Как и все дети мира Пу И очень любил новые игрушки, любил также наряжаться во все модное. Некоторые евнухи, стараясь угодить ему, время от времени покупали для него что-нибудь интересное. Однажды один из евнухов подарил мальчику парадную форму, которую носили республиканские генералы. На шапке красовался султанчик, похожий на метелочку из белых петушиных перьев. К форме прилагалась сабля и кожаный пояс. Мальчик немедленно натянул форму на себя и был в неописуемом восторге. Прослышав об этом Дуань Кан пришла в страшную ярость. Она ужаснулась, когда узнала, что мальчик носил еще и заморские чулки, купленные евнухами. «Ни закона, ни порядка!» – возмущалась она. Немедленно вызвав к себе во дорец Юнхегун подарившего форму и чулки евнуха по имени Ли Чанъань, она велела наказать палками. Другие евнухи долго били его бамбуковыми розгами по ягодицам, на нем не осталось живого места. Затем провинившегося еле живого потащили обратно извиняться перед Дуань Кан. Этим не обошлось, он был понижен в должности и послан на грязную работу по уборке помещений. После этого она послала за императором и прочитала ему нотацию: «Великий цинский император надевает республиканскую одежду и заморские чулки. На что это похоже!» [16]. Сразу же любимая подаренная форма и сабля императора были спрятаны, а мальчик облачился в дворцовые одеяния и сменил заморские чулки на матерчатые, с вышитыми на них драконами.
После этого отношения между Дуань Кан и Пу И еще более обострились. Хотя обе стороны еще не выступали с открытым забралом, каждая внимательно следила за действиями другой стороны. При их встречах все чаще стали вспыхивать ссоры. После первых нескольких слов они начинали ссориться, размолвки тянулись подолгу.
Чтобы окружить себя верными и послушными людьми, Дуань Кан набрала несколько мальчиков, которых оскопили «частным» образом (В эпохи Мин и Цин помимо существования при императорском дворе специального ведомства (при цинах это была Палата "Шэньсинсы " – Департамент внутренних дел), отвечавшего за оскопление будущих дворцовых служителей, в Пекине, например, были хорошо известны местные «специалисты» по оскоплению, которые фактически держали эту «отрасль» в своих руках, ремесло передавалось от одного члена семьи к другому. Самыми известными в Пекине было две семьи, одну звали «Би У» («Пять закончить» или «Пять полностью»), а вторую «Сяодао Лю» (Лю – маленький нож), которые жили недалеко от императорского дворца. Их ремесло было наследственным. Их орудия труда мало чем отличались от древних. Перед операцией они прокаливали нож на огне, чтобы уничтожить весь «яд», затем этим ножом делали операцию. Фатальный исход случался довольно редко, смертность в результате операции составляла 3-6%. Но нередко мальчиков оскопляли и «частным» образом, домашними средствами, не прибегая к помощи «специалистов» и казенных ведомств. Об оскоплении сообщалось в уездное правительство, чтобы имя мальчика было занесено в список кандидатов в императорскую челядь. Между прочим, в «Старой летописи эпохи Тан» есть запись о запрещении «оскопления частным образом, домашними средствами», в виду нередкой гибели кастрированных, однако а дальнейшем частная практика продолжала существовать). Одного из них звали Сяоциэр. Ему было лет 8-9. Мальчик был находчивый и смышленый, умел говорить ласковые слова, поэтому Дуань Кан очень к нему привязалась. Однажды пошел ливень, а он еще не вернулся. Дуань Кан стала волноваться. Неожиданно Сяоциэр весь промокший до нитки, босой вбежал в павильон. Неся обувь в руках, он тяжело дышал.
– Матушка, обуйте меня!
– Куда ты запропастился в такой ливень! – Дуань Кан взяла туфли.
– Матушка, я играл во дворе.
– Да ты ведь мокрый, как мышь… –
Дуань Кан лично обула мальчонку, велела слугам принести ароматные полотенца и вытерла его.
– Спасибо матушка. – Сяоциэр умел в нужное время сказать ласковое слово.
Это привело Дуань Кан в хорошее настроение.
