Мальчиков можно было получить помимо публичных домов также, как это было в древнем Риме, и в лавках цирюльников, где клиента во время бриться и стрижки окружают маленькие мальчики. Много «молодых друзей» шлялось и в театрах. Некоторые иностранцы называли театр в Китае «питательной средой для мужской проституции» (то же самое можно сказать и о Японии), имея в виду не только сцену, но и зрительный зал. Этому благоприятствовало то обстоятельство, что женские роли в китайских (и японских) театрах исполняли почти исключительно юноши, большей частью накрашенные и в женских костюмах. Актеры, с ранней юности обучаемые всем женским искусствам, составляли предмет страстных вожделений гомосексуалистов и образовывали главное ядро мужской проституции.

Эта тема нашла отражение и в китайских романах ХУП-Х1Х вв. Так в середине Х1Х столетия в Китае появился вскоре став широко известным роман Чэнь Сэня «Драгоценное зерцало прелестей любовных» ("Пинь хуа бао цзинь "). Вся книга была посвящена «любви» чиновников периода правления императора Цяньлуна к молодым актерам – исполнителям женских ролей, т.е. отражала одно из самых отвратительных явлений, бытовавших в стране издавна. Большинство реальных героев, по мнению российского литературоведа В.И.Семанова, имело реальных прототипов и иногда они были названы своими именами (наложница Юй Тяньсянь, актер Юань Баочжу). Рядом с чиновниками в «Драгоценном зерцале» действуют десять мальчиков-актеров, наделенных женскими именами. Подтверждением реальности описываемых событий в романе являются рецензии цинских критиков на эту книгу: «вульгарные дела горожан» нарисованы в «Драгоценном зерцале» гораздо правдивее, чем в других любовных сочинениях того времени, писал один из критиков; этот роман они называли «социальным романом», говорили, что он вскрывал тайны цинского двора, «разоблачал и критиковал» распутство столичной знати. «Книги о мужеложестве писались еще в эпоху Мин, – писал Чжэн Чжэньдо, – но все они были грубы и отвратительны. Тот же роман полон благородства и иносказаний». Одно время данная книга была запрещена властями.

В начале Х1Х в. в Китае появился роман "Юй цзяо ли ", который пользовался большой известностью в европейских литературных кругах благодаря «манерности» его героев и из-за того, что главный герой в конечном счете женился сразу же на обеих своих возлюбленных. Он был переведен в 1826 г. на французский язык известным французским синологом Абель-Ремюза под названием «Les deux cousines», вскоре также появились английский, голландский и немецкий переводы данного романа. В главе 14-й этого романа главный герой Су Юйбо влюбляется в красавицу Лу Мэнли, переодетую в юношу, и смятение, в которое он приходит, когда обман раскрывается, свидетельствует о природной склонности героя к педерастии.

«В театрах по коридорам, а также в ложи всегда заходят два-три мальчика, прилично одетых, которые мало-по-малу приближаются к посетителю и вступают в разговор, давая взглядами и жестами понять в то же время о своем ремесле, – замечал очевидец событий тех лет В.Корсаков. – Эти ма-льчики, которых посылает тут же находящийся содержатель. Они обычно чисты, красивы, хорошо выдержаны, прилично держат себя. Для китайца театр представляет одно из величайших удовольствий и понятным является обилие проституток-мальчиков, предлагающих здесь себя зрителям. На китайской сцене роли женщин исполняются и при том чрезвычайно естественно, молодыми мужчинами, которые в совершенстве усвоили весь женский характер, привычки, жесты, голос. Китаянке считается неприличным не только быть актрисой, но и посещать театр совместно с мужчинами. Следовательно, вся публика, зрители в театре исключительно мужчины, среди которых всегда есть любители педерастии. Среди актеров также всегда есть промышляющие и педерастией, а талантливые из них в молодом возрасте еще более высоко ценятся и за свой талант и за педерастию».

