— А если я выберу Сиенну?

— Аэрон уничтожит семью Форд. Всех, кроме Даники. Ее я решил оставить. Остальные же бесполезны.

— Зачем же тогда Вы прокляли душу Аэрона их убийством? — не веря своим ушам, спросил Парис.

Крон пожал плечами.

— Я знал, что одна из них — мое Око, мой проводник в мир духов, но до недавней поры не знал, кто именно. Хотел уничтожить всех, чтобы их опять не смогли использовать против меня. Потому-то все были обречены на смерть. Но сейчас, понаблюдав за самой младшей, я вспомнил все, чему был некогда обязан Оку — до того, как Зевс соблазнил ее, переманив на свою сторону и использовав против меня. В отличие от прародительницы, сердце Даники занято. Она не поддастся искушению других богов.

— Тогда почему просто не освободить Аэрона, если Вам более нет нужды уничтожать Данику и всю ее семью? Если Вы хотите, чтобы Даника жила? Зачем ставить ее свободу в зависимость от моего выбора?

— Потому, что ты поставил предо мной прелюбопытный вопрос. Кто важнее любовница или друг? А теперь, демон, я сыт по горло ожиданием твоего решения.

Парис сглотнул. Итак, выбор. Он знал, что ему придется его сделать, но здесь и сейчас, в момент истины, он знал, что возненавидит себя, независимо от сделанного выбора.

— Выбирай, — сказал Крон, и голос его зло зазвенел. — Пока Сиенна на небесах, в этот самый момент Аэрон преследует женщин. Он заносит кинжал. Сиенна плачет, будучи неуверенной в своем будущем. Аэрон…

— Аэрон, — проговорил он, падая ниц, уже по новой оплакивая единственную женщину, которую он мог бы полюбить. — Я выбираю Аэрона.

Внезапно Аэрон упал возле кровати. Легион свернулась у него под боком, гладя его по лицу. Рейес смотрел, смаргивая от изумления, как улыбка изогнула губы мгновенно уснувшего воина, и умиротворение, необычайное спокойствие, разгладило морщинки вокруг его глаз.

Что, черт побери, только что произошло?

Аэрон нацелился на смертельный удар, Рейес не мог ему воспрепятствовать. А затем все остановилось, замерло, никто не мог сделать вдох, пошевелиться. Затем спящие, отравленные воины очнулись как ни в чем не бывало. А потом Аэрон упал.

Все оглядывались по сторонам, замешательство повисло в воздухе. Люциен прибыл через миг с целителем. Бессвязно лопочущий смертный едва не обмарался, когда рассмотрел толпу громадных воинов.

— Рейес, — прошептала Даника.

Наклонившись, Рейес поцеловал ее в висок.

— Не разговаривай, любимая. Побереги силы. Целитель…

— У меня видение.

Плевал он на видение; он беспокоился о ней.

— Постарайся отослать его на задворки разума. Просто оставайся со мной, пока целитель подлечит тебя, договорились? — он повернулся к означенному человеку с приказом, — Помоги ей. Дай тайленол. Сделай все, что надо, но помоги ей.

Смертный ринулся к кровати.

— Конечно, конечно.

— Я на небесах, лежу на мраморном возвышении, — улыбнулась Даника со стекленеющим взглядом. — Я укрыта белым, а вокруг распевают ангелы.

— Что? Нет, нет, — он замотал головой, яростно отрицая, едва сообразил, о чем она ведет речь. — Держись, только держись.

Целитель склонился над ней, по пути доставая инструменты из черного чемоданчика.

— Быстрее, — приказал он смертному.

Но это оказалось бесполезным, так как глаза Даники закрылись, а голова упала на бок. Девушка исчезла через мгновение, и он обнял лишь только воздух.

Его вопль пронесся эхом сквозь небеса и землю, в конечном итоге отразившись в Аду.

— Где она?

— Что, черт возьми, ты сделал с ней?

Рейес развалился в кресле в комнате развлечений с бокалом бренди, приправленным амброзией. Мать и сестра Даники встали перед телевизором, по которому он смотрел домашние записи из детства своей любимой. Ее бабушка сидела рядом, вытянув вперед загипсованные ноги.

