– Вы сами сдали его Лотию?! – вздрогңул я.
– Поэтому я и сказал, что стыжусь своего ответа, – отвел глаза настоятель. – И несказанно удивлен тому, что ты до сих пор меня не убил.
Я одарил его хмурым взглядом.
– Я не убил вас сразу лишь потому, что мне не понравилось украшение на вашей шее.
Отец Гон машинально вскинул руку, но замагиченной Лотием удавки там уже не было. Заклинание на ней я не успел толком рассмотреть, но думаю, оно тоже оказало влияние на решение настоятеля принять сторону учителя.
– К тому же, сегодня вы впервые назвали меня братом при свидетелях, – добавил я. – Жрецы такими вещами не разбрасываются, поэтому я решил не торопиться. Однако вы заставляете меня усомниться в правильности этого решения.
– Почему вы хотели, чтобы Лотий меня убил? – непонимающе нахмурился Роберт.
– Прости меня, мальчик, – виновато опустил голову жрец. – Такого обмана владыка ночи мне бы не простил. Я и сам не смог бы себя простить, ведь именно я просил для тебя его благословение. Если бы Палач пролил твою кровь на алтаре, здесь бы случилось то, что в народе называют гневом богов. И после этого мы бы все, включая твоего убийцу, погибли.
У Корна недовольно раздулись ноздри.
– А то, что гнев богов мог зацепить невиновных, вас не смутило?
– Стены первохрама надежны, так что за его пределы Смерть бы не вырвалась, и в реальном мире никто бы не пострадал. Себя я уже похоронил. А что касается вас… мне жаль. Но другой идеи у меня на тот момент просто не было.
– То есть, вы хотели пожертвовать мной, чтобы остановить собственного учителя? – задумчиво перепросил Роберт.
– Наверное, тебе сложно понять мой выбор…
– Напротив, – неожиданно не согласился мальчик. – Недавно один человек пожертвовал собой, чтобы я мог жить. Я сожалею о ее смерти, но не могу ничего изменить. Если бы я знал, что моя жизнь может стать ценой, которую надо заплатить, чтобы все это закончилось… я бы не сомневался, святой отец. И считал бы, что отдал долг жизни человеку, который сделал все, чтобы я мог оказаться здесь.
– У тебя подрастает прекрасный ученик, Артур, – прошептал темный жрец, подняв на мальчишку повлажневший взгляд. – Жаль, я тогда не знал… не нашел другого способа…
– Это уже неважно, святой отец. Скажите, нам уже можно отсюда уйти? Больше ничего не нужно здесь сделать?
– Скоро полдень, Αртур… – неожиданно дохнуло холодком мне в спину.
– Ах да, – спохватился я и, отвернувшись от жреца, решительно потопал к статуе Фола. – Я же еще не все закончил.
«Тебе помочь?» – флегматично осведомился невидимый Мэл, но я только отмахнулся. А когда добрался до сваленных в кучу осколков статуи Фола и оценил объем предстоящих работ, вполголоса пробурчал:
– Темный есть темный… қем бы он ни был, все равно превыше всего будет ценить жертву. Жертвенная жизнь, жертвенная кровь, жертвенные силы… не зря для всех вас было поставлено именно такое условие для воскрешения…
Убрав доспех с левой руки, правой я выудил из Тьмы стилет, без қолебаний рассек кожу на предплечье и стряхнул щедрую россыпь капель на разбросанные по полу камни.
– Фол, тебе жертвую, – четко и громко произнес я, вскинув взгляд на пока еще пустой… ступни не считаются… постамент. И тот наконец-то ожил – задрожал, окутался плотным черным облаком, от которого в сторону обломков тут же выстрелили тонкие жгуты. Мгновенно прилепились в тех местах, где стремительно замерзала моя кровь. Затем одним движением подняли всю эту массу в воздух и буквально швырнули в нишу, где прямо на глазах из разнокалиберных осколков собралось полноценное вместилище для темного бога.
– Так-то лучше, – буркнул я, возвращая на место доспех и чувствуя, как Тьма латает рану. – Я больше ничего не должен тебе, Фол. Сделка закрыта. Ал, теперь твоя очередь.
Каменное воплощение владыки ночи ненадолго окуталось Тьмой, подтверждая окончание моего служения, метка на плече тоже, я надеюсь, исчезла. Α на губах «зеркального» вдруг мелькнула и пропала хитрая усмешка.
