Милорд герцог от него не отстал и, опередив нас с Лорой всего на пару мгновений, тоже устремился в ту сторону. Наткнувшись в дверях на фигуру начальника главного столичного сыскного Управления, сперва непонимающе нахмурился. А затем тоже воспользовался прибором и с точно так же, как Корн, окаменел, уставившись прямо перед собой.

Не выдержав напряжения, Χокк сорвала с шеи «очки» и почти бегом кинулась выяснять, отчего сразу у двух сильных духом мужчин, за годы службы видевших смерть во всех ее проявлениях, так резко побледнели лица. В два счета оказавшись рядом, она торопливо заглянула в гостиную. Ненадолго обратилась в статую, а затем вдруг отшатнулась и с прерывистым вздохом прислонилась к ближайшему косяку. После этого мне оставалось только нырнуть на темную сторону и самому на все посмотреть. Правда, я, хоть и подозревал, что зрелище будет не для слабонервных, все равно оказался не готов к тому, что увидел.

Вся гостиная на темной стороне оказалась залита кровью. Причем не брызгами, не отдельными каплями… туда словно из бочки плеснули, щедро окатив все помещение от пола до самого потолка. Кровь была на постаревших гобеленах. Кровь замерзшими ручейками струилась вдоль кромки сперва намокшего, а затем обледеневшего ковра. Застывшие алые шарики отвратительно громко похрустывали под сапогами. И даже хрусталь на люстрах побагровел, будто их целиком окунули в кровавую ванну.

А ещё посреди комнаты лежали тела. Много тел… гораздо больше, чем было людей у Корна в засаде. Наваленные беспорядочной грудой, они больше походили на сломанных кукол. Обледеневших, исковерканных, вскрытых от горла до паха кукол, с которыми кто-то сперва жестоко позабавился, а затем зашвырнул в кладовку и беспечно забыл.

Я уже видел такое раньше – пирамида из человеческих тел была до отвращения похожа на ту, что я недавно сжег в логове умруна. Эта, конечно, оказалась поменьше – верхние тела совсем чуть-чуть не доставали до потолка. Но эти изломанные пальцы, торчащие в разные стороны руки, свисающие с них, словно жутковатые гирлянды, кишки…

Мерзко. Отвратительно. Страшно.

И вдвойне страшно от того, что среди множества мужских тел определенно просматривались и женские. Α наверху мне даже показалось, что из жуткой мешанины выглядывает и крохотная детская ручка. Будто Палач не удовольствовался убийством оставленных нами наблюдателей, а с широкой косой прошелся по соседним домам и зачистил их в радиусе половины квартала. А может, и не квартала. Поменьше. Может, всего лишь в радиусе ста шагов. Кто знает, где именно ему разрешил поохотиться хозяин?

Царящий в комнате запах смерти в какой-то момент стал таким удушающим, что я нe выдержал и вернулся в обычный мир, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Корн и герцог Искадо к тому времени уже успели отмереть и прийти в себя. Хокк куда-то исчезла. Но даже не видя ее и не слыша снаружи характерных звуков, я вдруг понял, что магичку сейчас мутит. Более того, с ее аурой творилось нечто настолько странное, что я раздвинул плечами стоящих на пороге магов, вышел в коридор, отыскал уткнувшуюся носом в стену, бледную до синевы напарницу. А, обнаружив, что ее амулет-накопитель почему-то сдох раньше времени, молча ее обнял, заново накладывая привязку. После чего увел напарницу в соседнюю комнату, так же молча усадил на диван. Затем нашел кухню, безошибочно отыскал в шкафу бутылку с чем-то воистину убойным. Налил в нашедшийся рядом стакан. Вернулся к Хокк. И, заставив ее залпом выпить забористую гадость, с облегчением увидел, как на ее омертвевшее лицо снова возвращается жизнь.

– Спасибо, Рэйш, – пробормотала она, сгорбившись в қресле, словно столетняя старуха. – Как-то слишком быстро все произошло… я даже не поняла, в чем дело.

– Там слишком много энергии Смерти. Амулет на такое не рассчитан. Так что сиди, сегодня ты мне не помощница.

– Α ты? – глухо уронила она, не поднимая глаз.

Я молча пожал плечами.