По его просьбе Люциен принес эти записи три дня назад, и с тех пор Рейес не покидал этого кресла. В данный момент они были для него единственным связующим звеном, а также ключом к тому, как отыскать Данику. По крайней мере, он надеялся на это.

«Я тоскую по тебе, любовь моя»

Его не заботило, что, скорее всего, Ловцы задумывали новое нападение.

Его не заботило, что друзья готовились к войне.

Звук шагов. Пощечина.

Он потер лицо, но в кои-то веки оцепенение не позволило ему насладиться болью.

— Поговори с нами! — потребовала сестра Даники.

— Пожалуйста, — взмолилась мать. — Побори свою темную сторону и помоги нам.

— Оставьте его, — сказала им бабушка, гладя его по руке. — Я насмотрелась на демонов в своих кошмарах, и точно знаю, что этот мужчина не демон. Он любит нашу девочку и делает все, что в его силах, чтобы вернуть ее.

Правда? Ему казалось, что он делает не все. Но что нужно сделать, он не ведал.

— Знай я, где она, она была бы уже спасена, — наконец-то ответил он. — Я подвел ее. Вот. От этого вам легче?

Молчание.

— Так верни ее! — выкрикнула Тинка — мать девушки.

— Я не знаю как, — признаваться было больно, ужасно больно, и не в том смысле, который он так любил.

С момента исчезновения Даники минуло уже пять дней.

За эти пять дней Аэрон пришел в сознание, его потребность убивать полностью пропала, словно никогда и не становилась неотъемлемой частью воина. Он принес извинения…

— Прости меня. Пожалуйста, прости меня ты, поскольку сомневаюсь, что я когда-либо прощу себя сам. Я люблю тебя, и никогда умышленно не… Боги, Рейес, мне так жаль.

И Рейес сделал то же самое, молил о прощении.

— Я тоже люблю тебя, друг мой. Мне стоило лучше позаботиться о тебе. Простишь ли ты меня когда-нибудь?

Они обнялись к вящей радости Легиона, которая никогда далеко не отходила от Аэрона. Но чувство утраты не покинуло Рейеса. Он снова и снова призывал богов, вознося мольбы, просьбы, и все безответно.

Он не знал, что еще сделать.

Тинка и Джинджер принялись расхаживать перед ним и бормотать. Не так часто удавалось увидеть телевизор. Ему показалось, что он услышал смех маленькой Даники.

— Кто забрал ее? — спросила одна из женщин.

— Я слышала, как один из монстров — упс, воинов — сказал, что это дело рук богов, — ответила другая. — И все мы слышали, как Даника говорила, что видит себя на небесах.

— Раз Даника видела себя на небесах, то там она и находится, — заявила бабушка. — Поверьте, я знаю, что говорю.

— Хорошо. Предположим, что воин прав и боги забрали ее. Зачем им это?

— Возможно, потому что она — портал, — он отказывался говорить о ней в прошедшем времени. Это будет означать, что Даника… мертва. Окончательно и бесповоротно утрачена для него.

Все трое замерли и уставились на него.

— О чем ты? Какой портал?

Сдерживая слезы, он пояснил. Демон Боли в его голове едва ли не рыдал. На экране же Даника опять смеялась. Чем она там занята? Он наклонился в сторону. Она задувала свечи на праздничном торте. Он вообразил, что ее — их — дитя выглядело бы так же мило, и улыбнулся бы этому образу, если бы не был так несчастен.

— Моя девочка была порталом между…

— Она есть, — в унисон с демоном поправил ее Рейес. — Она — портал. Она все еще жива.

— Это невозможно, — сказала Тинка, а потом воздела руки. — Она жива, я говорила о другом. Я просто… Так сложно поверить, что она была вратами меж небесами и адом.

— Ты видела крылатого мужчину, дочка, — твердо проговорила бабушка. — Поверь и в это.

— Но как я могла не знать? — надломлено прошептала Тинка. — Как такое могло пройти мимо моего внимания?

— Ее сны, — ответил Рейес. — Все это всегда было в ее снах.

— Некогда я была такой же, как она, — Мэллори издала печальный вздох. — Я едва не упала в обморок, впервые увидев одну из ее картин. Признаюсь, я испугалась за нее и не знала, что делать. Если бы я так старательно не сопротивлялась своим видениям, то смогла бы понять, что происходит и помочь ей справиться с ними.