В глазах зайца выступили слезы.

— Я всегда без колебаний выполнял ваши приказы, но там слишком много этой нечисти на вас одного… Вам нужна помощь, сэр.

Каменная Лапа слегка потрепал заячьи уши, как часто делал, еще когда Медунка был зайчонком.

— Нет, друг, не сейчас. Ты обязан выбраться отсюда и вывести наших бойцов, а я должен задержать врага и дать вам время выбраться. Пообещай мне одно: постарайся выручить Ухопарус и других пленников, если они еще живы. Обещаешь?

Жесткий вытер глаза и в последний раз отсалютовал своему лорду:

— Не просто обещаю, жизнью клянусь, сэр! Задайте им перцу, угрохайте пару от моего имени!

Голова первой синей крысы высунулась из входной щели. Каменная Лапа отвернулся от Жесткого и бросился вперед, издав боевой клич Саламандастрона:

— Еула-ли-а!

Казалось, старый барсук помолодел на много сезонов. Сила пульсировала в его жилах. Крысы отлетали от него, как пушинки с головки одуванчика на свежем ветру. Вклинившись в расщелину, Каменная Лапа отбивал атаки синего воинства. Кошмарина и Роаг орали, сзади подбадривая своих бойцов:

— Брать живьем! Бросайте веревки, петли!

— Ранить, не убивать! Могущественный желает его живьем!

— Рацион за десять сезонов тому, кто схватит полосатого!

Каменная Лапа взмахнул камнем — и капитан Роаг упал мертвым. Барсук бил, колол, сметал сплошную массу крыс дротиком. Веревки разлетались под его когтями и челюстями, как сухая трава. Голос лорда гремел, сотрясая скальные своды. Ран своих барсук не замечал, им владел Гнев Крови.

— Еула-ли-а-а-а! Сюда, сюда, к владыке Саламандастрона! Еула-ли-а-а-а!

Жесткий последним пролез сквозь дыру. Зайцы стояли вплотную друг к другу, крепко сжав лапами оружие и вглядываясь вниз, откуда доносились звуки боя. Подняв факел, Жесткий указал в темный туннель:

— Не терять времени. Уходим! Я дал слово моему лорду и сдержу его. Мы уйдем, но вернемся, чтобы освободить пленников, если они живы. Сейчас все вон! Я не хочу, чтобы мой старый друг лорд Каменная Лапа жертвовал собой напрасно! Я отвечаю за это. Всем понятно? Вытащив веревку, Жесткий обмотал ее вокруг пояса, кратко бросая приказания:

— Троби и Перлоу, вперед. Идем по двое, я — сзади, Линч, возьми факел.

Согнувшись, зайцы двинулись в туннель. Его ширины хватало, чтобы передвигаться по двое, но потолок был низким, а воздух — очень влажным.

Гроддил осторожно приблизился к месту схватки. Он увидел, как длинная вереница крыс исчезала в расщелине скалы. Кособокий лис кивнул капитану Кошмарине:

— Так вот где они прятались! Полосатого еще не захватили? Не забудьте, что его могущество желает получить его живьем.

Кошмарина наблюдала, как синие бойцы пробираются к расщелине, ступая по трупам своих убитых товарищей, подгоняемые хлыстами капитанов Фрола и Свинча.

— Живее, живее в пещеру, не спать! На помощь товарищам, шевелитесь, полосатая собака уже почти наша!

Кошмарина презрительно скривилась в сторону мага:

— Хочешь быть в курсе событий, Гроддил? Присоединяйся к нашим бравым солдатам и дуй в расщелину, там все увидишь наилучшим образом.

Гроддил с ненавистью глянул на крысу, но ничего не ответил. И не двинулся с места.

Барсук под напором многочисленного противника все-таки отступил в пещеру. Стало труднее отбиваться, враг нападал со всех сторон. Мельком взглянув вверх, он убедился, что зайцы благополучно покинули пещеру. Яростно дрался лорд, несмотря на раны. Вот он вырвал из плеча вонзившуюся в него стрелу, зарычал и в очередной раз бросился в атаку, круша врагов своим поврежденным дротиком. Но крысам не было конца. Каменная Лапа снова почувствовал себя старым и усталым. Капитан Фрол подкрался с кучкой крыс, державших наготове большую, прочную, утяжеленную камнями сеть. По его приказу они вскарабкались на выступ скалы. Он подозвал к себе еще одну группу подчиненных и зашептал:

— Ну, видите, теперь полосатый долго не протянет.

