Только я собрался работать, как нагрянуло высокое начальство из управления и следователь из полиции. Вручают мне новые чертежи, конечно настриженные полосками и перетасованные: давай, мол, копируй у нас на глазах. Глядите, думаю, сколько угодно, мне это все до лампочки; когда я работаю, то — ничего не вижу и не слышу, хоть все гори кругом. Изготовил я микрофильмы, тщательно и в срок — все честь по чести, материалы у меня забрали и распрощались, но при этом все процессы снимались на контрольную ленту: пустой сушильный шкаф, чистые столы и так далее, вплоть до того момента, когда я вручаю шефу готовую кассету.

Проводится контрольный опыт, сказали мне, и при этом упомянули о строительстве какой-то башни. И полетели наши фотонные ракеты, понесли капсулы с микрофильмами стройавтоматам.

Нам оставалось только ждать. Сидим, молчим как в рот воды набрали и ждем. И, знаете, как иной раз бывает, когда на земле неприятности, то и на небе собираются тучи: природа отставать не желает. Надвигалась гроза.

После обеда приехал директор института. Багровый от возмущения, пронесся он по коридорам.

— Все кончено! — кричит. — Расходитесь по домам! А мне лучше бы провалиться в тартарары!

Оказалось, что наши автоматы на Марсе начали строить ту загадочную башню. Вроде бы так оно и должно быть, но скоро выяснилось, что конкуренты делают то же самое. Чудеса да и только! Мы все обмерли, близкие к шоку. Дело в том, что башня эта не требовалась по проекту, ее и строить начали просто проверки ради. Но там, как видно, решили, что если уж им удалось скопировать целый плавильный комбинат, то почему бы не прихватить заодно и проект этой самой башни?

Как они ухитрились это сделать? Над этой загадкой мы бились до конца дня, а между тем погода хмурилась не на шутку. Гроза нависла над городом. Все сотрудники заспешили по домам, институт опустел. Я тоже собрался уходить, как вдруг зазвонил телефон. И, как вы думаете, кто авонил? Угадали! Та самая красотка, больничная сестра!

— Послушному больному все дозволено, — пропела она вместо приветствия.

— Бегу! Лечу на крыльях! — радостно закричал я.

— Но вы еще не знаете, куда лететь, — прошептала она.

— Говорите скорее свой адрес! На сегодняшний вечер я — вольная птица.

Сестричка назвала адрес — по счастью, жила она недалеко от института, — и я помчался. Едва успел освоиться в уютном гнездышке, как за окном разразилась гроза.

Что вы сказали? Нельзя ли конкретнее? Можно, конечно, хотя ничего принципиально нового вы не услышите. Да, красотка была дивная и сложена, как богиня… Нет, извините, конкретнее не могу, по-моему, все это сугубо личное. Упомяну только, что оба ми были так увлечены друг другом, что забыли обо всем иа свете и даже свет не выключили… Как она была одета? А вы шутник! Помню точно: шубы на ней не было и сапог тоже, ха-ха-ха!..

Минуту терпения, давно пора допить пиво, не то мы за разговором забыли о деле. А потом я расскажу вам, чем все кончилось. Можно и в двух словах, но дальше пойдет уже фантастика чистой воды! А-а, при чем здесь любовь! Если желаете знать, мы и двух слов не успели сказать, как за дверью раздался звонок. Звонили настойчиво, громко, как могут звонить только официальные лица. У меня и в другом глазу потемнело. А крошка моя накинула халатик и порхнула к двери. И знаете, кого мы увидели на пороге?

— Откуда мне знать? Выкладывайте побыстрей!

— Попробуйте угадать!

— Хватит с меня загадок. После четырех кружек пропадает охота решать головоломки… Предположим, ревнивый муж.

— Моя жена там стояла! А с нею целый взвод полицейских.

— Черт побери, вот это удар!