А вот еще одна похожая характеристика «питательной среды» мужской проституции в изложении иностранца. «Безбородые юноши, играющие женские роли и достигшие удивительного драматического совершенства, обязаны большей частью своих доходов не артистической деятельности, а известным личным услугам: юные жрецы Талии, живущие в предместье Вайлотшен, поблизости от театра, нередко принимают посещения своих богатых почитателей. Мало того, что сама сцена уже служит отрадой для педерастов, – места для зрителей представляют в этом отношении еще более поразительную картину: зала, партер, ложи переполнены молодыми людьми с женственной походкой, хотя и в мужском костюме, но из тончайших материй самых ярких цветов. Они переходят от одного стола к другому, здесь расточая улыбки, там – перемигиваясь с сидящими, получая от одних лакомства, от других выслушивая сомнительного достоинства шутки, пока, наконец, не усядутся за какой-нибудь стол со своими знакомыми или с людьми, которые им кажутся богатыми».

К молодым актерам, занимающимся педерастией, применялся специальный термин "сян гуй " – «молодой господин».

Кроме проституции, промышляющей педерастией, в старом Китае была развита и педерастия домовая: богатые люди держат у себя мальчиков, как личную прислугу, которые подают им чай, трубку с табаком, оказывают мелкие личные услуги. К примеру, главный герой романа "Цзинь, Пин, Мэй " Симэнь баловался и со своим слугой, который со служанками вел себя как мужчина а с господином – как женщина.

Немало гомосексуальных пар, судя по имеющимся документальным материалам, обнаруживалось также среди деятелей культуры и искусства Китая, хотя точно судить о характере из взаимоотношений в ряде случаев довольно затруднительно. Дело в том, что первоисточником здесь часто оказываются поэтические эпистолы, которые, как и вся китайская «поэзия дружбы» (стихи, посвященные мужским дружеским связям) по сюжету и лексике мало чем отличаются от любовно-лирической поэзии. Поэтому однозначное принятие таких текстов за описание гомосексуальной любви может быть ошибочным.

Была развита педерастия и среди монастырского монашества, так как в монастырях находилось много молодых учеников и послушников, особенно в монастырях монгольских. «…Вероятность существования гомосексуальной любви в среде безбрачных монахов, увы, не вызывает особых сомнений, – пишет российский исследователь О.М. Городецкая. – Человек часто бывает не в силах вытравить из себя все свои природные желания, забыть свое телесное. Факты монашеской педерастии известны, увы, не только культуре даосов или буддистов, где, кстати, возможно они были и не столь уж самоубийственным криминалом, в силу известной терпимости этих учений к плоти. Печально, что эти факты встречаются и в христианской культуре, особенно в отдаленных провинциальных монастырях».

Для Поднебесной основным потребляемым средством был опий, где это наркотическое средство являлось основой и двигателем всех сладострастных оргий.

Пристрастие к курению опиума повсеместно и широко распространилось в стране в Х1Х веке. Хотя опиум как медицинское средство был известен в Китае начиная с УШ в., предположительно он был завезен в Поднебесную арабскими купцами в качестве снотворного средства. Однако как наркотическое вещество опиум становится известен с ХУШ в., благодаря распространению его в период оккупации голландцами Тайваня. Первоначально в ХУШ в. курение опиума распространяется среди жителей ряда приморских провинций Южного Китая, а в конце ХУШ в. опиекурение становится серьезной общественной проблемой, существование которой начинает признаваться правительственными кругами Поднебесной. Первый императорский указ о запрещении курении опиума был издан в 1729 г. А в 1796 г., в первый год своего правления, император Юнъянь (годы правления Цзяцина) издал указ о запрещении ввоза опиума, однако это не значило, что наркотика стало ввозиться меньше. Так, в 1798 г. управляющий пароходством доносил старшему начальнику в Индии, откуда шел опиум: «все уверены в том, что комиссар морской таможни втайне поощряет эту незаконную торговлю в целях личного обогащения, поэтому он, конечно, не может активно проводить настоящее запрещение».