Похоже, все-таки пронесло. Но дальше так нельзя. Еще одна такая ночевка – и с ногами можно смело расставаться.

Похоже, другой альтернативы у нас нет. Все дороги ведут в Тверь. Там хорошо, там тепло, там в трактирах потчуют щами с убоиной, горячим сбитнем, тушеной капустой с заячьими потрохами… Там, правда, объявили в розыск беглого холопа и душегуба Андрюху, оторвавшегося от своей линии, но это же такие пустяки по сравнению с первым, вторым и третьим.

Теперь бы еще определиться, в какой стороне город. Я помнил, что усадьба князя-боярина располагалась не доезжая пяти верст до Твери. Не доезжая по основной трассе. Если условно принять, что Тверь этого мира находится там же, где и наша, и если столь же условно Кучеполь принять за Москву и для простоты предположить, что дорога идет по прямой… Тогда, значит, усадьба на юго-востоке… Только где усадьба, а где я? Сколько я вчера отмахал по лесу? Учитывая, что сам лес был по левую руку от дороги на Тверь… и забирал я в лесу все время вправо… Пожалуй, надо бы двигаться на северо-восток. Во всяком случае, это хоть какой-то план.

Оставалась еще одна деталь – охватывающий мое левое запястье рабский браслет. Следовало от него избавиться. Но как? Я в который раз оглядел это дурацкое кольцо… Кольцо безвластья… Вообще непонятно, как оно устроено. По виду – цельнолитое. Но ведь гады-лазняки как-то же надели мне его на руку. Тот же принцип: если есть вход, должен быть и выход.

Выход так и не нашелся. Сколько я ни поддевал край кольца Алешкиным ножом, все было без толку. Что ж, придется прятать ладони в рукава и на всякий случай придумать себе какую-нибудь холопью легенду. Типа меня мой боярин послал в Тверь с каким-то поручением… Скажем, продать лишних в хозяйстве лошадей… и с деньгами пешком, в одиночку возвращаться в боярскую усадьбу… Не смешите мои тапочки. Или продать лошадей, выручку положить в Тверской коммерческий банк на имя… хотя бы и Волкова Александра Филипповича… Все равно ведь легенда для обывателей, а не для приказных сыскарей. Оставалось только, чтобы здесь существовали банки и чтобы вот так просто холоп мог туда прийти…

Что ж, придется врать по обстановке. А, ладно, кривая вывезет. Сейчас бы из лесу выбраться… Я отвязал коней и, поминутно сверяясь с поднимавшимся все выше солнцем, двинулся на северо-восток. Лес тянулся передо мной – черный, листья почти все облетели и теперь шуршали под ногами, слабый ветерок шебуршил голые ветки – будто щекотал деревья. Иногда попадались сгнившие грибы, пронзительно пахло прелой листвой. И тишина… Тишина давила на мозги, ничуть не умиротворяла – напротив, росло в ней что-то зловещее. Мне представилась черная музыкальная пауза, блямба на нотном стане. Одна вторая. Уцепилась когтями за тонкую прямую линию, висит и копит в себе темную энергию. А потом раз – и взрывается, забрызгивая бумажную белизну багровыми звуками…

Удивительное дело, но мне повезло. Еще до полудня деревья начали редеть, расступились – и моим глазам открылось огромное, до горизонта, белое поле. Первый снег покуда не таял, упорно цеплялся за раскисшую грязь. И там, едва заметная глазу, тянулась в белой простыне темно-серая ленточка дороги. Вполне возможно, это как раз дорога на Тверь.

Интересно, сильно ли я удалился от усадьбы? Или все время кружил на одном месте?

Везло и дальше. Прошло совсем немного времени, едва ли не полчаса, как я выбрался на дорогу – и навстречу мне попалась подвода, так нагруженная дровами, что те лишь чудом не рассыпались. Тянула всю эту вавилонскую башню чахлая лошаденка, которой правил укутанный в какое-то рванье старикашка. Он-то мне и сообщил интересную подробность – оказывается, Тверь от меня не к северу, а как раз наоборот, к югу. И надобно мне развернуться, верстах в десяти и будет.

Потом из старичка, точно тараканы из мусорного ведра, полезли вопросы. Увы, удовлетворять старческое любопытство у меня уже не было сил. Отговорившись спешкой, я заставил своих лошадок бежать рысью и быстро обогнал старика-дрововоза.

