— О, я сказала это с иронией. Часы, — она взглянула на запястье, — это хорошее вложение денег, гораздо более выгодное, чем банковские проценты.

  Ее отец вернул ей часы после того, как отнес их к оценщику без ее согласия, «Ты хочешь заложить их?» Джорджи кивнула. Отец был в шоке, когда узнал, что она до сих пор носит эти часы, которые «стоят как большой особняк в центре города».

  — Кажется, у тебя теперь более реалистичное отношение к деньгам?

  — Реалистичное.— Джорджи подумала о том, что до сих пор хранит букетик полевых цветов в коробке с остальными ее «сокровищами». Анголос подарил их ей, когда они первый раз гуляли в дюнах. — Я работаю, чтобы содержать свою семью. Но вряд ли когда-нибудь буду придавать деньгам такое же значение, как ты. В отличие от тебя я никогда не назначаю всему цену.

  — Даже своей девственности?

  Глаза девушки вспыхнули.

  — Не смей думать, что я подарила тебе свою невинность, чтобы женить на себе! Ты сам назначил эту цену, не я! Ты мог бы и так получить от меня этот подарок, не обязательно было жениться на мне!

  Возникла долгая пауза. Их глаза встретились.

  — Я знаю.

  — Тогда почему?..

  Он потер переносицу и посмотрел на береговую линию.

  — Так почему ты женился на мне, Анголос?

  — Хочешь прогуляться?

  — Ты не собираешься говорить об этом? — спросила Джорджи.

  Таинственная улыбка играла на его губах. Невозможно было понять, что он чувствует сейчас и что имел в виду под словом «прогуляться».

  — Прогуляться? — переспросила Джорджи. Она чувствовала себя как выжатый лимон.

  — Ну, знаешь, попереставлять ноги. Шаг, еще шаг, — пояснил Анголос с иронией.

  — Ты просто невозможен, — заключила девушка.

  — Но мил? — спросил он, улыбнувшись.

  Джорджи едва сдержала смех.

  — Никогда бы не подумала, что услышу от тебя слово «милый».

  — Это значит «да»?

  — Нет.

  — Не милый или не хочешь гулять? — спросил Анголос, приподняв бровь.

  — Последнее. — Джорджи поспешно села.

  — Как пожелаешь.

  Он положил свой пиджак на песок рядом с ней. Она подобрала колени к груди.

  — Не пытайся воздействовать на меня своим очарованием, Анголос. У меня иммунитет. И не нужно меня задабривать. Я знаю, о чем пойдет речь.

  Она посмотрела в его сторону, глаза их снова встретились.

  — Не волнуйся, я не собираюсь поднимать из-за этого шум.

  Анголос посмотрел на конверт, который Джорджи протянула ему, но не потрудился взять его.

  — Кажется, я подписала везде, где было необходимо.

  Он все еще молча смотрел на конверт, как будто не понимал, что происходит.

  Она наклонилась и положила конверт ему в карман.

  — Я нашла его у себя в гостиной, наверное, он выпал у тебя из кармана. А ты думал, что потерял его?

  Анголос взял конверт и повертел его.

  — Господи, я совершенно забыл об этом! — После встречи с Полом Анголос связался со своим адвокатом. Бумаги давно были подготовлены, они ждали своего часа уже два года.

  — Сколько времени потребуется, чтобы все это...закончилось?.. В смысле, сколько потребуется на...раз... развод?

  Анголос пристально глядел на Джорджи.

  — Никогда! — воскликнул он. — Никогда этого не будет!

  Джорджи в изумлении смотрела на Анголоса.

  — Я не понимаю.

  — Сейчас увидишь.

  Джорджи была потрясена, когда Анголос начал медленно рвать конверт на мелкие кусочки, а потом бросил их в воздух.

  — Ты с ума сошел? — спросила она ошеломленно. — Ты же специально приехал, чтобы отдать мне документы?

  — Я не собирался... — Анголос замолчал.

  — Не собирался что? — переспросила Джорджи.

  — Мы не будем разводиться, — сказал он твердо.

  Джорджи прижала ладони ко лбу. От всего происходящего у нее разболелась голова.

