Куда он идет?

   Что происходит?

   - Но мы должны... - вяло пробормотал Марк, откидываясь на спинку дивана. - Нельзя... ходить одному нельзя...

   - Вам нельзя, мне можно, - теперь голос Ейщарова стал откровенно надменным и насмешливым. - И я пойду один. А зачем вам со мной ходить? Вы что думаете - я иду решать все эти проблемы? Пусть все идет своим ходом. Мне все равно, - он прижал левую ладонь к лицу, а другой рукой схватился за косяк, и Шталь сквозь стремительно растущее бешенство увидела на его указательном пальце перстень с огромным густо-вишневым камнем, в блеске которого было что-то живое, но не кажущееся угрожающим. Вряд ли это просто перстень - это наверняка особый перстень. Какие еще ценности он забрал - что еще, созданное другими, себе присвоил?! Она ведь говорила тогда Севе, она ведь знала, что все это затевалось исключительно ради выгоды! Ейщаров просто бизнесмен - ничего больше, и теперь, когда все стало слишком серьезно, он попросту сбежит. Конечно, он уже получил все, что ему было нужно, использовал всех этих людей, выжал их досуха!

   - Вы были правы в одной из ваших версий, Эша Викторовна, - Ейщаров устремил на нее сизый взгляд, и собственная ненависть обожгла Шталь до самой глубины бешено колотящегося сердца. - Это всегда самая правильная версия. Деньги. Говорящие оказались одними из самых доходных ресурсов, которые когда-либо существовали.

   - Вы сволочь! - вне себя от бешенства выкрикнула Шталь.

   - Я никогда этого и не скрывал, - Олег Георгиевич отвел от лица руку, густо перепачканную в крови до самого запястья, и улыбнулся ей страшной кровавой улыбкой. - Ну, успехов вам! Пожелал бы еще долгих лет жизни, но, увы, похоже этого не будет.

   Он открыл дверь, оставив на ней влажный отпечаток ладони, и, сгорбившись, вывалился в темноту. Дверь мягко закрылась за ним, и тотчас в вестибюле всплеснулась высоченная волна ругани. Бесновались и Говорящие, и неГоворящие, и только Вадик удивленно сидел возле своих столиков, вращая головой туда-сюда, словно озадаченный филин. Шталь запоздало вскинула руку с пистолетом, потом несколько раз моргнула, глядя на закрытую дверь, и руку уронила. Пистолет брякнулся на пол, а шталевские ладони прижались к вискам в жалкой попытке усмирить распирающий голову вихрь яростных мыслей. С улицы долетел шум отъезжающей машины.

   Надеюсь, его пришибут на первом же углу! Чтоб он сдох, чтоб он сдох! Сволочь!

   Нужно пойти отдохнуть. Вещи... да какие вещи, это не ее дело. Нужно как следует отдохнуть...

   Отдохнуть, а он пусть делает, что хочет, какой интерес до такого ублюдка!..

   Это разумно. А главное, верно. Разумность можно и отбросить. Разум тут не при чем. Такие истинно правильные решения идут только от сердца, и то, что сказал Ейщаров, тут вовсе не при чем, он мог бы вообще ничего не говорить - она и так все это знала, чувствовала. Это...

   В груди вдруг отчего-то стало больно, в горле образовался тугой ком, и Эша привалилась к перилам, тускло оглядывая беснующийся вестибюль. Сквозь бешенство и ненависть, круто замешанных на невероятной усталости, медленно, но верно начало проступать что-то иное. Ощущение того, что все это неправильно. Что все это чертовски похоже на спектакль, единственная цель постановщика которого - остаться в одиночестве. Чего он, собственно, и добился с большим успехом. Посмотрите на сотрудников института исследования сетевязания! Настоящий аншлаг!

   - Господи, - прошептала Шталь, отталкивая себя от перил. - Ну ты и вправду сволочь! Ты чего натворил?!

   Она вцепилась в старшего Оружейника, бесновавшегося ближе прочих, и встряхнула его, вернее, сделала такую попытку.

   - Он мне другом был! - заорал Михаил ей в лицо, не дав произнести ни слова. - Столько лет... я и подумать не мог...

   - С чем он говорит?! - крикнула Эша, брезгливо смахивая с облика слюну собеседника. - С чем?!

   - Какая теперь, на хрен, разница?!

   - Скажи с чем!