И почему я в свое время решил, что Ал – это алтарь Фола? Ах да, потому что отец Γон однажды сказал: мол, темный алтарь пробудился… но мне стоило раньше подумать, что у алтаря владыки ночи не могло быть настолько светлого оттенка. Он не стал бы воскрешать меня из мертвых. Он оказался слишком отзывчивым для жестокого и прагматичного до мозга костей Фола. И слишком, пожалуй, человечным. В то же время, без него ни один из богов не обрел бы своего настоящего вместилища. Но таковы уж законы нашего мира, что светлое и темное, как у людей, так и у богов, всегда идут рука об руку. Так что в действительности все это время передо мной была лишь половина от настоящего алтаря. Его самая сговорчивая, легкая на подъем и относительная безопасная для смертных часть, которая не только была доставлена сюда жнецами, но и сумела надежно спрятать в череде поколений светлых магов невероятно ценный, удивительный, воистину божественный дар, который лишь с помощью света мог остаться по-настоящему цельным.
По-видимому, что-то такое отразилось на моем лице, потому что Αл беззвучно рассмеялся. А затем растекся на полу серебристой лужей, поднялся под потолок одной большой волной, а затем с громким плеском обрушился нa второй алтарь, сливаясь с ним, перемешиваясь с точно такой же, только абсолютно черной жижей. После чего по храму пронеслась ещё одна волна дрожи, а из бушующего в центре каверны урагана вдруг раздался настоящий взрыв.
Признаться, я все же зажмурился, когда обнаружил, что в нашу сторону несется черно-белое море, прямо на лету дробящееся на миллионы крохотных капелек. А когда в каверне раздался шумный плеск, словно гигантская волна плеснула на берег, я осторожно приоткрыл глаза и с любопытством осмотрелся.
Ну что сказать… пожалуй, теперь тут стало даже красиво. Угольно-черные пол и потолок, испускающие мягкий золотистый свет стены… но что самое главное, статуй в храме заметно прибавилось. У противоположной стены, строго напротив могучего Фола появился еще один постамент. Слепяще яркий, беспрестанно переливающийся и сотканный, казалось бы, из чистого света бог… такой же рослый, как владыка ночи. Чем-то неуловимо на него похожий. Но при этом настолько величественный и одухотвореңный, что при взгляде на него появлялось недостойное желание упасть на колени.
Остальные пять статуй оказались ему под стать. Ослепительно чистые, отлитые, казалось, из чистейшего серебра, они заняли свои места перед темными богами, чуть сдвинувшись в сторону Рода. Но при этом смотрелись настолько органично, что я невольно замер, с нескрываемым восхищением рассматривая это чудо.
Статуи и впрямь выглядели как живые. Но что самое интересное, на фоне светлых собратьев спрятанные в глубоких нишах темные боги смотрелись иначе, чем по одиночке. При должной фантазии и под определенным углом они выглядели как тени… как отражение и совершенно естественное продолжение светлых. А когда я с замиранием сердца понял, что они, как Фол и Ρод, тоже похожи, то испытал редкое для себя чувство благоговения перед древнейшей тайной, которая так неожиданно сегодня открылась.
Фол и Род…
Воинственный и непримиримый Рейс, а перед ним уравновешенный и спокойный Лейбс …
Малайя, покровительница воров, и прелестная богиня охоты Мирна…
Суровая Ирейя и улыбчивая Нарьяна …
Насмешливый Абос и невозмутимый Ρемос…
Лукаво прищурившийся бог сновидений Сол и рядом его двойник, Сойрос, которого испокон веков почитали как хранителя мудрости и знаний…
Казалось бы, какая связь между закованным в доспехи богом войны и одетым в простую холщовую рубаху кузнецом? Между очаровательной девицей с заброшенным за спину луком и покровительницей охотников до чужого добра? Между богиней тайн и не менее загадочной покровительницей морей? Или же хитроумным богом удачи и богом, проповедующим разумный, сугубо деловой подход к самым разным вещам? Однако, если подумать… если только вспомнить, что мы, люди, были созданы по образу и подобию… то стоит задаться вопросом: а разве у богов не может быть плохого настроения? Разве им кто-то запрещает гневаться? Испытывать раздражение? Злость или желание кого-нибудь убить? Да и долго ли сбросить с себя доспех или перековать мечи на орала? Долго ли отложить кузнечные щипцы и с оружием в руках выйти на защиту родных и близких? Так почему бы тогда и богам не иметь, подобно нам, второй… по-настоящему темной ипостаси?! Которые мы, будучи не в силах принять и понять такие странные вещи, издревле почитали за ΡΑЗНЫХ богов?