  — Но ты же приехал сюда, чтобы... И я хочу развестись! — заявила она скорее из упрямства, чем от желания разорвать с ним всякую связь.

  — Это плохо.

  — Ты требовал развода.

  — Ты ходила на прием к Полу?

  Джорджи не хотелось творить сейчас о его друге.

  — Так вот откуда ты узнал, что мы здесь.

  Анголос молча склонил голову.

  — Ради бога, что ты так смотришь на меня? Умоляю, только не молчи — скажи что- нибудь.

  — Что ты хочешь от меня услышать? — спросил Анголос,

  — Почему что Полу взбрело в голову обсуждать меня с тобой? — спросила она. — Он не имел на это права, он же давал клятву Гиппократа, значит, не может обсуждать своих пациентов с кем бы то ни было.

  Анголос жестом прервал ее речь.

  — Я твой муж.

  — Только формально. По документам. Их остатки уже поглотил океан. Но даже если бы мы жили вместе, у тебя все равно не было бы права знать медицинские подробности моей жизни.

  — Он не рассказывал мне ничего подобного, — оборвал ее Анголос. — Он сказал только, что у меня есть сын.

  Джорджи рисовала на песке непонятные фигуры.

  — Разве это новость?..

  — Для меня — да.

  — Как ты можешь так говорить?!

  Анголос пропустил мимо ушей ее вопрос.

  — Теперь я уверен, что Никки от меня. Очевидно, все должно измениться.

  Она подняла на него глаза.

  — Мне не нравятся здесь слова «должно» и «измениться».

  — Не прикидывайся, Джорджетт, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

  — Даже не догадываюсь.

  — Тогда скажу прямо: мы будем жить одной семьей.

  Она ослышалась?

  — У меня уже есть семья. Мне больше никто не нужен, — пробормотала она.

  — Семья предполагает наличие обоих родителей. Ты н Никки поедете со мной в Грецию, и там мы будем жить одной семьей.

  Хриплый смешок вырвался из ее груди.

  — Ты, конечно, стал ответственней относиться к жизни, но не говори глупостей, Анголос! Чтобы я снова жила с тобой?.. Если тебе и удастся привезти меня в Грецию, так только в смирительной рубашке!

  Анголос взял ее руку в свою. У Джорджи предательски задрожали колени. Другой рукой он погладил ее по голове.

  — Успокойся.

  — Заткнись! — прошипела она.

  Анголос лишь улыбнулся.

  — Ты должна взвесить все «за» и «против». Подумай хорошенько, я уверен, в конце концов, ты поймешь, что так будет лучше для всех, — попросил Анголос, не обращая внимания на ее попытки вырваться. — Родители должны уступать друг другу.

  Потрясающе!

  — Неужели ты говоришь мне об этом? Ты так много знаешь о том, какими должны быть родители? Господи, дай мне сил! И мудрости! — взмолилась Джорджи.

  — Ты... — Анголос не договорил. В нем закипала злость. — Можешь издеваться сколько хочешь, но это не отменяет тот факт, что ребенку нужны оба, и мать и отец.

  — Могу тебя заверить, что ребенок нормально себя чувствует и с одним родителем. Я сама росла без матери, если ты помнишь.

  — У тебя, кажется, была мачеха?..

  Джорджи удивленно подняла брови.

  — А кто сказал, что в будущем у Никки не может появиться отчим?..

  Повисла напряженная тишина. Анголос пристально посмотрел Джорджи в глаза, затем улыбнулся и заявил:

  — Я говорю.

  Джорджи на какое-то мгновение потеряла дар речи.

  — Ты что, собираешься избавляться от любого мужчины, который приблизится ко мне? Интересно.

  Большего абсурда Джорджи в жизни не слышала!

  — Кажется, все три года я одна воспитывала Никки. А что сделал для него ты? Ты бросил его, когда он еще не родился.

  Анголос заметно побледнел.

  — Я понимаю, почему ты злишься.

  — Сомневаюсь, — вздохнула девушка. — И вообще, мне не нужно твое понимание. Мне вообще от тебя ничего не нужно. Ты уже сделал все, что мог. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Как бы я хотела, чтобы ты никогда больше не приезжал сюда!

  — Ты только что решила лишить нашего сына полной семьи? Или это давно пришло тебе в голову?