   - С тем, в существование чего верят далеко не все люди, - злобно сказал Слава. - Может, этого и нет вовсе, но, видимо, не в его случае. Как и в твоем. В судьбу ведь тоже...

   - Да скажи ты, с чем он говорит! - Эша бросила Михаила и схватилась за Электрика. - Или он гипнотизер?

   - Кто?! - Слава презрительно фыркнул. - Нет, гипнозом такого не сделаешь! Тебе известно выражение "поговорить по душам"?

   - Хочешь сказать, - Эша опустила руки, - что он - Говорящий с душами?

   - Хочу сказать, что он нас кинул! - Электрик скрежетнул зубами. - Это все, что я хочу сказать.

   Говорящий с душами... Человек, который может понравиться кому угодно. Человек, которому нельзя отказать. Человек, которому ничего не стоит сыграть правильную мелодию на самых потаенных струнах твоей сущности. Их самый первый разговор, Говорящие, обретавшие новый смысл в жизни, пресловутая реабилитация, допрос людей в автобусе, даже ее недавнее взбадривание в магазине, всю заслугу которого она с чистым сердцем приписала самой себе. Невероятный мерзавец!

   Человек, который может не только понравиться кому угодно, но и у кого угодно вызвать к себе ненависть. И дело тут не столько в том, что именно он сказал вслух.

   Зачем? Ответ только один.

   Чтобы все остались в офисе. В безопасном месте.

   И чтобы никто не пошел за ним.

   - Миша, - Шталь снова изловила Оружейника, - Миша, подожди! Посмотри на меня...

   - Зачем мне на тебя смотреть? - прошипел Михаил. - Ты мне не нравишься!..

   - Миша, куда он поехал?!

   - Мне плевать...

   - Миша, куда?! Он все время кому-то звонил! Ты знаешь...

   - Я ничего не знаю! - рявкнул Михаил и оттолкнул ее так, что Шталь пролетела несколько метров и плюхнулась на колени к Нине Владимировне, которая тотчас зло ее столкнула. Лицо старшей секретарши, которая всегда так переживала за Ейщарова, было искажено гримасой ярости и отвращения, губы выговаривали в его адрес одно ругательство за другим. Эша попятилась обратно к лестнице, ее взгляд прыгал по знакомым лицам, которые злость обратила в демонические уродливые маски. Алла, добродушный Парикмахер, Сева, Зеленцовы, Катюша, даже малышка Лиза-Оригами. Ейщаров никого не обошел, поговорил масштабно, чтоб наверняка. Только Вадика не тронул, но это не удивительно. Уж кому-кому, а журналисту набиваться ему в спутники нет резона.

   Только почему со Шталь у него не получилось? Ее способности тут не при чем, она до сих пор не чувствует даже свой хризолит. В чем дело?

   Ей вновь вспомнился недавний, подслушанный в кабинете разговор между Олегом Георгиевичем и Михаилом. Что-то Ейщаров говорил о Беккере. Никита ведь тогда кинулся к роялю, и, получается, что Ейщаров мог заставить его не делать этого. Но он его не послушал, да... Ейщаров так и сказал. Никита даже не стал слушать. Слишком хотел понять...

   Ай, да какая сейчас разница?!

   Наклонившись, Эша подхватила с пола пистолет и тут же снова чуть не уронила, когда ее сотовый из кармана шорт громко и зловеще принялся исполнять какую-то жуткую мелодию, чрезмерно готическую даже для шталевских вкусов. Разогнувшись, Шталь достала телефон и озадаченно посмотрела на дисплей. Звонящий не определялся. Мелодия тоже. Она знала все мелодии в своем телефоне, такой там не было. Эша, оглядевшись, нажала на кнопку и поднесла сотовый к уху.

   - ...можешь не сомневаться.

   Голос совершенно определенно принадлежал столь затейливо покинувшему офис Ейщарову. Разве что звучал отнюдь не так бодро, как недавно - голос измотанного, невыспавшегося человека, которому только что привалила еще пропасть работы. Эша открыла было рот, но прежде, чем успела издать хоть какой-то звук, в трубке зазвучал голос совершенно другого человека.

   - Очень на это надеюсь. Никаких фокусов, никаких засад в кустах и прочего. В твоих же интересах. Говорить будем только я и ты, любого другого убьем сразу. Неважно, Говорящий он будет или нет. Я делаю тебе одолжение, предупреждая об этом.