— Очевидно, это была ловушка, — негромко, холодно говорила Энджи, — и предатель Иоситаро пришел не один. Счастье, что я почувствовала — что-то идет не так, а иначе никто из нас мог не выбраться оттуда живым.

Один из слушателей хотел спросить, почему она стреляла в девушку, которая, похоже, не сделала ничего дурного, просто помахала рукой, но потом решил, что не стоит. Он хорошо помнил, что стало с теми тремя, кто осмелился возражать Энджи. Все они сейчас покоились на дне залива, с дырой во лбу, засунутые в набитые камнями спальные мешки.

— Не знаю, чьих рук это дело — Корпуса, полиции или 'раум, — но я найду их, — зловещим тоном пообещала Энджи. — А пока мы должны нанести ответный удар, и посильнее. Наша следующая цель неподалеку отсюда, сразу у входа в Экмюль. Это место поклонения 'раум. Эльт, Виглаф, вы обследовали его?

— Точно, — ответил один из названных. — Очень подходящая цель. Тихое, приятное местечко, легко войти, легко выйти.

— На этот раз используем бомбу, — заявила Энджи, — а сами спрячемся вокруг. Когда произойдет взрыв, расстреляем каждый по два магазина и скроемся.

Первым погиб тот «борода», который стоял на страже. Услышав скрип открываемой двери, он удивленно обернулся и получил нож в горло. Два 'раум оттащили его тело. Гарвин, Иоситаро и остальные, входяшие в первую атакующую группу, проскользнули внутрь.

Огромное помещение было ярко освещено — с мягко изогнутого потолка свисали ряды светильников. Оно было завалено товарами — одни лежали на полках, другие прямо на полу. Между рядами товаров тянулись длинные проходы. Лестница вела на следующий этаж, где располагались офисы. Сейчас там было темно. Иоситаро неслышно поднялся на несколько ступенек, оглядел огромное помещение, прислушался, уловил звуки голосов в задней части склада, жестом указал остальным направление и спустился обратно.

Через два дальних входа 'раум проникли внутрь незамеченными, но дверь, расположенная ближе всего к «бородам», скрипнула, когда ее открывали.

В руке Энджи мгновенно оказался пистолет, и она застрелила двух первых 'раум, а один «борода» швырнул в дверной проем гранату. Группа, входившая через эту дверь, вынуждена была отступить.

Быстро идя по проходу между рядами товаров, Гарвин увидел в дальнем конце человека с бластером, застрелил его, опустился на колени и начал поливать огнем проход. Послышались выстрелы в ответ. Гарвин упал и откатился в сторону, чувствуя, что глаза заливает теплая, липкая жидкость. Он протер глаза ладонью, увидел, что она стала красной, запаниковал было, но тут же сообразил, что это не кровь, а вино из разбитой выстрелом бутылки, стоявшей на верхней полке. Он перебрался в следующий проход и снова открыл огонь вдоль него.

Склад наполнился какофонией выстрелов, криков и взрывов. Две группы 'раум с обеих сторон блокировали грузовую площадку. Пять «бород», прекрасно понимая, что пощады от 'раум им ждать не приходится, укрылись за грудой матов и методически расстреливали нападающих.

— Какой сюрприз! — воскликнул Иоситаро, неожиданно появившись из прохода за их спинами.

Они обернулись, но слишком поздно. Его бластер застрекотал, и все пятеро с воплями покатились по полу.

На мгновение Ньянгу оглох от звуков яростной стрельбы. Но скоро один из 'раум встряхнул его, и только по губам он сумел прочесть:

— С ними покончено! Со всеми!

Однако спустя всего мгновение стало ясно, что это ошибка. Энлжи застрелила 'раум и бросилась к выходу, поливая огнем всех, кто попадался на пути. Сменив опустевший магазин, она выбежала на причал, а ее партнер ненадолго задержался, продолжая палить в глубину склада. От выстрела загорелась груда коробок, повалил густой дым.

Гарвин тщательно прицелился, выстрелил, угодил прямо в грудь этому человеку и закричал:

— Прекратить стрельбу! Они ушли!

Охваченные безумием яростного боя, 'раум медленно приходили в себя.

«Сколько их полегло, — без особого удивления подумал Гарвин. — К черту пленников!»

