– И когда умер Кастерс? – уточнил Холмс.

– В прошлом месяце. Двенадцатого числа, – уныло ответил Ньютон.

– Двенадцатого?! – Холмс вскочил. – Но это значит, что у нас остается всего четыре дня. Почему же вы не пришли ко мне раньше?

– Я сам обо всем узнал только на прошлой неделе, – пояснил Ньютон. – Адвокатам потребовалось три недели, чтобы меня отыскать.

Холмс принялся мерить гостиную шагами:

– А эти головоломки, о которых вы говорили, – вам удалось разгадать хотя бы часть из них?

– Лишь несколько, самых простых, – признался Ньютон. – А остальные… Я совершенно сбит с толку.

– Привлечение помощи со стороны не нарушает условий завещания? – замер на минуту Холмс.

Молодой человек покачал головой:

– Как только я понял, что одному мне не справиться, я сразу же задал этот вопрос мистеру Баркеру. Он сказал, что прямого запрета в завещании нет, а значит, я могу обращаться за помощью к любому человеку.

Холмс удовлетворенно кивнул:

– Тогда, я думаю, самое время взглянуть на головоломки.

– Хоть вы и сказали, мистер Холмс, что деньги для вас ничего не значат, – предупреждающе поднял руку Эндрю, – в том случае, если наше предприятие увенчается успехом и я получу наследство, я намереваюсь заплатить вам десять процентов от стоимости всего поместья. Пусть лучше мне достанется девяносто процентов, чем дырка от бублика! Только одно условие – если вам не удастся разгадать головоломки, я не заплачу ни пенни. По рукам?

– Да-да, по рукам, – нетерпеливо согласился Холмс. – Ну же, ради бога, давайте уже сюда свои головоломки.

Ньютон вытащил из кармана большой конверт из оберточной бумаги и протянул его Холмсу. Сверху черными чернилами каллиграфическим почерком было выведено: «Эсквайру Эндрю Ньютону». Обратную сторону украшал герб Кастерсов. Он же присутствовал и на красной восковой печати. Холмс схватил увеличительное стекло и принялся изучать герб, бормоча себе под нос:

– Щит с поперечными линиями, справа лев на задних лапах, в основании левой стороны герба – перевернутая подкова, посередине с левой стороны и в основании правой стороны герба – медоносные пчелы.

Все эти символы для меня ровным счетом ничего не значили – да и для Ньютона, судя по его озадаченному выражению лица.

– Уотсон, вы не могли бы перевести, что здесь написано на латыни? – попросил меня Холмс.

Я глянул на конверт и ответил:

– «Через усердие к могуществу и богатству».

– Предсказуемо, – бросил Холмс. – Лев символизирует власть, подкова – достаток, а пчелы – трудолюбие.

Он запустил руку в конверт и вытащил сложенный листок пергамента. Развернув послание, мой друг положил его на стол и склонился над ним. Я подошел поближе, чтобы тоже взглянуть. На самом верху я заметил уже знакомый герб. Далее следовал текст, написанный все тем же каллиграфическим почерком:

За этим таинственным текстом следовали загадки под заголовком «ЧЕТЫРЕ КОРОЛЯ».

Ниже были приведены еще шесть загадок под номерами.

– Мне удалось разгадать… – начал Ньютон, но Холмс поднял руку, останавливая его:

– Прошу вас, позвольте нам сперва испытать собственные силы. Что скажете, Уотсон?

– У меня с детства нелады с головоломками, – покачал я головой. – Как услышу ответ, думаю, бог ты мой, как все до нелепости просто, но когда меня просят решить задачу самостоятельно…

– Сперва займемся королями, – предложил Холмс. – С бубнами и пиками – все ясно, а вот с червями и трефами придется попотеть.

– Третий сын светила-господина? Какого еще, черт побери, светила?

– Это, Уотсон, как раз одна из самых простых загадок, – рассмеялся великий детектив. – Светило – Солнце, а третий сын Солнца, – это, соответственно, Земля, третья планета Солнечной системы.

– Совершенно верно, мистер Холмс, – подтвердил Ньютон, – я пришел к аналогичному выводу.

– Ну еще бы, – усмехнулся я. – Говорю ведь, когда уже знаешь ответ, все кажется просто.

– Так, Уотсон, идем дальше, – бодрым голосом промолвил мой друг. – Король пик: невидимый, но без него мы не можем жить. Что это?

– Боже всемогущий, да это же воздух! – воскликнул я.

– Великолепно, старина, просто великолепно. Видите, вы и сами прекрасно справляетесь, – похвалил меня Холмс.

Я довольно улыбнулся:

– Так, ладно. Две загадки мы разгадали. Осталось еще две.

Холмс как раз ломал голову над королем треф.

– HIJKLMNOO, – размышлял он. – Девять букв, следующих в алфавитном порядке. Что же, во имя всего святого, это значит? – Холмс нахмурился. – Почему последняя буква повторяется? – Внезапно он хлопнул ладонью по столу, да так сильно и громко, что мы с Ньютоном подпрыгнули от неожиданности. – Ну конечно же! – воскликнул мой друг. – Блестяще! Два «О»! Понимаете, Уотсон, два! А первая буква «Н»!

– Что я должен понять? – озадаченно протянул я.

– Первая буква «Н»-«Аш». И два «О». Н₂О! Формула воды!

– Невероятно, Холмс! Вы гений! Я бы ни за что не догадался.

Ньютон даже захлопал в ладоши:

– Браво! Сразу видно, что я пришел с этими головоломками по нужному адресу!

– Теперь, когда мы разобрались с трефами, я начинаю догадываться, что означает червовый король, – заметил Холмс и повернулся к Ньютону: – Когда нас ждут в Нордклиффе?

– Мы можем приехать когда пожелаем, – с удивлением ответил молодой человек, – но откуда вы узнали, что нас там ждут?

– Мне представляется очевидным, что тайное послание спрятано именно там. Чтобы его найти, нам надо сначала добраться до поместья.

– Ох, ну конечно, – улыбнулся Ньютон, – какой же я болван! Мистер Баркер уже отправил телеграмму управляющему Финчу, велев приготовить нам комнаты. Мы можем пуститься в дорогу, когда вам будет угодно.

Холмс извлек из кармана часы и глянул на циферблат:

– Время уже позднее. Знаете что, мистер Ньютон, заходите к нам завтра с утра, и мы отправимся в Кембридж на самом удобном поезде. Надеюсь, вы не возражаете против того, что с нами поедет доктор Уотсон?

– Нисколько, мистер Холмс. – Молодой человек повернулся ко мне: – Я буду только рад вашему обществу, доктор. Кроме того, три головы лучше двух.