– Аккуратней! – гаркнул он, когда Эрсиль почти подошла. – Смотри!
Эрсиль с негодованием поглядела вниз: сатанинский Къельт, то молчит, то орет – в печенках уже его манера разговора!
В пониклой траве Эрсиль обнаружила норку – пятнышко черноты всего‑навсего.
– И чего же ты кричишь? – упрекнула Эрсиль. – Ну кротовина – эка невидаль!
– Это не кротовина, – возразил Къельт. – Тебе известно, какое сегодня число?
– Первое октября.
Что‑что, а дни Эрсиль считала исправно: у нее их было не так‑то много.
– А какой праздник?
– Твой день рождения! – всплеснула руками Эрсиль и похлопала глазами.
Къельт ее стараний не оценил.
– Балда, – ухмыльнулся он. – У нечисти какой праздник?
– Ты у нас нечисть, вот и просвети, – фыркнула Эрсиль.
– Сегодня Ветродуй, – торжественно провозгласил Къельт. – Но ты заблуждаешься, я не являюсь нечистью. Я… Что за словечко вы состряпали?.. Дивное существо, фейри.
– А не сказочный принц, нет?
Дыра в земле мало интересовала Эрсиль, и она присела у корней передохнуть.
– Неужели тебе все равно, кто я и зачем привязался к тебе со всякой ерундой? – полюбопытствовал Къельт.
– Ответь мне, пожалуйста, без обмана… – Эрсиль заключила, что пора ей убедиться в безошибочности своих догадок.
– Надеюсь, вопросец заковыристый? – Къельт опустился рядом с Эрсиль и подпихнул ее локтем.
Закрадывалось подозрение, что Къельт завел речь о себе не просто так. Это обеспокоило Эрсиль, но обращать все в шутку было поздновато.
– Почему ты не сдал отнятое у колдуна имущество в Удорожье или Варди‑тэл? Города эти довольно крупные, и в них уж непременно присутствует исполнитель воли Наместника. Я в подобном не то чтобы подкована, но…
– Да, в Варди‑тэл я мог отдать ту вещь, – отозвался Къельт. – Но мне нужно в Дунум.
– Ты идешь за дождем? – осторожно произнесла Эрсиль.
Къельт наклонился и прошептал ей на ухо:
– Попала в яблочко. Особого ума для этого не требуется: волшебство на меня не влияет, дожди льют и льют… – По спине Эрсиль побежали мурашки, но прерывать Къельта она боялась: его шепот все больше напоминал свист. – Я Странник Дождя из тъельмов севера, и твоя паршивая ворожба меня не берет. Ты поэтому за мной мотаешься, не так ли? Вы, штукари‑беззаконники, все одинаковые. Хочешь прикончить меня и получить магии на дармовщинку? А ты не сообразила еще, что я как раз занимаюсь отловом ведьмарей и их обезвреживанием? И с тобой я разделаюсь за доли секунды.
Зрачки Къельта наливались мерцающей синевой. Эрсиль перепугалась – сейчас откусит ей голову!
– Ну‑ка, прекращай! – хрипло воскликнула она, толкая Къельта в грудь. – Не поэтому я хотела тебя убить! Я и знать не знаю про твою дармовую магию!
Къельт вздрогнул и будто очнулся от наваждения:
– Зачем же тогда?
– Надо было. А теперь не надо! И не желаю я заколачивать гвозди в крышку твоего гроба – хватило с меня уже! – солгала Эрсиль, спору нет, зато в остальном придерживалась истины: – Мне тяжело объяснить, почему я пыталась совершить это. Но поклянусь на чем угодно, у меня и в мыслях нет завладеть твоими непонятными силами! О вас я читала в книге – лишь о том, что вы ходите за дождями.
– Я тебе не верю. – Къельт поднялся, увлекая за собой Эрсиль. – Прячемся, с минуты на минуту начнется…
Что начнется, Къельт не уточнил, а Эрсиль, которую живо волновала сохранность собственной головы, безропотно проследовала за ним к ивняку, разросшемуся на берегу озера чуть в отдалении. Стоило им обосноваться среди ветвей, как порыв свирепого жгуче‑ледяного ветра обрушился на округу. Дубы и клены отчаянно застонали, зашипели кроны. Эрсиль похолодела: ощущалось во всем этом нечто потустороннее, нехорошее. Ураган так не завывает, деревья так не шумят, распевая страшный неистовый гимн.
– Лучше нам удирать, – взмолилась Эрсиль: ей снова мерещились хоуб‑лиэнны, как тогда, на проселке возле «Клюки».
– Некуда. – Къельт придвинулся ближе. – Ветродуй повсюду.
