– Лалло, в свете случившегося мне трудно тебе доверять. – Флетчер красноречиво развел руками над трупом. – Кто-то забыл, кто я такой... чем занимался. Неужели они надеялись, что эти придурки способны меня убить? Я заговорен от пуль, Лалло. Я чую дыхание врагов за тысячу ярдов. Я вижу, как трепещут их ноздри, как бегают глаза. Я слышу их мысли. Я чувствую их, Лалло.
– У меня в офисе миллион долларов – в сейфе под столом. Надо отодвинуть ковер в сторону, они там. Я дарю тебе их. Только отпусти меня. Ради Анжелы и Мейкона.
– Анжела мертва, Лалло. Не говори о ней посреди этого дерьма. – Флетчер пнул ногой мертвого pistolero. – Это сделка, Лалло. Ты прав, мы были добрыми друзьями. Поэтому полезай в багажник, а я отправлю своего приятеля в твою контору, забрать наличные. Если деньги там, мы расстанемся друзьями.
– Замечательно. – Лалло торопливо закивал. – Комбинация три-два-четыре-четыре-пять-ноль. Вот ключи от моего офиса на площади Святого Карла. – Он вынул из кармана связку ключей и передал ее Флетчеру.
– Сигнализация?
– Система срабатывает через сорок секунд после того, как дверь откроется. Кнопочная панель – на другой стороне двери. Ее нужно установить на один-один-один-один. А потом мы будем в расчете, ладно? – Лицо Лалло блестело от пота. – Я как-нибудь объясню полиции эти трупы.
– Мы просто бросим их в реку. Так и быть, я прощу тебя за эти деньги. Остальные наличные из твоего сейфа я потрачу на какое-нибудь доброе дело. На сиротский приют, например. Ты знаешь, как я люблю детишек.
– Я проявил слабость и заслуживаю презрения. – Лалло нахмурился. – Я доверяю тебе, Мартин. Ты всегда был человеком слова. Деньги там. Клянусь очами своей матери!
– У всех у нас есть своя честь, мой друг, – изрек Флетчер, открывая дверь со стороны водителя.
Он перегнулся через тело, вынул ключи, обошел машину и открыл багажник. Лалло забрался внутрь. Из темноты багажника он смотрел на Флетчера испуганной птицей.
– Я доверяю тебе, Мартин. Я доверяю тебе, – твердил Лалло, словно заклинание.
К Флетчеру подошел помощник и встал рядом.
– И я тебе доверяю. Разве я не показал тебе свое лицо? Не считая моего приятеля, ты единственный в целом мире знаешь, как я выгляжу. Смотри, чтобы я не прищемил тебе руки, Лалло. Тебе удобно?
– Да. – Лалло суетливо закивал. – Со мной все будет в порядке, Мартин. А твоего друга зовут Штайнер, Курт Штайнер. Теперь я его вспомнил. Рад видеть снова, мистер Штайнер.
Курт Штайнер сдержанно кивнул.
– Мое почтение, сеньор Эстевес. Возможно, в следующий раз мы встретимся при более благоприятных обстоятельствах.
– Я проделаю несколько дырок, чтобы тебе легче дышалось. – Флетчер взял у Штайнера дробовик и, вскинув его к плечу, прицелился Эстевесу в грудь. Тот дернулся и закрыл руками глаза. Флетчер пожал плечами, поднял дробовик выше и выстрелил из обоих стволов по открытой крышке багажника. Дробь прошила металл и разбила заодно оба ветровых стекла – и заднее, и переднее. Выстрелы грохнули, словно динамитные взрывы. Лалло, лежащему в тесном багажнике, показалось, что у него лопнули барабанные перепонки. Он убрал руки от глаз. Если на лице его и отразилось облегчение, то очень слабое. Лалло Эстевеса отделяла от Создателя тончайшая из нитей, и находилась она в руках психопата.
– Извини за испорченные штаны, – сказал Флетчер, опуская крышку багажника. Гидравлический механизм захватил ее и закрыл наглухо. Флетчер положил ружье на крышу автомобиля, схватил pistolero за ноги и потащил к реке, оставляя на земле широкий темный след. Курт Штайнер еще раньше перенес к «кадиллаку» тело тощего коротышки-снайпера. Винтовку, ни секунды не раздумывая, он швырнул в реку. Потом взял труп и положил на край причала. Горло у снайпера было перерезано от уха до уха, и края разреза разошлись, словно открытые губы. Флетчер погрузил руку в рану и вытащил наружу язык мертвеца, как раньше проделал это с Рамоном. Он полюбовался на толстый багровый «галстук» и столкнул несостоявшегося убийцу в Миссисипи. Потом они со Штайнером потащили к краю Рамона и сбросили его следом. Несколько секунд плечи мертвеца торчали над поверхностью, потом труп ушел под воду.