Вокруг распростерлись тела, стонали раненые, которым помогали уцелевшие. Заметив скорчившегося от боли «бороду», Гарвин застрелил его и бросился к восточному выходу. За ним потянулись 'раум. Иоситаро выскочил из склада последним, неся на плече раненую женщину-'раум. Огонь внутри разгорайся все жарче, из дверей выбивались клубы черного дыма. Когда 'раум бросились переулками в сторону Экмюля, по всему городу завыли сирены.

Энджи Рада повернула за угол и остановилась, с трудом переводя дыхание. Полицейский корабль блокировал узкую улочку. Позади него припали к земле несколько копов, целясь в нее из пистолетов.

— Бросай оружие! — послышалось из громкоговорителя патрульного корабля.

Энджи выстрелила в копа и юркнула в дверь какого-то магазинчика. Он схватился за ногу и упал.

— Ну, идите, ублюдки, идите! — закричала она, и в ее голосе звенела яростная, злая радость.

Этой ночью весь Экмюль ликовал, и у всех — и у Корпуса, и у полиции — хватило ума не направлять патрули внутрь гетто. В одном из домов сидели Иоситаро, Гарвин и Джо Пойнтон.

— Ну, теперь мы сможем передвигаться свободно? — спросил Гарвин. — Без сопровождающих?

— Подождите еще немного, — ответила Пойнтон. — Тут кое-кто хочет встретиться с Иоситаро.

Распахнулась дверь, и на пороге возник человек среднего роста, ничем особенно не примечательный, если не считать широкой груди и мускулистых рук. Ньянгу встретился с ним взглядом. Глаза незнакомца притягивали и жгли.

— Это и есть большой человек, — сказал Гарвин. Иоситаро протянул для рукопожатия ладонь, но Джорд'н Брукс ограничился лишь кивком.

— На данный момент я откликаюсь на имя Твер, — сказал он. — Хотя это не навсегда. И мне не нравится, когда меня называют большим человеком. У нас в Движении никто не больше и не меньше других. — Ньянгу скептически поджал губы, не чувствуя уверенности, что Брукс верит собственным словам. — Складывается впечатление, что ваш вклад в нашу борьбу может оказаться ценным. — Гарвин склонил голову в знак благодарности. — Обратите внимание — я употребил слово «впечатление». Вы помогли нам, да. Но заодно вы помогли и рантье.

— Почему вы так считаете? — спросил Иоситаро.

— Не сомневаюсь, что Корпус был бы счастлив убрать этих так называемых «бород» со своего пути. Их собственные киллеры работают много тоньше. И те, кто в действительности правит в нашей системе, те, кто хоть что-то соображает, тоже настроены против них, прекрасно понимая, что каждое зверство «бород» приводит в наши ряды все новых и новых братьев и сестер.

— Странно как-то вы рассуждаете, — с ноткой враждебности в голосе заметил Гарвин.

— Странно не странно, но именно благодаря этому я до сих пор жив, а Движение ширится и растет, — спокойно, просто констатируя факт, ответил Брукс. — Но вам не следует обижаться на мои слова. Возможно, даже весьма вероятно, что это не так и вы искренне перешли на нашу сторону. Возможно, пройдет время, вы с успехом выполните новые задания, и тогда станет ясно, что я не прав… Возможно, — многозначительно повторил он и вышел.

Пойнтон пожала плечами.

— Он такой, какой есть. И мы все с готовностью служим ему.

— Может быть, — пробормотал Гарвин. — Но не уверен, что и я должен поступать так же. А сейчас мне больше всего хочется выйти и получить, так сказать, свою долю заслуженной благодарности. Пошли?

— Чуть позже, — ответил Ньянгу. — Сначала я хочу побриться и вымыться. Где мы с тобой встретимся? Может, рядом с большой церковью, где-нибудь около полуночи?

— Ладно. Если меня там не будет, значит, я нашел компанию получше.

— То же самое относится и ко мне.

Гарвин показал Ньянгу поднятый вверх большой палец и вышел.

— Твой друг не боится говорить, что думает, — заметила Пойнтон.

— Не боится. Вот почему я стараюсь держаться поблизости, чтобы он не влип в какую-нибудь историю.

— Ты тоже можешь получить свою долю заслуженной благодарности, — сказала Пойнтон. — С моей помощью. У меня дома случайно оказалась бутылка очень хорошего вина, хотя и не импортного. Я приберегала ее специально, чтобы отпраздновать какую-нибудь пусть маленькую, но победу.