Отвлеките его и оттесните к этому уступу, под сеть, как можно ближе…

Замысел удался. Каменная Лапа приблизился к уступу, не заметив западни. Он тяжело дышал, спотыкаясь о тела убитых им крыс. Фрол скомандовал, как только плечи барсука коснулись уступа:

— Давай!

И вот уже барсук лежит на полу пещеры под сетью, придавленной камнями по краям. Торжествующий рев крыс сотряс воздух. Гроддил прокрался сквозь расщелину. Толкнув капитана Свинча, он хихикнул:

— Готов, полосатый! Конец ему!

Свинч широким шагом приблизился к поверженному врагу и пнул его:

— Как делишки, собака полосатая? А-а-а-а!

Хрусь!

Извернувшись под сетью, барсук швырнул капитана на скальный выступ, мгновенно его прикончив. Гроддил завопил:

— Держи его, он снова вырвался, держи!

Барсук рванулся вместе с сетью, но она была слишком прочна и слишком тяжела, чтобы от нее так просто отделаться. Выглядел он как какой-то древний легендарный гигант. Рыча, он смахнул один из больших фонарей с уступа прямо в бочку лампового масла, стоявшую около входа. Мощным ударом ноги он запустил бочку в расщелину. Раздался треск, и взметнулся столб огня.

Гроддила охватил неуемный страх. Выход из пещеры отрезан! Он погиб! Его охватила паника.

— Убейте его, идиоты, скорее, убейте его, или нам конец! — завопил он истерически.

Каменная Лапа громко засмеялся. Жуткое эхо отдалось от стен и потолка, заполнив пещеру. Волоча сеть с камнями, он бросился к ближайшим крысам, захватив в свои смертельные объятия четырех. Еще три крысы запутались в сети. Лорд спокойно проследовал к краю бездонного пруда. Крысы визжали, бились и царапались, но тщетно. Лорд Саламандастроя собрал последние силы и прыгнул.

— Еула-ли-а!

Гроддил и синие крысы нагнулись над краем пруда. Вода отливала ледяным бледно-зеленоватым блеском. Медленно погружалась в нее большая темная масса, постоянно меняя свои очертания и оставляя за собой стайку игривых пузырьков. Глубже, глубже, глубже… Молчание нарушалось лишь капающей в пруд водой, стоном раненых и треском пламени.

Так умер лорд Каменная Лапа, бывший владыкой Саламандастрона дольше, чем любой другой барсук до него.

Зайцы во главе отряда внезапно остановились. Жесткий тоже остановился и приглушенно крикнул:

— Троби, Перлоу, что там стряслось?

— Синий свет! Впереди синий свет, Жесткий.

Медунка пробрался вперед. Туннель пошел чуть вверх, синева впереди стала светлее. Заяц взял факел у Блинч.

— Троби, Виллип, пошли со мной. Перлоу, останешься здесь, с остальными. Отдохните пока.

Виллип с интересом втягивала воздух:

— Великие Соленые Сезоны, так пахнет только одна штука: открытое море.

Жесткий насторожил уши, улавливая далекий звук.

— Точно. Море, больше нечему там быть…

Троби гордо улыбался. Жесткий уставился на него с недоумением.

— На тебя что, синий свет подействовал? Ты в порядке, приятель?

— Я в порядке, Жесткий. Это строчки из песенки-считалки Брамвила. Всплыли в памяти, надо же!

Когда они дошли до верха подъема, свет стал еще ярче, по стенам плясали отблески от волн. Начался спуск. Троби пошел за остальными, а Виллип оценивала положение:

— Похоже, мы почти на берегу. Когда начинается прилив, вода входит в туннель, но подъем защищает его от затопления. В стишке говорится, что кроме прилива зайчонку пришлось тягаться еще и с щипачами. Кто-нибудь знает, кто это такие?

Жесткий пожал плечами:

— Шевели лапами — и скоро узнаем. Лучше не тянуть, ведь мы не знаем и того, когда начнется прилив.

Несмотря на пережитые ими трагические события, зайцы воспрянули духом, почувствовав, что выходят из подземелья. Впереди — дневной свет и свежий воздух, ветерок, прибрежная зелень, а главное — свобода! Они затянули маршевую песню, чтобы держать шаг, шлепая по лужам и спотыкаясь о камни, но снова такие же неунывающие, как и раньше.