А что я? Энергия Смерти в такой концентрации – вещь, конечно, опасная. Когда ее становится много, она уподобляется голодному вампиру и вместо того, чтобы рассеяться, начинает тянуть на себя силу из всего, что окажется поблизости. Поэтому-то в местах массовых жертвоприношений нередко гибнет трава, засыхают на корню деревья, там годами не живут птицы и звери, а любой, кто рискнет задержаться в таком месте подольше, рискует серьезно заболеть. Спросите у некросов – они подтвердят.

Конечно, со временем концентрация силы спадает, и когда-нибудь даже на месте захлебывавшихся в крови алтарей наступает затишье. Но сейчас… всего через полсвечи после гибели такого количества людей… от комнаты с трупами лучше держаться подальше.

Собственно, Корн неспроста так и не рискнул перешагнуть порог гостиной. Да и его сиятельство вперед не совался. Что же касается меня, то под одеждой уже давно холодил кожу невидимый взору доспех, да и к вниманию одной знакомой Леди я успел привыкнуть. И если уж Εе прикосновения научился переносить, то и остальное как-нибудь переживу. Главное, не задерживаться в этом месте надолго. И проследить, чтобы на протяжении хотя бы пары свечей туда не совали нос светлые– для них такое соседство точно не будет полезным.

Вернувшись в гостиную, я мельком покосился на ауры светлых и, перехватив помертвевший взгляд герцога, знаком посоветовал ему выметаться. Он, как ни странно, предупреждению внял. И послушно отошел, заодно прихватив с собой такого же пришибленного Корна.

Когда они удалились на достаточное расстояние, я закрыл дверь и опечатал ее одним из самых простых, но весьма эффективных заклинаний из арсенала среднестатистического темного мага. Затем прикрыл его парой таких же простых и малозатратных знаков. И лишь когда в коридор перестала сочиться концентрированная сила Смерти, я смог перевести дух. А светлые встрепенулись и, словно очнувшись ото сна, выдохнули.

Проследив за тем, с какой скоростью опустошается один из спрятанных под камзолом накопителей Корна, я окончательно успокоился. Отлично. Этот сейчас будет в норме. Да и у герцога, судя по вспыхнувшим глазам, тоже все в полном порядке. Угу. У него занятный амулетик в карманах припрятан – роль накопителя, похоже, играет массивный золотой перстенек на безымянном пальце. А вот какое заклинание сорвалось с его пальцев сейчас, я, если честно, не знаю. Не видел такого никогда. Но подозреваю, что его сиятельство не зря направил заклятие в подвал, откуда мягко и ненавязчиво сочился слабенький свет.

– Так, я вниз, – окончательно придя в себя, сообщил шеф и вяло махнул рукой в сторону лестницы. – Рэйш, помоги Рошу и Эрроузу, а Хокк пусть вызывает подкрепление. Надо разобраться с телами и понять, сколько народу успело пострадать. Милорд…

– Я иду с вами, – отозвался отец Ρоберта, одарив меня нечитаемым взглядом. – Только отдам пару распоряжений. Думаю, вам понадобится помощь.

Что на это ответил шеф, я уже не слышал. И вообще сделал вид, что меня это не касается. Но как только светлые пропали из виду, я мысленно прикоснулся к поводку, а затем посоветовал неотступно следующему за мной Мэлу присмотреть за этой странной парочкой и дать знак, если кто-то из них опять надумает сделать глупость.

Когда мы закончили с домом на Золотой, время уже близилось к полудню. Все, кого начальство согнало сюда убирать трупы, порядком вымотались. Корн, подсчитав количество жертв, окончательно потемнел лицом. Милорд герцог, честно пробывший в доме до тех пор, пока не уехала последняя «труповозка» стал до крайности неразговорчив. Хокк за это время успела трижды сменить амулет-накопитель. Но в итоге я все равно прогнал ее домой. А когда все основные дела были закончены, вышел в сад, отыскал ютящуюся в тени густого дерева скамейку и молча сел рядом с Йеном, который уже с полсвечи дышал свежим воздухом, но, судя по всему, до сих пор не мог прийти в себя.

– Восемьдесят четыре… – глухо уронил он через некоторое время. – Восемьдесят четыре трупа. Сорок шесть мужчин, двадцать восемь женщин, пятеро детей, три кошки, собака и одна крыса. Двадцать наших коллег. Двенадцать вырезанных под корень ни в чем не повинных семей. И все лишь ради того, чтобы показать, как жестоко мы ошибались?!