— Да, положение — хуже некуда. Я окаменел, стою перед полицейскими, как Адам перед богом! Ну, ладно, не стану вас дольше томить; короче говоря, во всем был виноват проклятущий профессор, который раздолбил мне черепушку, хотя никакой нужды в этом не было. Этот тип ухитрился вмонтировать мне в башку крошечный телепередатчик — в том самом месте, где импульс глазного нерва преобразуется нашим мозгом в зрительный образ. Глаз мой превратился в телекамеру, а платиновая проволочка, скрепляющая шов, служила антенной. Ну, каков хитрец!

— Действительно фантастика!

— Я лично ничего этим глазом не видел, но сам по себе глаз видел все: какие чертежи ни попадут в поле его зрения, он по телепередатчику отсылает информацию на приемное устройство. А в соседнем доме установили специальный телеэкран и хитроумную фотоаппаратуру, которая переснимала все наши материалы. Конечно, никто об этом ни сном, ни духом не ведал. Не вздумай я в тот вечер приголубить сестричку, возможно, мой глаз и по сей день транслировал бы передачи. Но тут сама судьба вмешалась! Когда началась гроза, жена моя сидела дома перед цветным телевизором. Она собралась было выключить телевизор, как вдруг на экране замелькали кадры совершенно другой программы — во время грозы случаются такие помехи. Телекамера бесцеремонно демонстрировала крупным планом: какую-то обнаженную красотку обнимала за плечи мужская рука, а на той руке красовались часы с рубиновым циферблатом!

Часы меня и погубили! О, вы не знаете мою жену! Она вмиг развила бешеную деятельность — точь-в-точь полководец перед сражением! Обзвонила моих приятелей, сообщила в полицию. В стране имеются одни-единственные такие часы, твердила она, да и те — у моего мужа. Полиции большего и не требовалось, там мигом смекнули, что к чему. Очередной звонок — в институт. Конечно, меня в лаборатории не оказалось. Тогда где же искать? Вызвали технарей с частотными искателями и со всей прочей аппаратурой… И вышли на мою сестричку. Как выяснилось, она тоже входила в шпионскую группу и в тот вечер должна была завербовать меня.

— И что дальше?

— Дальше? Ясное дело, с тех пор я зажмуриваю глаз перед тем, как выпить. Чтобы жена не увидела.

— Да, вот это история…

— Вижу, вы мпе не верите. Благодарю за пиво.

— Полно, старина, не обижайтесь,! Не настолько я пьян, чтобы спорить! Верю всему… даже тому, чего не было…

— Спасибо.

— Верю, что существуют и этот ваш институт исследования Марса, и солнечные печи. И эти, как их там… фотонные капсулы. Отчего не поверить хорошему человеку! Хотя не так уж легко меня провести…

— Благодарю вас.

— Не за что меня благодарить! После четырех кружек пива становишься легквверным. Признаться, только одного я не понимаю!

— Только одного? Вы редкий человек!

— Так вот, если все в вашей истории истинная правда, тогда я не понимаю, где же фантастика?

— Тонко подмечено! Снимаю шляпу перед вашей мудростью… Эй, чего это вы побледнели? Вам плохо?

— Нет, ничего… Только эта проволочка торчит, как антенна… Вы бы ее хоть волосами прикрывали, чтобы людей не пугать!

Он задумчиво брел по мостовой; ему надоело жить. Он не знал в точности, сколько ему лет, а зайти в Центр ленился; единственное, что осталось в памяти, это что со времени последнего капитального ремонта прошло полторы тысячи лет.

Дважды он пытался покончить с собой.

Первый раз подорвал себя динамитом, но уже через полчаса он опять новехонький, как с иголочки, пришел в себя на месте взрыва.

В Центральном архиве, в разделе белков, хранились все исходные данные на каждого человека, на складах можно было найти протезы любой части тела, а стоило только выйти из строя тому или иному органу, как в течение четверти часа на месте происшествия оказывалась Ремонтная бригада.

Если кто-то подвергался уничтожению, взрывался или распылялся, радарные установки тотчас же информировали Центр о самоубийстве или несчастном случае, и тогда Центр запрашивал из отдела Памяти точный генетический код погибшего индивида, объем его мозга, молекулярное строение органов и без промедления подбирал соответствующий комплект запасных частей, соединял их воедино, снабжал организм необходимым запасом энергии и знаний и доставлял новое существо на место.