– Видишь, Курт? Мы доказали очень важную истину.
– Какую истину, Мартин?
– Иногда дерьмо тонет.
Флетчер зашагал назад к «кадиллаку». Он встал у открытой водительской двери, нагнулся и завел двигатель. Слегка склонив голову набок, он наблюдал, как машина медленно катится к корме судна, на ходу набирая скорость. Она съехала с причала боком; сначала с громким всплеском ударилась о воду правая передняя часть. Приглушенные вопли Лалло вылетали из дыр в багажнике сквозь бульканье воды. Заднее колесо еще некоторое время катилось по пирсу, потом течение подхватило машину, и она, вспенив воду, погрузилась целиком.
– Я тебя даже пальцем не тронул, дружище Лалло, – сказал Флетчер. Он закинул голову, и ночь огласилась его зловещим низким хохотом.
Флетчер переоделся в костюм, лежавший в багажнике «шевроле», вышел из платного гаража на Кэнал-Плэйс, пересек Кэнал-стрит и пошел по авеню Святого Карла к центру. У витрины магазина Броса Рубинштейна он остановился полюбоваться на элегантные итальянские костюмы, льняные рубашки и спортивные куртки. Дорогая одежда радовала глаз Мартина. Почему он не носил такие вещи раньше? Он решил как-нибудь перевоплотиться в человека с хорошим вкусом. Когда дым над полем последней битвы рассеется, он вернется сюда и приобретет себе реквизит для новой роли, новой личности. Может быть, он даже снимет здесь на несколько месяцев красивый дом и отдохнет. Если выживет.
Когда Флетчер миновал последнее окно витрины, его мысли полностью переключились на дело. Мечты о прекрасной одежде и роскошном доме были забыты, как и трупы, которые Флетчер столкнул в Миссисипи часом раньше. Мозг снова работал над главной задачей, не пренебрегая, впрочем, нежданным попутным дельцем.
Офис Лалло находился на одном из верхних этажей здания на площади Святого Карла, недалеко от французского квартала. Семейство Эстевесов владело кофейными плантациями, и Лалло официально считался кофейным брокером. Брат привлек его к отмыванию денег, нажитых на торговле кокаином. Перекачка денег в оба конца сулила жирный процент с прибыли. Прекрасное подспорье для человека, который вел дела по всему миру и имел счета во многих городах. Лалло связывали деловые отношения с банками на Багамах, в Новом Орлеане, Майами, Нью-Йорке, Панаме, Аргентине, Боливии, Гондурасе, Перу, Лондоне, Токио и Париже.
Мартин без труда проник в здание и, никем не замеченный, поднялся по лестнице. Он достал ключи Эстевеса и открыл сначала дверь приемной, а потом и личного кабинета Лалло. Там стояла сигнализация, но она не была подключена.
Кабинет представлял собой просторную, роскошно обставленную комнату. Письменный стол, уголок отдыха с кожаными диванами и стол для переговоров стояли на покрытой ковром платформе, сооруженной специально, чтобы прятать в полу сейф. Комбинация, названная Лалло, сработала без заминки. Мартин принялся выгружать пачки наличных на стол, попутно прикидывая, сколько тут денег.
Перес узнает, что Мартин убил самого ценного его помощника и забрал деньги на сумму, многократно превышающую его долг. И для кокаинового короля настанут тяжелые времена. Теперь он будет трястись от страха в ожидании не только Колумбийской армии, но и Мартина Флетчера. Мартин знал, что мысли о нем не дадут Пересу спокойно спать. Пабло видел его в деле. Он нанимал Мартина для самой сложной и самой кровавой работы. Пабло прибегал к его услугам, когда неугодного человека надежно охраняли или когда требовалась особая изощренность. Беда латиноамериканцев в том, что им недостает тонкости. Перерезанные горла, глупо-сентиментальные пытки, вроде изнасилования гордого властолюбца какой-нибудь мелюзгой, автомата, бомбы и бензопилы – вот и весь их арсенал. Мартин считал колумбийцев и перуанцев дикарями, лишенными всякого воображения. Лягушке, и той Создатель дал больше фантазии. Низшие существа. Мартин хорошо знал латиноамериканцев, потому что обучал их – или по крайней мере пытался. Ими управляли эмоции. Мартин вообще презирал людей, руководствующихся чувствами. Люди почти все таковы. Сам Мартин давно изгнал свои чувства, за исключением очень немногих.