– Ай, мой милый Сяоциэр! – У Дуань Кан не было своих детей и на склоне лет у нее проснулись материнские чувства. А Сяоциэр всегда умел порадовать ее. Дуань Кан стала относится к нему, как к родному сыну.
Узнав об этом от евнухов, Пу И был возмущен, он ревновал этого маленького евнушенка к наложнице-матери.
– Она устроила Сяоциер, лучше меня! – возмущался он.
Когда мальчик к тому же узнал о том, что за ним постоянно следят, это сильно ударило по его самолюбию. Был сильно возмущен и его наставник Чэнь Баошэнь. Он подробно объяснил мальчику разницу в положении первой и второй жены императора, что еще более усилило гнев Сына Неба. Поводом для взрыва недовольства послужило увольнение из императорской больницы врача по имени Фань Имэй. Этот доктор был одним из тех, кто лечил Дуань Кан и он ей по каким-то причинам разонравился. Но по рангу уволить врача она не имела права, это мог сделать только император, так как эта больница была императорской. Главный евнух двора Чжан Цяньхэ – тот самый, что донес о покупке военной формы и заморских чулок, втайне был тоже не доволен поведением Дуань Кан – еще раз напомнил об этом мальчику, сказав, что наложница превышает свои полномочия: «Она ведет себя как простая крестьянка. Почему ты не покажешь ей свою амбицию?» [17]. «Все, что касается императорской больницы, тоже должно решаться владыкой десяти тысяч лет! Даже ваш раб не может этого перенести» [18]. Это взорвало Пу И. «Я вспыхнул, все во мне закипело от злобы, и, разъяренный, я бросился во дворец Юнхэгун, – вспоминал он. – Увидев Дуань Кан, я закричал:
– Почему ты уволила Фань Имэя? Не слишком ли много ты берешь на себя? Император я или нет? Кто здесь распоряжается? Твое самоуправство переходит всякие границы!…
И, не дожидаясь, что ответит побелевшая от злости Дуань Кан, выбежал из зала. Когда я возвратился во дворец Юйцингун. Наставники стали наперебой хвалить меня.
Разгневанная Дуань Кан не послала за мной, а велела позвать отца и князей. Она рыдала, кричала, просила у них совета, однако никто не осмелился что-нибудь советовать. Узнав об этом, я позвал их к себе и сказал:
– Кто она такая? Всего лишь наложница. Никогда еще в истории нашей династии император не называл наложницу матерью! Должна быть разница между первой и второй женой императора или нет? Если нет, почему мой брат Пу Цзе не называет вторую жену отца матерью? Почему же я должен так называть и слушаться ее?
Князья выслушали мою тираду, но ничего не сказали.
Наложница Цзин И была с Дуань Кан не в ладах. Как-то она предупредила меня: «Говорят, ваших бабушку и мать хотят пригласить во дворец. Император, будьте осторожны!» [19]. Действительно начальник евнухов павильона Юнхэгун Лю Чэнпин и его помощник Му Хайчэнь посоветовали Дуань Кан вызвать родную мать Пу И – У Найнай. Чтобы она попыталась внушить императору, что необходимо жить в мире с приемной «матерью», уважать ее и не сориться по пустякам.
Когда мать Пу И прибыла во дворец, ей было очень трудною Она оказалась между двух огней: между наложницей-матерью Дуань Кан и своим родным сыном, который уже отрекся от престола. Как женщина, которая всегда заботилась о своем добром имени, она оказалась в очень трудном положении.
Сначала она стала увещевать своего сына.
– Хотя Дуань Кан не твоя родная мать, но она воспитывала тебя. С малых лет ухаживала за тобой. Научила тебя придворному этикету. Даже если она сейчас не права, она все равно для тебя – старшее поколение. Ты должен уважать ее…
Слова родной матери, казалось, убедили Пу И.
– Вы так думаете?
–Я не могу все время оставаться здесь. Мне надо возвращаться домой. Послушай меня. Иди в павильон Юнхэгун, поклонись перед наложницей– матерью, скажи ей ласковые слова…
– С ней невозможно разговаривать! – вспыхнул Пу И.