– А почему ты раньше ничего не предпринял? Что за вопиющая недальновидность?!
Мрак уплотнился, звезды потускнели, только призрачная луна проливала мертвенный лучик на бушующий лес.
– А я и думал переждать в Варди‑тэл, – проворчал Къельт. – Но твой заединщик подоспел.
– Не мой он заединщик, – просопела Эрсиль, костеря про себя уэля – именно он смешал им все карты. – И что нам грозит?
– Да ничего. Понаблюдаем за великой попойкой крандов. Это их ночь.
– Кранды? – удивилась Эрсиль – Кто они?
В ее справочниках не было ни строчки о крандах, и это несколько уязвило Эрсиль. Не напрасно ее бабушка твердила: «Век живи, век учись». Впрочем, бабушка любила прикрываться истертыми пословицами и сыпала ими напропалую.
– Иногда кранды вредничают, иногда действуют жестоко, – говорил Къельт, – но чаще всего шкодят по мелочи. Сегодня они празднуют завершение трудов своих – за день до октябрьской полной луны, а затем впадают в дрему до весенних оттепелей. Ты вольна присоединиться к их пиршеству, гостям кранды обрадуются. Самое главное – притворись немой. Брякнешь что‑нибудь – и пиши пропало.
– Это еще почему? А вдруг я чихну? А кивать не запрещено? И отчего у них такие обычаи чудны́е? Какие‑то сложные чары, да? – загорелась Эрсиль.
– Почему и отчего, выспросишь потом, – приструнил ее Къельт. – Чихать и кивать разрешается. Но различить твой голос кранды не должны, не то превратят тебя… в черемуху, например.
– Ну и ну, в черемуху? А если это я их превращу в жаб‑лягушек? – Обморочных барышень Эрсиль не жаловала и худо‑бедно умела за себя постоять.
– Намерена тягаться с толпой крандов? – не без иронии поинтересовался Къельт и добавил: – Повнимательнее их слушай. Они способны дать толковый совет или на прорицание расщедрятся.
– Ах ты жулик! – вспыхнула Эрсиль. – Нарочно подгадал! Свою судьбу узнать припекло?! Или ты за советом?
Вместо ответа Къельт прижал ладонь к губам Эрсиль и указал на прогалину. Там, перед вязом, невесть откуда возникли сотни – а то и тысячи! – золотистых светлячков. Они немного покружились в медленном завораживающем танце – их вовсе не смущали порывы студеного ветра – и облепили ствол, начертав некое подобие арки.
На краткое мгновение воцарилась тишина, и тут же грянула веселая разухабистая мелодия. Арка ослепительно засверкала, из нее выплеснулась целая орава низкорослых, человеку по пояс, существ, распевающих песни. Одни тащили с собой запотевшие пузатые бутыли, другие играли на дудках, свирелях, барабанах и даже на макушках соседей, и все без исключения шевелили большущими мохнатыми ушами под музыку. То и дело коротышки щелкали крючковатыми пальчиками, и в небо взмывали мириады разноцветных искорок. Они учинили на лужайке такую кутерьму, что аж в глазах зарябило.
По заведенному у фейри порядку ветродуйская пирушка была весьма буйной, а участники ее разоделись в пух и прах. Кранды щеголяли в парадных камзолах и курточках, увитых золоченым шнуром, похвалялись тростями из перекрученных сучьев, отполированными когтями на ногах и экстравагантными шляпами с перьями и прорезями для ушей. Настроение у крандов тоже было хоть куда: они пили, плясали, ловили и лопали светлячков, затевали потасовки и ежеминутно сотрясали округу гомерическим хохотом. Эрсиль не терпелось примкнуть к их гулянью и позабыть обо всем. А Къельт сидел каменным истуканом и ни разу не шелохнулся.
Час спустя вошедшие в раж коротышки измыслили соревнования по бегу вверх тормашками. Высоко подпрыгивая, они делали переворот и приземлялись на волосатые кончики ушей. Изрыгнув воинственный клич – что‑то вроде «Берегись, щас всех по траве размажу!» – кранды бросались в разные стороны. Мастерски переступая ушами, каждый из них носился до тех пор, пока не сшибался лбом со столь же непутевым крандом. А после столкновения они долго хвастались и спорили о том, у кого роскошнее шишка.
Именно таким образом, то есть на ушах, в кусты к Эрсиль и Къельту залетел кранд, дрыгающий ногами в воздухе. Треск ломающихся веток, крепкая брань – и он пребольно впечатался в подобранные к груди колени Эрсиль. Она чуть не охнула, опрокидываясь назад, но Къельт вовремя поддержал ее, так что Эрсиль всего лишь булькнула.
