столбом. А уже и до деревни недалеко. «Светиться нам ни к чему, приехать надо неожиданно», – на пальцах растолковывал мне десятник. Вряд ли, конечно, кто из местных имеет связь с душегубами, но исключать такую возможность нельзя, бывали уже случаи. Мы должны ворваться в деревню внезапно, согнать всех жителей в какой-нибудь сарай – и спокойно ждать грабителей. Дать им войти в деревню, перекрыть проезжую дорогу и тропу к лесу, а там уже спокойно вязать голубчиков.

– Дело несложное, – доставая из тряпицы увесистый шмат сала, пояснял Корсава. – Их, скорее всего, человек пять будет. Как войдут в деревню, один кто-нибудь из нас изобразит смерда, поклонится гостям дорогим и поведет в общинные закрома. Там-то все и завершим. Ты лопай, лопай, на сытое брюхо и разбойника ловить веселее. Вон, угощайся салом-то…

Я пригляделся – и сердце у меня провалилось куда-то в район желудка. Сало-то – оно, как известно, и в Африке сало. А вот ножик, которым десятник его пластовал…

Хороший был ножик, полированная сталь, кнопка фиксации лезвия, пластиковая рукоять.

– Глянуть можно? – замирая, спросил я.

– Отчего ж нельзя? Глянь. Добрый нож, полгривны серебра за него отдал. Дорого, зато не ржавеет, не тупится.

Да уж, хорош был ножик. Особенно меня порадовала едва различимая надпись на рукоятке: «Made in China». Интересная выстраивается цепочка: велосипед, шариковая ручка у приказного регистратора, теперь вот – ножик, ширпотреб китайский…

– Где ж ты достал такой, Корсава?

– Да прошлой весной была распродажа в Приказе. Повязали лазняков, вот весь товар, что при них обнаружился, и на торг, для своих. У нас это обычное дело, такие торги-то. Как говорится, кто сеет и жнет, тот первый и жрет.

Ну, что такое распродажа, я и сам видел. Глазами товара.

– Да я не про то, Корсава. Лазняки – они откуда такие штучки берут? Ведь не сами же мастерят, верно?

– Ну, – философически зевнул десятник, – этого в точности никто не знает. Если лазняки на допросах и колются, так их признания в большой тайне держат. Мы-то люди простые, нам разве скажут? Правда, ходят разные слухи. Кто говорит, за морем закатным есть большие богатые страны, мол, оттуда. Но, похоже, брешут. Чтобы корабли оттуда ходили и никто про них не знал – это вряд ли. Велико закатное море, чтобы пересечь, большой корабль нужен. А такому кораблю пристань потребна, порт… В мелкой бухте ведь не встанешь, не ладья же, днище пропорешь… Правда, может и вблизи берега встать, а товар переправят шлюпками…

– А еще что говорят?

– Ну, караваны, мол, через восточные степи ходят. Из очень дальних стран, докуда пешего хода лет десять будет. Тоже сомнительно. В степи без большого войска не пройдешь, кочевья озоруют, и нет у них единого владыки, каждое само по себе. А про большое войско в странах Круга уж точно знали бы. Есть и такой слух, – десятник понизил голос, – что лазняки знают тайные тропы из шара в шар. Ну и шастают туда-сюда, ценные вещи таскают. Выгодное же дело, у нас по дешевке купить, там задорого продать, и наоборот…

– Постой, – присвистнул я, – мне же боярин мой твердил, что между мирами… то есть шарами, барьер какой-то, его только душа способна преодолеть…

– Ну, – усмехнулся Корсава, – по науке высокой оно, возможно, и так. А я просто что слышал, то и говорю. И слух такой, насчет шаров, он давно ведь идет. Я тридцать лет назад безусым мальчишкой в Приказ пришел, а уже тогда шептались. Есть, мол, какие-то хитрые пути из шара в шар. Тайное знание, мол, это от отца к сыну передается. Ну, они и лазят, за то и называются лазняками. А по Учению оно, конечно, не так. Мы люди простые, нам в Учении сомневаться нечего. Просто ходят такие разговоры…

Я в каком-то оцепенении протянул нож Корсаве, тот как ни в чем не бывало вытер его о тряпку, сунул в сапог.

– Поели? – негромко окликнул воинов десятник. – Ну, сбирайтесь тогда. Недолго уже до Семиполья.

И вновь была дорога, в просветах крон серело сморщенное небо, ельник сменялся березняком, березняк – чахлым болотцем, а то – молодым сосняком, заросшим малиной. Кое-где посверкивали малиновыми каплями поздние ягоды. А летом тут, наверное, маслят прорва…

О чем я думаю! Малина, маслята! Тут такие перспективы открываются, а я… Значит, есть все-таки переходы между мирами! Значит, загадочные лазняки именно через такую крысиную нору утащили меня из нашей Москвы в ихний Кучеполь… Ох, Львович, попадись ты мне… Но жуткую казнь Львовича можно и потом обсмаковать, сейчас важнее понять, как на этих лазняков выйти. Как заставить их вернуть меня откуда взяли. Найти какие-нибудь способы воздействия… Пистолет к виску? В этом мире нет пистолетов… Хотя… Благодаря лазнякам, может, и есть. Очень полезный девайс, ни электричества не просит, ни бензина. Пока патроны есть – будет хоть в каменном веке работать.

Но боярин-то! Каков боярин! Наверняка же все знал. Если уж простой служака-десятник в курсе про переходы между мирами, то уж старшему подьячему сохранять наивность… Вернусь – устрою Филиппычу допрос с пристрастием…

– Подъезжаем, – Корсава притормозил коня и поравнялся со мной. – Ребятам объяснять незачем, они опытные, а вот ты – по первому разу. Значит, вот что. Будешь сторожить тропу к лесу возле опушки. На околице я Кирюху поставлю, если уж мимо него душегуб какой проскользнет, так ты остановишь. Времени у нас довольно, часа три, не меньше. Смотри не засни и не замечтайся, а то знаю я тебя, прежней памятью хворого. Арбалеты свои проверь. Коня оставь, в засаде он тебе только помеха. Как мы там кончим все, я за тобой приду, а до того ни ногой с поста. Даже по нужде. Усвоил?

Стоило мне с удобством расположиться – вновь посыпал дождь. Промокнуть я не боялся, приказная форма хоть и не отвечала требованиям высокой моды, но в ней хоть ныряй, останешься сухим. Говорят, пропитана каким-то составом. И притом – ткань довольно мягкая, движений не сковывает. Удобная куртка с множеством внутренних карманов, с капюшоном. Удобные кожаные штаны. Обтянутые изнутри мехом какого-то невезучего зверька сапожки…

А вот искусственного подогрева не было. Что с них взять – двадцать второй век… Не то чтобы я страдал от мороза, но зябкость пронизывала все – и меня, и небо, и землю, и огромный ствол поваленной ели, за которым я укрывался.

Мне вспомнились книги, где в похожей ситуации герой вытаскивал свою верную флягу с коньяком, делал несколько глотков – и ему становилось хорошо. Увы, реальность с книжками не совпадает.

Оставалось утешаться мыслями о лазняках. Боярина я, конечно, обо всем расспрошу, да вот ответит ли? Если раньше скрывал, то сейчас какой резон ему колоться? А может, он и не верит в эти байки, предпочитая им версию заморских стран? Просвещенный человек, несостоявшийся ученый… наверняка считает межмировые переходы лженаукой.