Здешняя Тверь, как и Кучеполь, обходилась без крепостной стены. Видимо, тут уже и не помнили, что такое нашествия врагов, осады, штурмы. Ну, ясное дело, сперва греки пятьсот лет защищали, потом уже и сами… а теперь приходилось лишь на юге и на востоке степняков отгонять… плюс еще и этот Круг Учения, что-то типа здешнего НАТО… Короче, внутренние земли привыкли к спокойствию, и, затевая строительство, уже не думали об обороне…

А вот об удобствах приезжающих здесь явно заботились. Как и в Кучеполе, прямые, хорошо мощенные улицы, дощатые тротуары… Неужели тоже греческое наследие? В нашем мире такое скорее исходило бы от Рима… дороги, суд, устройство армии… Но тут, насколько я понял, Риму так и не дали себя проявить… греки впитали его и переварили. А вот вкусно ли им было?

Без особого труда я нашел постоялый двор. Едва только потянулись передо мной городские улицы, первый же встречный указал дорогу. Да еще спросил, какой именно мне нужен. Видать, их тут как грязи.

Впрочем, там, куда меня послали, грязи не обнаружилось. Вполне пристойное заведение. Большой, хотя и одноэтажный бревенчатый дом, выметенный двор, коновязь. Хорошо, хоть какие-то деньги у меня остались – те самые десять грошей, выданные боярином Волковым в качестве премии за Семиполье. Будет на что пожрать.

Главное – держаться уверенно, решил я. Не так важно, что стану им лепить, как то, с какими интонациями.

Я, однако же, не произвел впечатления такого важного гостя, к которому слуги выбегают принять лошадей. Пришлось самому привязать их и, толкнув тяжелую дубовую дверь, войти в зал.

Там было людно, шумно и светло. Вдоль стен, чуть ли не у самого потолка, висели свет-факелы. Удивительная, кстати, вещь, совершенно непонятный принцип действия. По виду – вроде просто изогнутая деревянная воронка. Внутрь заливают прозрачную жидкость без всякого запаха – волхвовское масло. Поджигают. И горит ярко, как стоваттная электролампочка. Одной заливки хватает на трое суток непрерывного горения. Но самое удивительное – вблизи огня воздух непонятным образом уплотняется, чтобы подвести руку к пламени, требуется изрядное усилие. Кажется, будто на резиновую стенку давишь. Риск пожара сведен к нулю. Все-таки дикость дикостью, а есть и тут свои чудеса. Неземные технологии.

Я сел за длинный стол, где углядел свободное место, жестом подозвал пробегающего слугу.

– Это, любезный… Первым делом сообрази мне чего-нибудь горяченького… щец там с убоинкой, потом свининки с овощами… Умеют у вас ее готовить?

– Щи сейчас сделаем, – парень, по виду мой ровесник, глядел безо всякого официантского подобострастия, – а свининка кончилась. Говядина есть тушеная, в клюквенном соке.

– Пусть будет говядина, – великодушно решил я. – И ты вот еще что, хозяина мне сюда пришли, потолковать хочу об одном деле…

С сомнением оглядев меня – какие, мол, могут быть дела у хозяина почтенного заведения с таким оборванцем? – слуга удалился, а сидевший рядом грузный и по виду сильно разомлевший от выпитого седовласый дядя таки задал мне висевший в воздухе вопрос:

– Что ж у тебя, парень, за дела с этим выжигой Гришкой?

– Ну, так то мои дела, почтенный, – завелся я. Ох, зря… Не кончилось бы это скандалом и дракой… Сейчас он скажет, что в три раза старше, что в его время молодежь была втрое почтительнее, затем начнет громко выражать всякие сомнения в мой адрес… Знаю я этих старперов…

– Ну, извини, – развел руками сосед. – Дело, конечно, твое… да смотри, Гришка – известный плут…

Тем временем подошел и вышеназванный Гришка. С трудом нес он свое необъятное брюхо, на которое ниспадала длиннющая черная борода. Более всего Гришка смахивал на Карабаса-Барабаса, как его рисуют в детских книжках. Не хватало лишь плетки-семихвостки.

– Звал? – поинтересовался он неожиданно высоким голосом.

– Звал, – кивнул я. – Тут, друг, дело такое… Коней своих хотел бы продать, а времени в обрез, некогда на базар переться… Может, возьмешь? Там они, у коновязи стоят, двое. Глянь, добрые кони. Я много не запрошу… – тут вдруг до меня докатило, что я же совершенно не в курсе цен. – По большой гривне серебра за каждую.