– Почему же? – Улыбнулся уголками губ начальник тюрьмы.
– Не потому ли, что вы император?
Пу И вздрогнул и признался: «Да, начальник».
– Ничего удивительного в этом нет. Ваше прошлое не могло не повлиять на ваши взгляды. Я же, со своей стороны, могу лишь повторить: политика коммунистической партии и народного правительства – это политика дела. Коммунисты слов на ветер не бросают. Независимо от социального происхождения в прошлом, все, кто откровенно признают свои ошибки, могут рассчитывать на снисхождение. Тем, кто успешно проходит перевоспитание, срок наказания может быть снижен а отличившиеся в работе могут быть удостоены награды. Все в человеке. Свыше года вы скрывали свои драгоценности, не передавали их властям и нарушали тем самым тюремные порядки. Но раз сегодня, признав свою ошибку, вы сами пришли и откровенно обо всем рассказали, значит, вы раскаялись, и я решил вас не наказывать».
Затем он велел стоявшему за дверью надзирателю разыскать работника хранения и, когда тот пришел, приказал пересчитать и принять все драгоценности и выдать Пу И расписку. Последний стал отказываться от расписки, заявляя, что если правительство не считает нужным их конфисковывать, то он хочет преподнести их в дар. Однако начальник тюрьмы настоял на написании расписки, затем попросив Пу И проверить сделанную опись. С распиской на 468 драгоценных украшений Пу И вернулся в свою тюремную камеру.
С начала весны 1955 г. в исправительный лагерь, где сидел Пу И, зачастили различные военные начальники. Это было связано с тем, что Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай на различных совещаниях стали ставить вопрос о необходимости заботиться о перевоспитании Пу И. Так, в середине марта 1955 г. после официальной церемонии принятия военного и технического оборудования от советских войск, оставлявших по договоренности военную базу в Дальнем, в «гости» к Пу И приехали известные маршалы Хэ Лун и Не Жунчжэнь. За день до этого в исправительный лагерь позвонил сотрудник отделения общественной безопасности Ляонина и потребовал от местного руководства организовать должный прием двум маршалам, подготовить их встречу с бывшими преступниками, включая и Пу И. На следующий день в 9 часов утра два маршала в сопровождении руководящих товарищей Ляонинского провинциального парткома прибыли в лагерь. Там они встретились с двумя братьями: Пу И и Пу Цзе. Маршал Хэ Лун рассказал, что когда они приехали в Далянь, Чжоу Эньлай посоветовал им по дороге в Пекин заглянуть в лагерь. Что маршал уже довольно наслышан о ситуации по их учебе и перевоспитанию и поэтому хотел бы только знать – есть ли у них какие-нибудь трудности? Братья ответили, что никаких трудностей у них нет, все хорошо. Не Жунчжэнь попросил Пу И рассказать о своей жизни в периоды своей молодости и в Маньчжоу-Го. К этой теме проявил большой интерес и Хэ Лун. Он спросил бывшего императора какая пища вкуснее, которую он ел будучи императором, либо та, которую дают здесь. «Здесь пища вкусная, – ответил Пу И.– В прошлом в императорском дворце я заказывал не менее 48 блюд, иногда Вань Жун еще заказывала более десятка. Хотя это были все изысканные закуски и роскошные блюда, однако, все не съедалось, да и не было аппетита. Сейчас здесь хотя нормы приготовления пищи не такие как раньше, но, чувствуешь как вкусно когда ешь, я одним махом могу съесть шесть пирожков, каждый из которых весит по два ляна» – «Целых шесть? Такого не может быть! А можно ли это переварить?» – удивился Хэ Лун.
– Нет вопроса! Подвигаешься, подвигаешься, поработаешь немного и все будет нормально».
Хэ Лун обратил внимание на слово «поработаешь».
– А ты можешь работать? – спросил он. – «Вначале, когда только начинал – не мог, сейчас могу сделать много. Сажать цветы, грузить машину, таскать уголь, вносить удобрения, убирать овощи – я все могу делать – ответил Пу И.
– Работает неплохо! Даже получал поощрения в исправительной колонии, – дополнил начальник колонии Сунь.
Раньше те, кто становились императорами, обычно не доживали и до 50 лет, – сказал Хэ Лун. – А ты живешь по такому распорядку, окреп телом, пища также вкусная, так что можно дожить и до ста лет!» [291].
Пу И не удержался от улыбки: «Да, я тоже чувствую себя почти так!». В комнате послышался смех.
Далее Хэ Лун спросил Пу И – как он сегодня смотрит на позицию и действия, занимаемые им в период Маньчжоу-Го, после нескольких лет перевоспитания и учебы. Услышав такие слова, Пу И немедленно встал и склонив голову сказал: «Я совершил преступления! И им нет достойной кары! За 14 лет Марионеточного государства Маньчжоу-Го, я совершил самые большие преступления, это были самые отвратительные 14 лет. Я прошу прощения у народа, прошу прощения у компартии. Я желаю своей работой искупить свою вину, лучше исправляться, стать новым человеком…».
–Пу И в отношении своих преступлений сделал уже довольно всестороннее и глубокое признание, – вмешался в разговор начальник исправительной колонии Сунь, – он также изобличил некоторые военные преступления Японии».
Это хорошо! Это хорошо! – сказал Хэ Лун, предлагая Пу И сесть. – Ты смог признать свои преступления, смело изобличил преступления японцев – это очень разумная позиция. Сейчас ты еще лучше перевоспитывай себя, только хорошо перевоспитавшись, ты сможешь стать гражданином Нового Китая, только тогда у тебя будет перспектива» [292].
Не Жунчжэнь спросил Пу Цзе, правда ли говорят, что у него жена японка. Тот ответил, что правда, она сейчас в Японии, они расстались, когда его арестовали в Шэньяне в 1945 г. и после этого он с женой не встречался и, скорее всего, уже никогда ее не увидит. Пу И не понравился ответ своего брата и он быстро добавил, что «это даже лучше, что не увидит ее, ведь японские черти принесли нам столько страданий и горести». Маршал Не Жунчжэнь сразу же подчеркнул, что «вражда в отношении страны не должна влиять на ваши семейные отношения», и он думает, что у них еще будет возможность встретиться. Пу Цзе с сомнением ответил, что она привыкла жить в Японии и он не уверен, что она согласиться вернуться в Китай. На что Хэ Лун улыбаясь, сказал, что «человек всегда может измениться, и он думает, что она рано или поздно вернется» [293].
После нанесения визита Пу И, Хэ Лун встречаясь с кадровыми работниками, отвечающими за перевоспитание преступников, особо подчеркивал: «В политическом и идеологическом отношении перевоспитание Пу И совершенно необходимо, однако этого еще недостаточно. Необходимо подумать над тем, чтобы превратить его в действительно нового человека. Вы еще должны обучить его различным жизненным навыкам» [294].
Весть о том, что два маршала посетили бывшего императора и его домочадцев, вскоре разнеслась по стране. В журнале посещений исправительной колонии, где сидели перевоспитавшиеся преступники, вскоре после фамилия Хэ Луна и Не Жунчжэня появилась запись о посещении ее других руководителей партии и страны: Дэн Сяопина, Ли Сяньняня, Лю Яолоу, Ван Пина [295].
Активнее стали интересоваться судьбой и жизнью бывшего императора и его семьи журналисты. Если до 1955 г. их почти никто не посещал, то сейчас положение стало меняться. Хотя в информации для внутреннего пользования (газета «Цанькао сяоси ») и появились сообщения, что некоторые руководители страны посетили место, где перевоспитывались военные преступники, и встречались с их отдельными представителями, однако из-за определенных тактических соображений, имя Пу И не упоминалось. В Китае и за рубежом распространялись слухи, что последнего цинского императора Пу И уже давно нет в живых. Поэтому, чтобы рассеять слухи руководство КНР решило дать разрешение посетить бывшего императора и его домочадцев одного из английских корреспондентов агентства Рейтер. 18 августа 1956 г. в середине дня он нанес визит Пу И. Хотя планировалось, что корреспондент посетит бывшего императора утром, но из-за неполадок с его машиной он подъехал только в полдень. Когда охраннику сообщили о прибытии гостя, он пошел звать Пу И, а последний как раз спал. Он стал собираться на выход, однако из-за спешки вышел к корреспонденту с не застегнутыми пуговицами на одежде, с припущенными штанами. Корреспондент стал сразу же его фотографировать. Это не понравилось бывшему императору. Он, протирая заспанные глаза, высказал свое недовольство тем, что корреспондент опоздал, так как встреча первоначально была назначена на 10 часов утра. Что обычно он выглядит не так, как его сейчас сфотографировал гость. Корреспондент его заверил, что эти фотографии он публиковать не будет. Он шутя сказал Пу И: «Прошу императора не волноваться, я обязательно отберу и опубликую такую фотографию, где будет показана именно ваша манера держаться». Пу И удовлетворенный согласился с этим, сказав «ОК!» по-английски. Он немного привел себя в порядок и корреспондент стал его фотографировать в разных ракурсах. Затем он спросил Пу И, как тому живется? «Мне живется здесь довольно хорошо! – последовал ответ. – Ежедневно определенный распорядок дня, до обеда политическая учеба, после обеда – развлекательная деятельность, один-два раза в неделю – кинофильмы, один раз в десять дней – баня, еда три раза в день: всегда есть рис, мучные изделия, обычно суп, и еще два блюда, где есть мясо. Каждую среду и субботу жизнь улучшается –за ужином дается четыре блюда и суп, в воскресенье уже не едим пельмени, а едим пирожки. Здесь есть туалетная комната, лазарет, библиотечная комната, клуб. Отсюда не видно, там – баскетбольная площадка, есть волейбольная площадка, в комнате стол для настольного тенниса. Сзади еще есть теплицы с овощами…» [296].
